50 оттенков ксерокса
Шрифт:
Эти две недели я проработал как в тумане, стараясь почти не общаться с остальными. Как ни странно, тему моего увольнения никто не поднимал. Димка даже смотрел на меня уважительно и немного завистливо, а Поля... Поля вообще со мной не общалась. Ходила смурная, как туча, на меня бросала исподлобья мрачные неясные взгляды. С Димкой она тоже не болтала, как бывало раньше, а когда коллега один раз всё же решился заикнуться о нашем "свидании", Поля рявкнула на него так, что он от страха чуть кассу на пол не свернул.
Наконец две бесконечные недели прошли. За это время я успел сходить на два собеседования, но безуспешно: в одну фирму меня не взяли, другая оказалась
Итак, наступило последнее рабочее утро в "Домострое". Я пришёл самым первым — Димки ещё не было, Поли, естественно, тоже — она пользовалась своим привилегированным положением и могла приходить попозже. С утра был только директор, но его мой ранний приход интересовал мало.
Мне даже грустно немного стало: "Домострой" — моя первая настоящая работа (всякие подработки вроде раздачи листовок и дегустации колбасы не в счёт), здесь я можно сказать свой первый "капитал" заработал, впервые почувствовал себя настолько материально независимым, чтобы купить себе настоящие "Найки Эир" и сходить с Гаваной в местный пафосный клуб. И хотя в отличие от Пашки я не фанат клубно-гламурной жизни — первая зарплата просто не могла не быть отмечена с шиком... пусть даже немного излишним.
Я побродил между полок, с ностальгией останавливаясь возле цепей, карабинов и кабельных стяжек. Зачем-то подержал в руках перфоратор "Бош", такой же модели, которую купила Настя. Честно, я даже попытался разобраться, что есть что в садо-мазо играх, но мне это быстро надоело. Интересно, чем это ей нравится? Она совсем не похожа на женщину, любящую унижать мужиков, а от мысли, что кто-то может её унижать и наслаждаться её болью, у меня просто кровь закипала от гнева.
Пока я думал о жизни, стоя напротив полок с ёршиками для унитаза, со спины ко мне подошла Поля и тихо поздоровалась:
— Привет.
За последние две недели это была первая попытка разговора. Честно говоря, я уже почти не сердился на неё. В конце концов, она девочка-мажорка и привыкла смотреть на людей свысока...
— Привет, Поль, — сказал я как можно дружелюбнее, не желая портить последний день ссорами и разборками.
— Эдик... — она замялась, утыкаясь взглядом в пол — странная робость для Клейко, — ты серьёзно решил уволиться?
— Да, Поль. Серьёзно, как никогда.
— Может, передумаешь? Я скажу папе, и он забудет про заявление.
Я отрицательно мотнул головой:
— Я всё решил. Не надо, спасибо.
— Эдик, я хотела сказать тебе кое-что очень важное...
Ни фига себе начало. И снова этот робкий тон. Я, честно, даже испугался. Уж больно это не похоже на уверенную и высокомерную Полю...
— Я тебя слушаю, Поль.
Клейко подошла ко мне вплотную и осторожно взяла за руку:
— Я хотела попросить у тебя прощения за вернисаж, — она выдохнула, собираясь с духом, чтобы продолжать, — я очень некрасиво с тобой обошлась.
Я не сразу сообразил, что ответить, уж слишком неожиданной была фраза. Поэтому сначала решил, что она шутит, но Клейко и не думала шутить и продолжила:
— Ты правда хороший парень,
безотказный и добрый. И я этим воспользовалась... вот... Это правда, я потащила тебя на дурацкий вернисаж из-за Хосе, хотела насолить ему, ведь мы встречались раньше.— И как, получилось?
— Да нет, — Поля разочарованно махнула рукой, — этот Хосе просто самовлюбленный идиот, зря только позировала ему голой. Знала бы раньше, что он гей, вообще бы время не тратила, — она обиженно вздохнула и посмотрела на меня совершенно простым и искренним взглядом без тени обычной надменности. — А ты хороший, Эдичек, а ещё — настоящий друг, не бросил своего безмозглого дружка, этого Пашу... В общем, честно, прости, я повела себя как полная дура.
— Ладно тебе, не обижаюсь, — пожал я плечами и улыбнулся, — когда в следующий раз задумаешь кого-нибудь позлить — сперва введи меня в курс дела.
— Договорились, — Поля искренне улыбнулась в ответ. — Так я позвоню, если что?
— Звони.
— А ты, если будет время, к нам с Димкой в "Домострой" заходи, мы тебя всегда рады видеть будем. Я — точно...
— Зайду, — на всякий случай пообещал я.
Мой последний день на этой работе закончился, как ни странно, на очень позитивной ноте. По дороге домой я размышлял, что некоторые люди оказываются на деле гораздо лучше, чем кажутся сначала. На Полю я и в самом деле больше не сердился, а потом мои мысли приняли совсем другое направление. Взглянув на календарь, я с волнением отметил, что осталось всего три дня до вручения дипломов...
Настя
Вот черт, Кристиан будет выступать с речью!
Ректор коротко упоминает о его достижениях:
генеральный директор собственной чрезвычайно
успешной компании, человек, который
добился успеха собственными силами.
Э.Л. Джеймс "50 оттенков серого"
Профессор Коллинз, мой научный руководитель
и самый любимый преподаватель, выглядит
как обычно — словно только что встал с кровати.
Э.Л. Джеймс "50 оттенков серого"
Утром я вскакиваю с постели за час до звонка будильника. Наспех хлебаю несладкий чай с одной печенькой, мужественно отказавшись от любимых ванильных кексов. Я понимаю, что отказываться от них надо было месяца два назад, и этот мой утренний подвиг не превратит меня в стройную красотку, но всё равно стараюсь даже не смотреть в сторону пакета с кексами и сахарницы.
И ещё — сделать 30 приседаний. К Дашке на фитнес я так и не добралась — все последние две недели ушли на разработку проекта раскрутки "ДХП", да и другие клиенты о себе забыть не давали. Я отсылала Хайду различные варианты на утверждение, он отвечал доброжелательно, но коротко. Ра-аз, два-а... Нет, Чугунок, даже и не думай о нём кроме как о клиенте! По крайней мере, пока не будешь обладать подобающей внешностью.
На пятом приседании моя внутренняя хрюшка обливается потом, а на десятом — поносит меня матом. Я сдаюсь на семнадцатом. Помахав руками и сделав несколько наклонов, я решаю, что зарядку можно считать оконченной и топаю в ванную.