Адмирал Д. Н. Сенявин

Выполнить эту задачу можно было, только изгнав французов из Далмации или овладев всеми турецкими территориями, окружающими Истрию и Далмацию. Но такой задачи чнчаговская инструкция 8 января не выдвигала. Естественно, что Сенявин выразил недоумение по поводу странного требования товарища морского министра. «Должен на справедливое уважение представить вашему превосходительству, что, доколе французы останутся во владении Рагузинской республики и Далмации и чрез то самое граничить будут с турками, не вижу я никакой возможности пресечь существующее между ними сообщение на сухом пути, еще менее преградить путь посылаемым от них курьерам».

Сенявин не мог согласиться и с теми пунктами царской инструкции, в которых речь шла о взаимоотношении с местным греческим населением. Царь и Чичагов предписывали «склонять к себе греков обнадеживанием в покровительстве и защите». Но Дмитрий Николаевич не мог допустить посулоэ, которые затем не были бы оправданы на деле. Боясь скомпрометировать греко-русскую дружбу! он потребовал, чтобы ему немедленно сообщили из Петербурга «о истинных намерениях высочайшего нашего двора в разсуждении подданных греческой нации и в каком смысле можно им делать обещания для возбуждения их содействовать с нами, так чтобы они в предбудущее время были обеспечены и не подвергались вновь угнетению и мщению нынешних их владетелей».

После прибытия русской эскадры в Эгейский архипелаг по островам были разосланы «листы», написанные на греческом языке. Прокламации эти были, по словам Сенявина, «составлены в самых умеренных выражениях, и умеренность сия внушаема мне была опасениями подвергнуть греков жестокому и для нас весьма предосудительному мщению со стороны турок, на случай внезапного примирения нашего с Портою Оттоманской».

Как ни велика была нужда в войсках, Сенявин не пошел на создание местных формирований. Он понимал, что примирение с Портой «довольно имело вероятностей» и не считал себя вправе вовлекать греков в вооруженную борьбу без твердых гарантий со стороны русского правительства. В этом отношении Дмитрий Николаевич стоял неизмеримо выше царя и Чичагова и проявил гораздо больше проницательности и политической мудрости, чем руководиатель Первой Архипелагской экспедиции Алексей Орлов и Екатерина II. . ...

Сенявин не хотел поступать, как англичане, которые в 1806 году подняли на восстание крестьян Южной Италии, а потом лишили их своей поддержки и тем самым обрекли на расправу со стороны врага. Внимательное и благородное отношение Сенявина к грекам не имеет ничего общего и с коварными попытками Наполеона превратить национально-освободительное движение угнетенных Портой народов в средство для достижения своих агрессивных целей.

Приказ о начале военных действий против Турции Сенявин получил 30 января, а 10 февраля он уже повел эскадру к Дарданеллам. Учитывая значение дарданелльского направления и зная о наличии у турок сильного флота, Сенявин выделил в состав этой эскадры десять линейных кораблей из четырнадцати, бывших у него в распоряжении. В то же время он оставил у Корфу и в Адриатике силы, которые могли справиться с обороной Ионических островов, Которской области и Корчулы, и вести активные действия на путях сообщения французов.

Так как противник не располагал в Адриатике линейными кораблями, Сенявин поручил действия на путях сообщения отрядам, в состав которых входили фрегаты и легкие суда. В Которской бухте были оставлены три линейных корабля, фрегат и несколько легких судов, которые должны были поддерживать сухопутные войска, оборонявшие Которскую область. Сенявин подчинил отряды, действовавшие на сообщениях, и отряд, оставленный в Которской бухте, одному начальнику. В случае необходимости каждый из этих отрядов мог быть быстро усилен за счет других.

У Корфу был оставлен один линейный корабль, один фрегат и легкие суда, которые должны были оборонять Ионические острова и не допустить высадку десантов противника. Из 13 000 русских солдат Сенявин взял с собой в Дарданеллы всего около 1700. К ним был присоединен легион албанских стрелков.(270 человек). Командующий писал в Петербург, что больше взять он не мог, так как нельзя было оголять «обширные посты», которые и без того требовали «гораздо большего количества людей» ³.

План переразвертывания сил, принятый Сенявиным в связи с началом войны против Турции, характеризуется прежде всего четким определением направления главного удара на Дарданеллы и всемерным сосредоточением сил на этом направлении. Отказавшись от посылки кораблей к Игнату и Сицилии, Сснявин избежал опасного и неразумного распыления сил. В то же время он сумел весьма ограниченными силами удерживать позиции в Ионическом и Адриатическом морях и на западном побережье Балканского полуострова и продолжать действия на сообщениях противника.

