10 000 € за ночь

Покрасневшими, заплаканными глазами смотрела я сквозь мокрое от дождя окно на проезжающие мимо автомобили. Эта картинка стала уже привычной. Я вообще быстро привыкла к ним, к этим пасмурным утрам с серым мелькающим пейзажем за окном, витиеватыми струйками воды на стёклах, тихой музыкой из магнитолы, широкими плечами личного водителя передо мной и осторожным его взглядом на меня в зеркало заднего вида.

Позади была боль Якова, впереди меня ждал гнев Олега, а между этими наковальней и молотом была всего лишь маленькая, невзрачная я — человек со стёртой внешностью и стёртым прошлым. Женщина с внешностью красавицы, так или иначе, повлиявшей на судьбы двух капиталистов, братьев-близнецов.

Было ли мне страшно? Да, пожалуй. Я не считала, что Олег причинит мне физический вред, но боялась его штрафов и новых условий, которые так или иначе ограничили бы мою свободу. Ведь я жила в этой золотой тюрьме, надеясь на скорое освобождение, а в итоге, похоже, сделала всё, чтобы не уйти так просто, как ожидалось, по истечении срока договора.

А с другой стороны, возможно всё обойдётся штрафом тысяч в тридцать евро и неустойкой в сорок за то, что я сорвала следующую ночь. Подумать только — штрафы на суммы, о которых я даже помыслить раньше не могла, а теперь могла оплатить… И даже с ними у меня всё равно останется огромное для меня количество денег на счёте. И я вновь обрету свободу, потому что теперь заказчик потерял клиента, а значит, во мне больше не будет надобности.

И тут я испугалась. Разом и сильно. Перепугалась так, что едва не потеряла сознание. Потому что при мысли о том, что во мне больше у Олега не будет надобности, мне вспомнились слова Якова "Ты даже не представляешь, куда ты влезла, дурёха, если дела обстоят именно так, как ты мне их описала". Вспомнились и его слова о том, что бизнесмен и политик Олег именно из-за липового статуса гетеросексуала стал общаться с Лерой, выдавая её за свою невесту. А я ведь, ворвавшись тогда к нему в спальню, стала свидетельницей того, что он — гей… И этот Ньенга тоже, может быть, был какой-нибудь важной шишкой в бизнесе и политике… По крайней мере Олег ведь разговаривал с ним, как с ровней по статусу… Иногда даже советовался… И вряд ли они просто так отпустят меня, да ещё и с такими деньгами… Тем более после того, как я проговорилась Якову о том, кто я такая… И вообще нарушила едва ли не все выставленные Олегом условия… Теперь они мне ни за что не поверят, что я не проболтаюсь никому об их сексуальной ориентации… Ой, мамочки…

— Простите, Антон, вы не могли бы остановить на минуточку? — наклонившись вперёд, попросила я водителя, стараясь не выдать голосом охвативший меня панический страх.

В зеркале заднего вида я увидела настороженный взгляд молчаливого Антона.

— Мне дурно… — добавила я.

Словно оправдываясь… Я себе не принадлежала и очень хорошо это порой чувствовала. В том числе сейчас.

— Да, конечно, — ответил он. — Но не прямо здесь. Подождите минуту-две, дальше я смогу остановиться у обочины.

— Хорошо.

— Хотите воды?

— Да, если можно…

Антон протянул мне маленькую и прохладную бутылку "Эйвиан". Сделав пару глотков, я закрутила крышку и положила бутылку рядом с собой, у окна. Из-за нахлынувшего на меня страха я дышала редко и неглубоко. За водительским креслом, так, чтобы это не было заметно Антону, чуть выпрямила руку и вытянула пальцы. Они мелко дрожали. Облизнув губы, я посмотрела в окно, панически раздумывая над сумасшедшей идеей сбежать.

За стеклом всё так же мелькали мокрые разноцветные автомобили и тёмно-серые деревья под мышино-серым утренним небом. На меня накатила жуткая слабость. Я ощущала пульсацию своего сердца уже не только в висках, мне казалось, что я едва ли не вся превратилась в взволнованный сердечный ритм. Лоб покрылся испариной: в прохладе кондиционера я буквально чувствовала его холодно-мокрым.

Антон замедлил ход "BMW X6", в пару манёвров свернул на крайнюю правую полосу и остановился у лесополосы. Обернулся ко мне:

— Вы в порядке?

