1993. Расстрел «Белого дома»

Можно привести свидетельство еще одного очевидца:

«Навстречу нашей группе, – пишет он, – откуда-то из-за угла американского посольства возникла сине-серая стена камуфляжей Софринской бригады особого назначения. Нас, рядом всего человек пять с голыми руками, и против нескольких взводов солдат с резиновыми дубинками никак не выстоять. Но не было угрюмой враждебности на лицах недавних противников, они двигались навстречу легко и свободно, как будто окрыленные нашей победой. И мой товарищ доверчиво рванулся навстречу солдатам, соприкоснулся плечами с шедшим впереди командиром, и неожиданно они обнялись. Следующий софринец хлопнул меня рукой по плечу, и, обтекая нас, отряд двинулся к "Белому дому" не сдаваться, но переходить на нашу сторону».¹⁷⁵⁹

Через несколько минут все изменилось.

«Мы, – пишет тот же автор, – шли все дальше по переулку между американским посольством и мэрией, когда сбоку ударили пулеметные очереди… Потом минута тишины. Только ревет мотор пятящегося по переулку бэтээра, на него наступает священник, нелепо машущий наперсным крестом на

рыскающий из стороны в сторону ствол крупнокалиберного пулемета… Вдали слышатся глухие хлопки, как будто откупоривают шампанское. По нам стреляют из крупнокалиберных помповых ружей, любимого оружия американских ковбоев».¹⁷⁶⁰

И здесь мы видим, что стрелять начали после того, как софринцы стали переходить на сторону Верховного Совета.

«Непосредственно перед нашим подходом к гостинице, охраняемой эмвэдэшниками, – вспоминает другой очевидец, -автоматной очередью оттуда сразило троих солдат Софринской бригады… На моих глазах командир софринцев по рации обратился к омоновцам, засевшим в мэрии и гостинице, сообщив им, что если те не прекратят немедленно огонь, то его бригада "разнесет и мэрию, и гостиницу"».¹⁷⁶¹

О том, что по софринцам стреляли свои, свидетельствуют и материалы радипереговоров, обнародованные А. Черкасовым. Когда началась стрельба, пишет он, В. А. Васильев попытался связаться по рации со своим штабом, а когда это не удалось, «выдал в эфир»: «Радон-22 [Васильев] говорит. Слушать всем. В результате применения оружия убито 2 моих солдата в бригаде. Предупреждаю, если позволите еще себе стрельбу, уничтожу любого в штабе. Предупреждаю еще раз…».¹⁷⁶²

«Документировано, – пишет И. Иванов, – как комбриг софринцев кричал снайперам ГУОП РФ на крыше жилого дома: "Что вы бьете своих?! Я вас снесу с крыши, если будете продолжать стрельбу по нам!"¹⁷⁶³

Вслед за этим полковник В. А. Васильев сделал следующее заявление: «Руцкой, Александр Владимирович, обращается командир бригады Софринской Васильев. Бригада перешла на сторону Белого Дома».¹⁷⁶⁴

Таким образом, официальная версия о том, что софринцы перешли на сторону Белого дома после того, как оттуда по ним оттуда был открыт огонь, не соответствует действительности. Сначала В. А. Васильев повел софринцев к Дому Советов, и только после этого свои открыли по ним огонь в спину.

Получается, что В. А. Васильев не пожелал воевать с парламентом и вместе со своими солдатами решил перейти под его знамена. Но такое объяснение противоречит фактам.

Во-первых, В. А. Васильев привел к Белому дому не всю свою бригаду, как было заявлено им в эфире, и даже не две

имевшиеся у него роты, а только 150 бойцов. Во-вторых, этих 150 бойцов В. А. Васильев вскоре увел с собою на улицу Подбельского, где находилось место временного расположения солдат его бригады.¹⁷⁶⁵ В-третьих, он обещал вооружить своих подчиненных и вернуться к Белому дому, однако своего обещания не выполнил.¹⁷⁶⁶

Следовательно, переходить на сторону парламента он не собирался. И когда появился на улице Подбельского, его не только не арестовали, не только не отстранили от должности, но и дали другое, не менее важное задание.

Это наводит на мысль, что перед нами инсценировка перехода на сторону парламента целой воинской части, о чем уже через несколько минут средства массовой информации раструбили на весь мир.

Между тем, если верить А. Черкасову, сразу же после перехода софринцев на сторону парламента «заместитель командующего внутренними войсками МВД Павел Васильевич Голубец (позывной "Утёс"), бывший в зоне Белого Дома старшим офицером, связался со своим главкомом А. С. Куликовым (позывной "Пион") и обратился к нему со следующими словами:

"- Пион, Пион. Я – Утёс, я – Утёс. В гостинице никого не осталось. Софринцы перешли на сторону Белого дома. Был открыт со стороны защитников Белого дома огонь, открыта стрельба. Наши безоружные все. Спецназ только прибыл, и я принял решение вывести людей из зоны огня"».¹⁷⁶⁷

Это означает, что около 16.00 гостиница «Мир» была оставлена без всякого боя.

Между тем, как мы знаем, в гостинице «располагался оперативный штаб внутренних войск МВД по борьбе с парламентом (оперативная группа ГУК ВВ МВД, созданная по решению КВВ МВД)».¹⁷⁶⁸

«…Тут, – пишет Р. С. Мухамадиев, – внимание наше отвлекло другое событие. С верхнего этажа здания мэрии, расположенного напротив, стали стрелять сразу из десятков стволов, на площади началась паника».

«Для чего нужна была эта стрельба? – спросил Агафонов. Ответил… телохранитель: "Чтобы вызвать ответную реакцию. Это провокация"».¹⁷⁶⁹ Видимо, в это время И. Иванов услы-

шал часть разговора между В. А. Ачаловым и А. В. Руцким, из которого явствовало, что именно так оценивал сложившуюся ситуацию и министр обороны.¹⁷⁷⁰

Однако А. В. Руцкой был непреклонен. Сразу же после своего выступления на митинге он стал отдавать конкретные приказы. Есть основания предполагать, что первый из них был отдан В. А. Ачалову. Когда он вернулся к себе в кабинет, к нему явился Ю. В. Колосков, чтобы доложить об открытии медсанчасти Верховного Совета, куда стали приносить раненых. Министр обороны встретил Ю. В. Колоскова хмуро. Никак не отреагировав на доклад, он тут же вызвал группу баркашовцев и приказал вместе с ними взять мэрию.¹⁷⁷¹

Примерно в то же самое время такой же приказ от А. В. Руцкого получил А. М. Макашов. По свидетельству А. В. Федорова, после выступления на митинге и. о. президента подозвал к себе Альберта Михайловича и сказал: «Нужно срочно набрать добровольцев и сначала ликвидировать опасность со стороны мэрии и "Мира"», а «потом ехать в "Останкино" с целью получить эфир».¹⁷⁷²

«3 октября, – вспоминает А. М. Макашов, – когда толпа от Смоленской площади, сметая все, скатилась к Верховному Совету и мэрии, Руцкой приказал строить "полк" защитников. Нашли меня. Руцкой в своем стиле отдал мне приказ: "Надо развивать успех! Взять мэрию, Кремль, Останкино. Вперед, генерал!…" Я знал соотношение сил и средств, количество оружия. Со злостью ответил: "Вы что, все охренели?!" (Немного покруче, конечно). "Это приказ, генерал!" И матерясь, прыгая по железкам баррикад, с громкоговорителем я помчался вперед» – на штурм мэрии.¹⁷⁷³