100 дней плена

Передернуло от слова «муж» и фамилии Матвея, употребленной в женской форме по отношению ко мне.

«Ага, спешит и падает жениться… Тихомирова я…» — хотя не сильно рвалась, вернее не рвалась вовсе, разубедить тут кого-то, что мы никто друг другу. Раз он заплатил за мое пребывание — поддержала эту безобидную игру. Ладно, если быть откровенной, звучит приятно. Особенно, когда эти дни он писал сообщения, от которых губы непроизвольно улыбались, навещал вечером, не давая скучать и впадать в уныние, звонил перед сном… Видимо, все-таки вину чувствует за собой — лично так расценила его поведение.

— Ты не готова еще? — голос вошедшего в палату Матвея вывел из задумчивости. — Насть, переодевайся.

Понимающе киваю, встаю с постели, взяв свою одежду. Встречаюсь с ним взглядом и, не отрывая глаз, иду в ванную комнату. Он странно смотрит, будто пытается решиться на что-то… Перегородил собой путь и молчит. А потом притянул к себе за затылок и поцеловал. Было в этом поцелуе нечто больше, чем необходимость прикоснуться ко мне… Я всеми фибрами ощущала, что небезразлична ему. Может, именно это он не смог сказать? Или снова обманываюсь? — Фантазия разыгралась и выдает желаемое за действительное, подсовывая иллюзорные картинки…

Как же не хотелось отрываться от его губ, но зашел Алексей Николаевич, прервав нас. Это врач.

— Кхе-кхе, — кашлянул он специально, привлекая к себе внимание. — Здравствуйте.

— Здравствуйте, — Матвей протянул ему руку.

— Как раз ждал вас, — он пожал руку в ответ, — хотел, чтобы и вы услышали мои рекомендации.

Я опять села на кровать, так и не успев переодеться.

— Нужные препараты и способ приема указаны в выписке, вот она…

Матвей перехватил лист быстрее меня, бегло пробежавшись глазами.

— Теперь о других, не менее важных вещах: следует соблюдать половой покой до прихода первой естественной менструации, в норме — она наступит через три-пять недель, в дальнейшем — все контакты посредством барьерных контрацептивов, во избежание половых инфекций — женское здоровье сейчас особенно уязвимо. А начиная со второй менструации, если не планируете детей: можете попробовать гормональные таблетки, спираль пока не рекомендую, но в любом случае, за консультацией обратитесь к своему врачу.

При упоминании о детях, мы с Матвеем переглянулись.

«Мне показалось или он едва заметно улыбнулся?». Причем не ртом, а глазами — хитрый блеск отразился в них.

— Вам все понятно? — переспросил Алексей Николаевич.

— Куда ж яснее… — вздохнул типа «муж».

Целый месяц он не притронется ко мне — этот факт не радует, а потом останется совсем немного времени. И «нас» не станет… Хоть самой предлагай: продлить мое пленение из-за сложившихся обстоятельств. Если не надоем окончательно к моменту условной даты.

Поблагодарив врача, скрылась за дверью ванной комнаты. До меня донеслась фраза Матвея о желании поговорить с доктором наедине.

Я не стала интересоваться, о чем был разговор, но судя по довольному лицу, узнал, что хотел. Странно он ведет себя все-таки…

Квартира встретила практически стерильной чистотой. Ольга постаралась, угодила моему привередливому носу. А еще пахло выпечкой и свежесваренным кофе.

— Настя, здравствуй, — вышла Ольга навстречу. — Как ты?

— Здравствуйте, — улыбнулась, своей заботой она напоминает маму. — Все хорошо.

— Обед накрывать? — уточняет и смотрит на нас.

— Я не буду, — говорю и иду в комнату, пресекая попытку Матвея остановить меня.

Ложусь на кровать, лицом зарываясь в подушку. Матрац рядом со мной прогибается. Любимые руки сжимают мои плечи, массируя их. А губы касаются изгиба шеи.

— Настя… — шепчет он. — Скажи, что ты хочешь?

Переворачиваюсь на спину. Зеленые глаза смотрят внимательно. Если бы не вынужденное воздержание, то попросила ласку, нежность… Его всего… Навсегда. Но это сложнее, чем кажется — признаться.

— Спать хочу, — отворачиваюсь обратно. Сверху ложится пушистый плед. Он уходит.

На самом деле, спать — желания нет. Сказала это намеренно, чтобы оставил одну. Хочется подумать о многом. Не покидают мысли, что частичка любимого мужчины была во мне, жила три недели и покинула, словно напоминание — он тоже исчезнет. Положила руки на живот, ощущая внутри пустоту. А ведь были подозрения о беременности, но не придала этому значения, сославшись на невозможность. Просто удивляюсь, как у нас получилось? — ничтожные два процента… Хотя с такой половой активностью…

…Я все-таки поспала немного, а когда встала: оказалось, что одна в квартире.

На столе стояла еда, накрытая крышкой, и еще теплая. Матвей ушел, оставив записку:

«Съешь меня» — гласила она.

Провела по буквам — красивый почерк, чисто мужской, с уверенным нажатием. Он идеален во всем. Для меня, конечно.

Ощутив, что действительно проголодалась, съела все.

К этому моменту вернулся Матвей. Мы столкнулись в коридоре. Он был на пробежке. Никогда бы не подумала, что пот на одежде может так сексуально смотреться, а в сочетании с усиленным мужским запахом и парфюмом — будоражит мысли.

— Настя, у тебя такой взгляд…

— Какой? — ощущаю, как разволновалась от простой близости глаз. И нервно кусаю губы.

— Я лучше в душ, — тихо говорит он.

Не могу унять возбуждение. Знаю, нам нельзя, но так хочется касаться его, целовать… Решаюсь на безумие с моей стороны.

Иду в ванную. Торопливо скидываю одежду. Матвей не слышит от шума льющейся воды, как бесцеремонно врываюсь в душевую кабинку. И прижимаюсь нетерпеливо к его спине.

* * *

Матвей

Я не ожидал, когда ощутил руки на себе.

Резко развернулся и, схватив Настю за запястья, прижал к кафельной прохладной стене. Она скромно улыбается и снова кусает губы. Ее полная грудь вздымается, упираясь в меня — что приводит в движение моего дружка.

— Что ты делаешь?

— Я… — она смотрит с полминуты, молча, потом тянется, желая поцеловать.

Отстраняюсь.

— Настя! — сжимаю сильнее ее запястья, пытаясь привести в чувства.

— Немного ласки… и все… — с придыханием произносит, а у меня внутри все кричит — требует утоления желания и потребности именно в ней.