Прикрыв на секунду глаза, я слабо кивнула и, проведя тыльной стороной ладони по лбу, ощутила, что к нему прилипла прядь волос. Вряд ли я выглядела хорошо, но меня сейчас это мало волновало. Отстегнув ремень безопасности, я пододвинулась к двери.

— Погодите секунду, — сказал Антон.

Он вышел из машины, обошёл её и, раскрыв большой чёрный зонт, отворил передо мной дверь.

— Осторожно, — сказал он, — не наступите в грязь. Здесь везде мокро.

Поблагодарив, я ступила на более-менее сухой участок, вышла и огляделась по сторонам. С шумом и рёвом проносились мимо машины. Шоссе посреди леса. Вдалеке с обоих сторон какие-то поля. И всё казалось серым. Просто разных оттенков. И небо и лес и дорога и даже разноцветные вроде бы автомобили.

Я чуть поёжилась: после тёплого салона здесь, на промозглом утреннем ветру, было довольно прохладно. Но чувствовать я себя стала полегче. Антон стоял рядом, деликатно глядя в сторону. Мысленно я горько усмехнулась: убежать? Как? Это было просто нереально. Тем более в моём состоянии. Да и помощи просить было не у кого…

Кроме Антона никому здесь не было до меня дела. Мы стояли рядом с большим чёрным внедорожником под широким чёрным зонтом, по натянутой ткани которого тихонько стучал утренний подмосковный дождь, и я понимала, что так или иначе, но встречи с Олегом я избежать не смогу. Убежать с охраняемой территории его поместья может быть и можно, но меня быстро хватятся. А до приезда в особняк — даже если я побегу прямиком в лес, перепрыгнув через ров, Антон в пару мгновений меня догонит. А бегать вдоль шоссе и махать руками, стараясь привлечь полицейских — ещё глупее. Их тут нет, да и очень вряд ли, их это привлечёт. К тому же, ну убегу я — дальше-то что?

— Я подышу немножко, — сказала я. — Укачало, наверное.

— Без проблем, — отозвался Антон. — Единственное что: если задержка ожидается дольше пяти минут, я должен отзвониться шефу и сообщить о ней.

— Нет, — сухо ответила я, взглянув в серые глаза водителя, — не нужно. Думаю, я уложусь.

Спустя несколько минут мы снова ехали в особняк. Но остановка пошла мне на пользу, я смогла хотя бы немного успокоиться и привести мысли в порядок. Убедила себя не паниковать и не делать глупостей — в любом случае до приезда я ничего предпринять не смогу, грамотно среагировать — тоже. Нужно вести себя так, будто эта встреча с Яковом была обычной нашей ночью. Не подавать виду, что я узнала правду. В конце концов ещё неизвестно: знает ли об этом Олег.

Основных вариантов развития событий я видела всего три.

Первый — Олег звонит Якову, чтобы подтвердить новую ночь и в этот момент Яков отказывается пересылать деньги. Ничего не объясняет, просто кладёт трубку. Тогда, естественно, Олег вызовет меня к себе (или придёт в мою комнату сам) и потребует объяснений. Для такого случая мне нужно заготовить какой-нибудь более-менее убедительный вариант. Тогда я, возможно, смогу отмазаться и сбежать.

Второй — захмелевший Яков в возмущении звонит Олегу и выражает ему своё "фи". В таком случае Олег, разумеется, уже в курсе ситуации и меня в его особняке ничего хорошего не ждёт. И об этом лучше даже и не думать — всё равно из машины я не убегу.

Третий — спустя день или два мы встречаемся с Яковом ещё раз, потому что он Олегу ничего не говорит. Просто оплачивает новую ночь для того, чтобы переспать со мной. В этой версии я основывалась прежде всего на его фразе о том, что он меня не расхотел, даже после того, как узнал, что я — не Лера.

В любом случае, пока я ехала в особняк, я могла только гадать, чем обернётся моя истерика в гостиничном номере этой ночью.

Особняк встретил нас мрачной глыбой с тёмными окнами справа от входа — если Олег и был дома, то он, похоже, ещё спал, потому что иначе в его половине на первом этаже в такую пасмурную погоду однозначно горел бы свет. Это немного успокоило меня. Не сильно, но я хотя бы перестала трястись.