ГЛЛ13Л XVIII

ПЕРЕГОВОРЫ С ДАКУОРТОМ

Превращение Порты в' союзника наполеоновской Франции сильно встревожило англичан. Франко-турецкое сближение грозило нашествием Наполеона па Египет и другие районы, на которые претендовали английские капиталисты. Союз Франции, Турции и Персии угрожал британскому владычеству в Индии. По мнению премьер-министра Хоуика и других членов британского правительства, война Турции с Россией также могла привести к нежелательным последствиям. В случае успехов турок она отвлекла бы значительную часть русских сил от борьбы с главным врагом н конкурентом Англин — наполеоновской Францией. Л в случае успехов русских войск усилилась бы угроза захвата Россией важных позиций на Балканах. Между тем английское правительство было заинтересовано в том, чтобы России сосредоточила все свои усилия на прусско-польском театре войны с Наполеоном, предоставив тем временем Англии возможность захватывать важные французские позиции н колонии в Средиземноморье и в других районах мира.

Сначала английские дипломаты пытались парализовать французское влияние в Константинополе и предотвратить русско-турецкую войну. Когда же эта война началась, они стремились прекратить ее до того, как русские вооруженные силы добьются каких-либо военных успехов. Б то же время лондонский кабинет рассчитывал извлечь существенные территориальные и политические выгоды из своего вмешательства в конфликт.

План совместных действии русских и английских вооруженных сил, предложенный петербургским двором, не встретил сочувствия в Лондоне. Возглавляемое Хоуиком правительство приняло план самостоятельных действий английской эскадры у турецкой столицы. Премьер-министр и лорды адмиралтейства полагали, что уже само появление британских кораблей у Константинополя произведет на Порту ошеломляющее впечатление, заставит ее отказаться от профранцузской ориентации и побудит ее принять английские требования.

В случае же, если Порта проявит неуступчивость, британская эскадра будет бомбардировать Константинополь и потребует выдачи турецкого флота и корабельных материалов. Кроме того, 5000 английских солдат направятся из Сицилии в Египет и овладеют Александрией. Английское правительство объявило, что выступает против Турции в интересах своего русского союзника и добивается лишь отказа турок от войны с Россией и от союза с Наполеоном. Но посредничество Англии никак нельзя оценить как бескорыстное. Действуя «во имя русских интересов», англичане заботились прежде всего о том* чтобы захватить Александрию и турецкий флот. Кроме того, Хоуик надеялся, что после выполнения Понтон английских требований и разрыва франко-турецкого союза английская эскадра сможет остаться у Константинополя под предлогом защиты его от французов¹.

Чтобы прибрать к рукам турецкий флот, утвердить безраздельное влияние в Константинополе и установить контроль над проливной зоной, англичане стремились подойти к турецкой столице раньше русских и без русских. В крайнем случае они готовы были согласиться на использование незначительных русских сил под командованием британского начальника. Но предоставлять свои силы русскому начальнику для нанесения удара по турецкой столице Англия не намеревалась. Хоуик прекрасно понимал, что, если удар по Константинополю нанесут русские, они не замедлят воспользоваться плодами своей победы и противоречащий интересам царизма план Хоуика останется клочком бумаги.

Английскими морскими силами на Средиземном море тогда командовал ближайший соратник Нельсона по Трафальгарскому сражению Коллингвуд. Исходя из замыслов своего правительства, он не стал, конечно, согла*

совывать свои действия против Турции с Сеиявиным и попросил его только о выделении в распоряжение английского адмирала четырех линейных кораблей для участия в прорыве сквозь Дарданеллы.

Свое письмо Сенявину Коллингвуд написал 2 декабря 1806 года. А уже в январе 1807 года (еще до того, как письмо дошло до адресата) английский адмирал пришел к убеждению, что на таких условиях, какие он предложил, корабли не будут ему предоставлены. Объединения же с эскадрой Сенявнна, при котором англичане не могли бы по собственному усмотрению распоряжаться русскими кораблями и использовать их в своих целях, Коллингвуд не хотел. Больше того, он постарался избежать такого объединения и поторопился с отправкой эскадры Дакуорта, чтобы она успела прибыть к Дарданеллам до того, как туда придет Сеня вин.