53-я американская мечта

– И они будут меня слушать, - сказал мистер Мо.
– Больше никаких телевизоров. (Страница 4: "Простейшее наказание зачастую бывает самым эффективным".) Он сдвинул брови к ушам и натянул на голову лыжную шапочку. Потом встал и несколько секунд смотрел на себя в зеркало. Потянулся и сдвинул нос к самому кончику подбородка. Теперь немного лучше. Да, лучше. Тембр голоса должен соответствовать содержанию речи.

И опять показалась рука: рывок вперед и медленное уползание. Такая храбрая и такая пугливая одновременно, совсем как леди эпохи Реставрации. Теперь появились шелковые штанишки небольшая кучка прозрачной ткани на полу. Пока он смотрел, они намокли, растворились в крови и лимфе, оставшиеся резинки были похожи на морские водоросли. Пол из желтого превращался в оранжевый, приобретал крахмальную консистенцию. Точнее сказать - клейкую.

– По-моему, достаточно, не так ли, дорогая?
– спросил мистер Мо.
– Не пора ли тебе остановиться?

Он снова подошел к зеркалу и один за другим вынул все зубы, по одному бросая их в фарфоровую чашку. В прозрачную, почти невидимую фарфоровую чашку.

– Значит, ты готов, дорогой?
– спросила его жена. За этим последовала капитуляция. Полная, безоговорочная и восхитительная. Одна за другой по полу, подобно гигантским спагетти проскользили ноги и мягкими домашними тапочками заткнули все водопроводные трубы. Оранжевая смесь из крови и лимфы расплескалась по плинтусам и брызнула на цветущие вдоль стен плотоядные орхидеи. Послышалось чмоканье. Отвалилась ступня, потом с большого пальца отлетел ноготь. Мистер Мо поднял его и положил в карман. Подходящая штука, чтобы сделать из нее плектр для игры на арфе.

Он раздвинул эти ноги в стороны.

– Да, дорогая, я готов, - произнес он.

– Тогда зови детей.

(Страница 456: "По возможности удовлетворяйте детский интерес к тому, что происходит за закрытыми дверьми у взрослых. Старайтесь, чтобы этот интерес не перерос в нездоровое любопытство".)

Мистер Мо позвал детей. Все вместе они перетащили ее тело на кровать - оно было все в паутине. Мистер Мо хлестал ее вынутыми из шкафа сливовыми ветвями, так, что с них сходила кожица. Она все это время громко кричала, из ее тела сочилась лимфа, а потом повалили густые клубы пыли, похожие на коричневые перья. А дети стояли вокруг и аплодировали.

Потом он играл зубами на органе, и дети снова ему аплодировали.

Они заново слепили ее, скрепив зубочистками, воском и сырным мякишем. Почти полностью. То есть без одной руки и ногтя. Мистер Мо сохранил ноготь и вырезал из него плектр. В конце концов они нашли и руку. Вечером она заползла в постель к одному из детей. (К Тому, старшему.)

Тем же вечером он строго с ними поговорил (на ужин была телятина в кетчупе и похлебка на порошковом молоке). На следующий день, в понедельник, который по чистой случайности оказался Днем Колумба, он нанял новую служанку. У нее были белые зубы, плоские ногти, бедра, похожие на седло, а соски - на пробки бутылок из-под "кьянти".

Ее звали Женевьева, и дети ее любили.