100 великих литературных героев

Существует несколько версий о прототипе Остапа. Все они сугубо предположительные и не имеют точных подтверждений.

Первый. Это некий Остап Бендера, сын «карточной графини» Лизы Бендеры, якобы обыгравшей в карты самого императора Александра III на гигантскую сумму, и поставщика восточных сладостей Фаруха Оваджу. Сын этой парочки тоже был карточным шулером и даже автором книги «Двенадцать стульев». Причем он будто бы написал роман еще до 1917 г.! После революции Остап эмигрировал в Финляндию, и там его следы затерялись, а книга неизвестными путями попала в руки Ильфа и Петрова.

Второй. Это агент уголовного розыска Остап (Осип) Вениаминович (Беньяминович) Шор. Валентин Катаев назвал его прототипом Бендера в книге воспоминаний «Алмазный мой венец». Шор был старшим братом одесского поэта-футуриста Фиолетова.

Третий. По версии литературного критика С.С. Белякова, это Валентин Катаев собственной персоной.

Четвертый. Некий Митя Бендер, на квартире которого собирались в 1920 г. молодые одесские писатели.

Ильф и Петров создали два романа о похождениях Остапа Бендера. «Двенадцать стульев» написаны в традиционном духе плутовского романа прошлых веков, когда нанятый служка оказывается умнее глупого нанимателя и обстряпывает хозяйские дела наилучшим образом. «Золотой теленок» ныне признается детективным произведением, где Остап Бендер выступает в роли частного сыщика, раскрывающего финансовые махинации подпольного миллионера Корейко.

В обоих романах Бендер, вовсе не претендуя на такую роль, выступил карающим бичом для нэпманов, которым с ленинских времен всячески потворствовала советская власть. Это был период, когда особенно злободневно звучал знаменитый призыв Бухарина: «Обогащайтесь!». И орда живоглотов от торгашества и криминала под покровительством властей уже семь долгих лет спекулировала и воровала, а на награбленные у бедствующего народа деньги распутничала и веселилась. Власти не только поощряли все происходящее, но и сами в значительной мере погрязли в нэпмановском разгуле. Это позже Сталин прекратил торгашеский шабаш, во времена же написания «Двенадцати стульев» народная ненависть к нэпманам еще только приближалась к своему апогею.

И вдруг появился народный герой – остроумный жулик, авантюрист, благородный разбойник, который с великой легкостью наказывал еще больших разбойников и прощелыг. С известной долей условности Остапа Бендера можно назвать советским Робином Гудом.

Неудивительно, что поэтичный мошенник и блистательный острослов из «Двенадцати стульев» мгновенно стал народным любимцем. И случилось традиционное для XX в. – читатель потребовал продолжения!

Однако авторы совершили, казалось бы, непоправимое. Роман завершался смертью Остапа Бендера. Евгений Петров вспоминал о том, как они с Ильфом писали финал романа: «Это верно, что мы поспорили о том, убивать Остапа или нет. Действительно, были приготовлены две бумажки. На одной из них мы изобразили череп и две косточки. И судьба великого комбинатора была решена при помощи маленькой лотереи. Впоследствии мы очень досадовали на это легкомыслие, которое можно было объяснить лишь молодостью и слишком большим запасом веселья». [313]

313

Петров Е. «Из воспоминаний об Ильфе». Журнал «Вопросы литературы», 2001, № 1.

Все-таки авторам пришлось уступить требованиям трудящихся. Так в 1931 г. появился роман «Золотой теленок», в котором народный мститель вступил в бой с гораздо более изощренным и опасным врагом. А шутовское войско его составили одинокий шофер-интеллигент Козлевич, вздорный жулик-пенсионер Паниковский и дурачок Паша Балаганов. В этот раз Бендер победил, но только частника Корейко. Сам Остап, впрочем, как и все его войско, был раздавлен государственной машиной, которая мало чем отличается от шайки криминальных авторитетов. Не зря роман «Золотой теленок» нередко называют трагическим произведением.

