365 лучших сказок мира

Был он на свете круглым сиротою. Не помнил ни матери, ни отца. Умерли они рано. Было ему, Нарциссу, несколько месяцев в то время. Старый мельник пожалел сироту-мальчика, взял его к себе, воспитывал, точно родного сына, а умирая оставил мельницу Нарциссу. И вот на мельнице стал хозяйничать сам Нарцисс. Хозяйничает и поет.

Ах, поет!

Птицы Божие завидуют его голосу звонкому. Люди не надивятся его веселому, счастливому, всегда довольному лицу.

– И чего он весел? – спрашивают. – И чего заливается? У других забота и печаль, а у него песня звонкая да радостная улыбка не сходят с уст. А сам одинок, сирота и беден как церковная мышь. Что толку, что есть у него мельница? Зерна ему молоть возят мало, платят немного: бедные люди кругом живут, платить больше не могут, не из чего! А ему и горя мало. Поет, соловьем разливается, даром что впроголодь живет.

Услыхала про веселого, довольного мельника злая, коварная колдунья Урсула и захотела увидеть воочию людскую радость. Спряталась она под мельничное колесо и стала поджидать диковинного мельника, что так доволен своей судьбой. Известное дело: злая колдунья не может видеть без зависти счастливых, довольных людей.

Видит – действительно счастлив и доволен своею судьбою мельник и весело улыбается и поет, поет.

– Ну, постой же ты, милый! – ехидно прошипела себе под нос колдунья. Перестанешь ты петь у меня.

И в один миг закружила, зачаровала мельника Нарцисса и нагнала на него очарованный сон. Заснул мельник и видит себя во сне королем. На нем золотая корона, вокруг него – послушная свита, перед ним – несметные богатства хрустального дворца.

И радостно, радостно забилось сердце Нарцисса! Еще бы! Худо ли быть могущественным королем?

Но не долго длился сладкий сон.

Проснулся мельник – и ни дворца, ни свиты, ни сокровищ перед ним нет. Стоит только девушка неземной красоты. Стоит и улыбается ему. Это злая Урсула превратилась в красавицу, чтобы не напугать мельника своим безобразным, отталкивающим, злым лицом.

Нарцисс вытаращил глаза и лепечет в недоумении:

– Кто ты?

– Нет! Лучше скажи мне, ты кто? – засмеялась своим звонким голосом мнимая красавица.

– Я мельник! – отвечал Нарцисс. – А был только что королем. Ах, хорошо было! – вздохнул он, с сожалением вспоминая чудесном сновидении.

– Что ж? Разве так сладко быть королем? – спросила красавица, то есть Урсула.

– Ах, сладко! – отвечал Нарцисс. – Так сладко, что, кажется, все бы отдал, чтобы хоть годик побыть королем… Всюду тебе почет, всюду покорность! Денег куры не клюют, ешь вкусно, сладко, с серебряной посуды, пьешь из золотых кувшинов. То-то хорошо! А живешь-то во дворце в хрустальных палатах, сам одет в шелк и бархат, в шляпу с пером, в сапоги со шпорами. Чудо что такое!

Улыбнулась Урсула.

– Хочешь, сделаю тебя королем?

Глаза у мельника разгорелись, как звезды. Весь он вспыхнул от счастья и хотел даже запрыгать на радостях, да ноги у него подогнулись, и он упал на берег, на траву.

Упал и сладко заснул в тот же миг… А злая Урсула наклонилась над ним, протянула руку и зловещим голосом зашептала:

Стань, обернись,Опять закрутись,Назад оглянисьИ мне поклонись.А как встанешь и проснешься,О былом не заикнешься,Все минует долгим сномСтанет мельник королем…

* * *

Проснулся мельник, смотрит удивленно кругом и видит – лежит он на лебяжьей перине, на широкой постели, под бархатным балдахином с золотыми кистями. Над постелью королевская корона. Простыни – из тончайшего шелка, обшитые трехаршинными кружевами по краям. Одеяло атласное, шитое золотом, легкое, как пушинка. А кругом толпятся слуги, важные-преважные, почтенные, седые. Иного такого слугу, наверное, принял бы за важного господина в былое время бедный мельник, а теперь? А теперь без всякого стеснения протянул слугам свои голые ноги и коротко произнес:

– Обувайте!

Засуетились слуги, преклонили колена и стали натягивать с великой осторожностью на ноги мельника шелковые чулки. Точно это и не ноги были, а две хрустальные вазы, которые они опасались разбить.

Потом они подали королю-мельнику туфли с бриллиантовыми пряжками и исподнее платье. Нарцисс не двинул ни рукой, ни ногой, пока его одевали, и только поворачивался вправо и влево, как кукла на пружинах. Все делали за него другие. Когда, наконец, его одели, вошли два маленьких невольника-негра и внесли серебряный жбан с водой. Слуги умыли короля и повели в столовую.

В столовой его ждал обильный завтрак. Каких только яств не поставили на стол!

Нарцисс подошел к столу и уже приготовился схватить лучший с тарелки, как неожиданно предстал пред ним высокий, в темном одеянии, старик с очками на носу.

– Не извольте этого кушать, ваше величество, а то расстроите ваш драгоценный желудок, – произнес он и почтительно отвел руку короля от жирного куска.

Тогда Нарцисс схватился за другое блюдо. Но велик же был его гнев, когда доктор (высокий человек в очках был придворный врач, лейб-медик) снова почтительно остановил его.

– Это вредное кушанье для вас, ваше величество, – сказал он и прибавил, не понимаю, чего смотрит гофмейстер, [5] ведь такие блюда нельзя кушать королю.

И, вместо вкусных яств, подвинул Нарциссу стакан молока и два крошечных куска белого хлеба, прибавив, низко кланяясь:

– Здоровье короля – лучшее счастье его подданных. А поэтому вашему величеству необходимо беречься для счастья вашего народа! Я же поставлен для того, чтобы постоянно следить за вашею едою, и обязан наблюдать, чтобы вы, государь, случайно не поели что-нибудь вредное или не скушали слишком много.

5

Придворный, ведавший дворцовым хозяйством, придворным церемониалом.

Нечего делать, пришлось Нарциссу довольствоваться молоком.

* * *

– Я хочу идти гулять! – вскричал Нарцисс весело, покончив с завтраком.

Но тут человек десять каких-то седовласых людей окружили его тесной толпою.

– Ваше величество, не угодно ли вам будет заняться сперва государственными делами? – произнесли они, чуть ли не до земли склоняясь перед ним.

Король не может отказываться от государственных дел, и Нарцисс должен был покориться. Он пошел за седовласыми старцами в огромную комнату, которая называлась королевским кабинетом. Здесь король и его седовласые советники принялись решать важные государственные дела.

Солнце, сияя вовсю, смотрело в окна. Толпы гуляющих сновали по улицам. Деревья приветливо шумели за окнами, точно хотели сказать:

– Брось свои дела, король, и ступай к нам на волю, на простор!

И молодому королю неудержимо захотелось выбежать из скучного кабинета, от скучных дел и скучных советников. А они точно и не замечали его нетерпения, все говорили, говорили, говорили без конца. Наконец встали все и с низкими поклонами вышли из королевского кабинета.

Молодой король точно ожил душою.