48 минут, чтобы забыть. Фантом

Надо что-то придумать. Как-то его предупредить. Я неосознанно шагаю вперед, чтобы тут же оказаться в клетке рук Тайлера. — Виола, ты меня слушаешь?

Я отворачиваюсь на мгновение, застигнутая врасплох, и когда возвращаю взор, Ник исчезает как мираж.

— Нас ждут наверху.

Мы входим в кабинет вместе. На этот раз не как беглые преступники, а как почетные гости. Охрана по периметру провожает нас взглядом, и я расправляю плечи с достоинством. Им знать не надо, что я — пленница. Разве что оков не видно.

Я встречаюсь глазами с отцом. По его взгляду невозможно прочесть, что он обо всем этом думает. Так же как и предугадать его действия. Я молчу, не понимая, что за странную игру он снова затеял. Смотрю на массивные двери, отделившие меня от прочего мира, и не знаю, чего ждать.

Видеть его нет сил, но я выдерживаю тяжелый взгляд, стараясь держать спину прямо и подбородок высоко. Пусть видит, что я не сломлена.

— Столько почетных гостей внизу, а для меня аудиенция, — говорю я. — Какая честь.

Тайлер молча встает рядом, совершенно не ощущая со стороны отца угрозы. Значит, эти двое уже договорились обо всем за моей спиной. И ждут лишь одного — когда последняя переменная в этом уравнении займет свое место. Они ждут Ника.

При виде их расслабленности раздражение наполняет до краев. — Лавант прибыл, — докладывает один из солдат.

Услышав знакомые шаги на лестнице, чувствую, как тошнота подступает к горлу. Все, на что мне остается надеяться, что Ник не даст себя так глупо схватить. Возможно, отец блефует, но его взгляд излучает такую уверенность, что надежда, брезжущая в душе, начинает меркнуть.

Наконец один из солдат открывает дверь, и Ник входит в комнату. Остановившись, он глядит на меня лишь секунду, словно хочет убедиться, что я в порядке, и отворачивается снова.

— С возвращением, — произносит отец. Лучшего начала разговора и придумать невозможно. — Сбежавший предатель, опальный командир и непутевая дочь.

Парни мельком бросают друг на друга встречные взгляды, и только им под силу уловить суть этого бессловесного диалога.

— Живучий же ты, ублюдок, — разрушает тишину Ник, не глядя на Тайлера. Тот лишь молча улыбается, и я не знаю, откуда у него хватает сил, пусть это и маска.

Отец продолжает: — Я рад, что благоразумие все же взяло верх, Ник. — Он расслабленно присаживается в кресло, словно каллиграф, выписывая каждое слово. — Признаюсь честно, мне самому надоело с тобой бороться. Ты же понимаешь, твоя поимка — вопрос времени. Я сотру тебе память, но пройдёт год, и ты сбежишь снова, а значит, мне придется начинать эту канитель с твоим возвращением сначала. Проще было бы от тебя избавиться…

— Ну так что же помешало?

Отец лишь улыбается: — Я бы с радостью, но ты как солдат обязан понимать — Эхо для нашей армии может стать тем оружием, которое обеспечит стране превосходство. А значит, программе нужен тот, кто сможет с ней справиться.

— Неужели не нашли подходящего?

Мысли, как змеи, расползаются в разные стороны, пытаясь ухватить хоть какую-то логику. Куда Ник клонит?

— Вижу, тебе не нравятся мои методы?

Ник хмыкает, отводя взгляд.

— Ты молодец, — внезапно говорит отец. Я перевожу на него удивленный взгляд. — Не запаниковал, не сдался, как бы плохо все ни шло. Даже под допросом не выдал расположение друзей и информации. А самое главное — оказался верен.

— Чему? — вдруг спрашивает Тай. Он стоит, не шевелясь и не мигая.

— Своему слову, — отвечает отец, а потом обращается уже к Нику: — Я готов отдать Коракс под твое управление и вместо того, чтобы убегать, я предлагаю тебе проект возглавить.

Как только он договаривает, комната погружается в молчание. Чем больше проходит времени, тем сильнее ощущается опасность. Как струна, которую натягивают слишком сильно.

— То же самое ты обещал Тайлеру, — отвечаю я вместо Ника. Как же мастерски отец умеет заронить в людях сомнения. — Что это? Очередная уловка?

Но вместо ответа отец наклоняется и достаёт из верхнего ящика стола кожаную папку с логотипом Корвус Коракс. — Документы с приказом передачи управления проектом на имя Ника.

Тайлер машинально тянется к поясу в поисках оружия, но только на этот раз там пусто. На входе каждого тщательно досматривали. Отец не обращает на его потуги ни малейшего внимания. Да и зачем? В комнате, полной солдат.

— Что касается Виолы, — он поворачивает голову в мою сторону, — я передаю ее тебе также, как и Коракс. Тем более раз она сделала выбор однажды. Так я, по крайней мере, буду спокоен, что она в безопасности.

Удивление на лице Ника сменяется растерянностью, и от разочарования, которое мелькает в его взгляде, я готова завыть. Впервые в жизни я жалею, что меня в депо не пристрелили.

— Ты передаешь меня как вещь? — обращаюсь я к отцу, но он игнорирует, продолжая беседовать с Ником.

— У тебя будет работа, получить какую в твои годы не надеялся ни один из нас, свой дом, семья, положение в обществе, которое тебе никогда не заслужить самостоятельно. Виола, — кивает он в мою сторону. — Считай это моим благословением. К алтарю ее будет вести отец, а не один из твоих уличных приятелей. Разве не об этом ты всю жизнь мечтал?

Ник молчит. Тайлер, покачав головой и ухмыльнувшись, опускает глаза в пол.

Я же рвусь вперед, но с двух сторон мне тут же преграждают путь солдаты. — Да как ты смеешь! — возмущенно шиплю я. — Ник никогда не согласится на твои условия!

— Уверена? — улыбается отец. — Для него это сейчас самый разумный выбор.

Я открываю рот, но медлю. Ник поднимает глаза, глядя на меня в упор — впервые я не узнаю его взгляда, а потом произносит: — Я согласен.

Внутри все переворачивается.

— Ублюдок! — кричу я на отца, вырываясь и с ужасом понимая, что он хочет сделать из Ника себя. И, наверное, это самое ужасное, что могло бы с ним случиться. Именно в этот же самый момент, много лет назад, Фрэнк Максфилд сделал свой выбор — и теперь он предлагает сделать то же самое Нику. Ситуация повторяется.

— Уведите ее! — командует отец, не глядя на меня, словно я непослушный ребенок.

Не успеваю я пошевелиться, меня подхватывают под руки и тащат в другую комнату. Дверь перед носом захлопывается, и я, словно загнанный зверь, рычащий на охотников, со злости ударяю по ней кулаками.