По логике вещей Бендер вновь должен был погибнуть, а его спасение в финале «Золотого теленка» выглядит весьма неправдоподобным. Однако подобный финал позволяет предположить, что авторы задумали продолжение приключений своего героя. К сожалению, общественная ситуация в стране быстро усложнялась, да и кончина в 1937 г. Ильи Ильфа от тяжелой формы туберкулеза помешали осуществлению замысла соавторов.

К середине 1930-х гг. романы Ильфа и Петрова были переведены на многие языки мира, даже на такие экзотические для нас, как румынский, хорватский, македонский или хинди. Остапа Бендера узнали и полюбили на всем Земном шаре.

Но особый бум вокруг великого комбинатора и его сотоварищей – Кисы Воробьянинова и Паниковского – начался после развала СССР на территориях бывших союзных республик. Сегодня Остап Бендер – самый скульптурно увековеченный литературный герой в истории человечества. Памятник ему установлен даже в Рио-де-Жанейро. У великого комбинатора есть несколько музеев и готовится открытие новых. Мир веселится! Россия веселится! Но символом этого веселья стал в общем-то трагический герой Остап Бендер.

Григорий Мелехов и Аксинья Астахова

Как в блистательной древнеримской поэзии, при всем ее многообразии и неповторимости, мы всегда в первую очередь вспоминаем имена трех гигантов, неотделимых от величия латинского слова и духа – Вергилия, Горация и Овидия, так и в русской литературе, при всей ее грандиозности и при всем ее многообразии, образованное человечество в первую очередь называет имена трех гигантов мировой романистики – Федора Достоевского, Льва Толстого и Михаила Шолохова.

Однако если литературная судьба первых двух писателей прошла сравнительно благополучно, то Михаил Александрович Шолохов оказался объектом столь мощных и неослабевающих со временем нападок со стороны завистливых собратьев по перу, что нам невольно придется первоначально сказать именно об этом.

Суть претензий к великому романисту сформулировал А.И. Солженицын, с 1970 г. выступающий организатором и вдохновителем беспрецедентной в истории мировой литературы травли писателя писателями. [314] «С самого появления своего в 1928 г. “Тихий Дон” протянул цепь загадок, не объясненных и по сей день. Перед читающей публикой проступил случай небывалый в мировой литературе. 23-летний дебютант создал произведение на материале, далеко превосходящем свой жизненный опыт и свой уровень образованности (4-классный). Юный продкомиссар, затем московский чернорабочий и делопроизводитель домоуправления на Красной Пресне, опубликовал труд, который мог быть подготовлен только долгим общением со многими слоями дореволюционного донского общества, более всего поражал именно вжитостью в быт и психологию тех слоев». [315]

314

См.: Васильев В.В. Ненависть (Заговор против русского гения). Журнал «Молодая гвардия», 1991, № 11, 12.

315

А.И. Солженицын. Невырванная тайна. Предисловие к книге И.Н. Медведевой-Томашевской «Стремя “Тихого Дона”». Цитируется по книге: Загадки и тайны «Тихого Дона». Т. 1. Итоги независимых исследований текста романа. 1974–1994. Самара: P.S.-пресс, 1996.

К сегодняшнему дню «разоблачители» Шолохова уже договорились и дописались до того, что утверждают, будто Михаил Александрович не создал за свою жизнь ни одного произведения – все было украдено из чужих рукописей, впоследствии уничтоженных, либо за него по указанию ОГПУ—НКВД работали другие выдающиеся писатели, например Андрей Платонов. Сам же Шолохов якобы был агентом госбезопасности, которого И.В. Сталин с наводки А.С. Серафимовича (1863–1949) выбрал на роль великого советского писателя. Объясняют же такой выбор тем, что Михаил Александрович, видимо, был незаконнорожденным сыном Серафимовича.

Во всех этих сочинениях поражает благоговейный, почти религиозный трепет авторов перед всемогуществом советских служб госбезопасности, которым достаточно было приказа сверху – и шедевры мировой литературы посыпались в руки Шолохову как из рога изобилия, оставалось их лишь слегка обработать в авторском стиле.

В годы советской власти «разоблачители» Шолохова вовсю эксплуатировали имя Ф.Д. Крюкова. Но в наше время все труды последнего были опубликованы, проанализированы специалистами, и стало ясно, что ничего подобного «Тихому Дону», даже вчерне, Крюков создать не мог.