7 женихов не считая мужа

— Знаешь, почему была беременна в последнем мире… да и не только в последнем? — Кир замолчал, удерживая на меня тот самый пронизывающий до костей взгляд. Не мягких, медовых, дружеских глаз, а ядерных, тёмных, человека опасной работы и смертоносных решений.

Моя душа будто вновь захотела путешествий. Срочно. Немедля! Покинуть это тело, мир… улететь куда-нибудь, чтобы не знать ошеломляющей новости, которую я не была готова услышать.

СЕЙЧАС! Когда, казалось бы всё встало на места… и я могла вернуться к жизни и, наконец переборов трусость, остаться с Киром!

— Этого не может быть, — мотнула головой, отвергая мысль, которую даже не могла озвучить в голове, но которую уже ударным боем сердца подтвердило тело. Я даже руки на живот неосознанно положила. Плоский, обычный… но ладони дрожали, и у меня слезы опять искали слабое место, чтобы плотину прорвало.

— Может, — как-то удручённо кивнул Климов.

— Я… беременна?

Глава 34

Глава 34

POV Кира

Кир опустил голову, поджимая губы и глядя в пол. Он выглядел таким подавленным, убитым, что я было коснулась его головы… но не посмела.

Что сказать? Как поддержать? В ЧЁМ заверить? В чём поклясться?

Я могла только представить, что сейчас испытывал Климов. Но «представить» — это так мелко в сравнении с тем, что он переживал на самом деле.

ВСЁ ЭТО было нечестно!

Предательство.

Подлость…

Это был удар!

Сбылось то, о чём я мечтала столько времени. То, почему так страдала в последнем “мире”. Я же тогда прочувствовала всю боль Киры и теперь стала понимать, что никогда не откажусь от малыша, даже под страхом потерять внезапно обретённого любимого.

Долгожданный малыш не может лежать на противоположной чаше весов с любовью к мужчине.

И Кир, кажется, это тоже понимал.

— Всё будет хорошо, Кирюш, — хмыкнул он с горечью, выдавливая улыбку.

— Скажи, что и это сон… я проснусь, Кир… Ради тебя я проснусь…

— Не дури, Кирюш. Ты же только что повзрослела. Время взрослых решений. Время… новой жизни, — он поцеловал меня в лоб, поднялся с койки.

— Кир? — с губ сорвался не то стон, не то мольба. Сердце словно треснуло пополам.

— Тебе нужно отдохнуть, Кирюш, — неправдоподобно мягко улыбнулся Климов. — И подумать… теперь нам всем… нужно подумать.

Я не противилась, не рыдала, не бросалась за ним.

Хотела, и если бы другие обстоятельства была готова землю рыть руками, чтобы его остановить, но не смела. Он свободный мужчина, и если любил меня столько времени и был готов на жертвы, то теперь… я не имела права ему что-то предъявлять и о чём-то напоминать.

Я утратила это право, когда оказалась женой другого. Когда зачала от другого! А обременять собой мужчину, навязывая не только себя, но и чужого ребёнка… это было аморально, подло, некрасиво.

Это был его выбор! Его решение.

И Климов вышел.

Интересно, он дал МНЕ время? Или себе?

Потому что мне не нужно время. Я люблю Кира, но навязываться не буду, если, беременная от другого, ему не нужна.

Нет, я о себе, как о прокажённой не думала, у меня внутри было невероятное тепло, будто выиграла в лотерею или проснулась с утра знаменитой.

Это чувство будущего, которое не будет прежним, но точно будет более прекрасным. Как минимум на одного долгожданного человечка.

Я за одну секунду и одну фразу поняла, что вернулась не в холодный “свой” мир, а домой. И тут, дома, будет так тепло и хорошо, как нигде.

И даже плакать не хотелось, хоть слёзы и катились по щекам. Я хотела смеяться и ни с кем этот момент не делить.

Ни с Русом, ни с Киром.

Это был МОЙ момент.

И я поняла вдруг, что я смирюсь теперь с любыми потерями, как бы больно мне не было. Ради счастья малыша я переживу всё.

— Мы справились, — шепнула, обращаясь к Руслану, словно его дух ещё витал где-то рядом. Я почти могла сказать, как он выглядит и что за выражение на его лице. Он бы посмотрел с нежностью на нас: меня и нашего будущего малыша, и ободряюще улыбнулся, сообщая, что теперь готов уйти.

Из дрёмы вырвал скрип двери.

— Кир? — не знаю с чего взяла, что это он, но даже подалась вперёд, сев на койке, куда успела лечь.

— Нет, милая, это не Кир, — Марь Иванна вошла, поправляя на носу очки.

— А Кирилла не видели? — упавшим голосом поинтересовалась я.

— Он в другой палате. Как и ты проходит осмотр.

— Ну что, готова?

— К чему?

— Нужно УЗИ сделать.

— Мария, дай-ка мне пару слов с внучкой перекинуться, — словно чёрт из табакерки в палату вошел дед.

— Виктор Сергеевич, — с укором покачала головой Марь Иванна. — Знаешь ведь, процедура! — смотрела на деда слишком строго для подчинённой, даже если таковой не являлась, всё-таки он тут, пожалуй, повыше рангом.

— Знаю-знаю, — отмахнулся дед. — Минутку бы нам…

— Эх, — нарочито ворчала “Баб Яга”. — Не активничай, — это мне, ещё и пальчиком строго покачала, — а то Валентина Ивановна от возмущения лопнет.

— Без танцев и кровавых разборок, — заверил категоричным жестом дед, и только проводили нашу Бабу Ягу взглядом, приблизился ко мне.

Я так скучала, что, кажется, была готова броситься, как в детстве к дедушке на ручки.

Он крепко меня обнял, поцеловал в лоб и макушку.

— Ну, ну… — по его щеке скатилась слеза.

Растрогавшийся дедушка — как удар под дых. Мой герой детства собирался разводить мокроту.

Мы оба рассмеялись, столкнувшись лбами.

— Дед… это было так… странно.

— Но действенно, да? — горделиво усмехнулся он.

— Действенно то действенно, но Кир, дед… А как же теперь Кир?

— А что Кир?

— Ты же знаешь… Ты… — мои щёки залились краской, я вспомнила, что там происходило в бане, и представила, как команда специалистов следила за нашими соитиями в прямом эфире.

— Не переживай, — фыркнул дед, точно поняв, что меня смутило. — Баня была… ну словом это что-то вроде твоего сна во сне. То, что там происходило, контролировала только ты, и видела только ты. Ну и… и Климов, если рядом был.

— Хорошо, — с облегчением кивнула, собираясь с мыслями для следующего вопроса. — Но если ты в курсе НАС с Киром и… его… — на свой живот посмотрела и замялась, ещё не очень представляя, как теперь себя представлять не одну, а ребёнком внутри. И как верно теперь об этом говорить. Мы? Нас? Нам?..