Адмирал Нахимов

судов, парусину новую, холст подкладочный и равендук, и что в

настоящее время материалы израсходованы все, осталось только по одному

комплекту парусов на кораблях, фрегатах и пароходах да новой

парусины до 50 тысяч аршин, как то: тик, и другое без особой крайности

порт полагает не расходовать по своей ценности. Между тем, просит,

чтобы были доставлены материалы на мешки в самом скором

времени; ибо оных только остается на один день, а в день расходится их от

7 до 10 т[ыс] мешков.

Как же на отпущенную парусину и прочий материал на пошитье

мешков ни я, ни предместник мой не имели от начальства разрешения,

то об этом считаю обязанностию представить вашему

высокопревосходительству на благоусмотрение1.

Вице-адмирал Нахимов

При крайней поспешности, с которою воздвигались укрепления

Севастополя предместником моим вице-адмиралом Станюковичем, а

потом и мною, согласно словесному разрешению г.

главнокомандующего было дозволяемо отпускать на шитье мешков, которых по

настоящее время сделано 499 429, необходимых материалов, как то:

сперва парусина старая, потом парусина с судов, парусина новая,

подкладочный холст, равендук и пр., как изволите усмотреть из

прилагаемой ведомости.

Не имея на это письменного разрешения, я почтительнейше прошу

ваше сиятельство снабдить предписанием и о расходовании

упомянутых материалов.

Вице-адмирал Нахимов

Резолюция Горчакова: «Просить адмирала Нахимова отделить те

материалы, которые отпущены до 9 марта, и затем представить две

ведомости: одну — отпущенным до 9 марта, другую — после сего

времени».

Помета: «Сообщено Нахимову 12 апреля № 912».

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 5978, л. 9. Подлинник.

...Очень много выбыло у нас из строя хороших офицеров, и мы

так равнодушно слышим о том, что такого-то ранило, а такой-то

контужен, что и представить себе нельзя, Да и не мудрено! Всякий из

нас давно сроднился с мыслью, что должен отдать свою душу за эту

осаду. От души желал бы, чтоб наш Павел Степанович остался жив и

невредим, потому что никто не был столько под пулями и бомбами,

сколько он; где только самый большой огонь, то он туда и лезет,

поэтому можно твердо верить, что кому суждено остаться живым, то

тот останется. Решительно нужно удивляться смелости и

хладнокровию этого человека: даже не мигнет глазом, если бомба разорвется у

него под носом. Он теперь сделан командиром Севастопольского

порта, — это значит, самое старшее лицо у нас, флотских. Мы это

назначение приняли с восторгом, потому что предшественника его никто не

любил, да и не за что было любить, потому что он, кроме гадостей,

ничего не делал. Дежурным штаб-офицером у Нахимова Воеводский,

а старшим адъютантом штаба Леонид Ухтомский; одним словом, —

смоленское управление2; не доставало бы меня туда еще чиновником

особых поручений или чем-нибудь в роде этого...

Геройская защита Севастополя, в которой семья моряков

принимает такое славное участие, была поводом к беспримерной милости

монарха ко мне, как старшему в ней. Высочайшим приказом от 27-го

числа минувшего марта я произведен в адмиралы. Завидная участь

иметь под своим начальством подчиненных, украшающих начальника

своими доблестями, выпала на меня.

Я надеюсь, что гг. адмиралы, капитаны и офицеры дозволят мне

здесь выразить искренность моей признательности сознанием, что,

геройски отстаивая драгоценный для государя и России Севастополь,

они доставили мне милость незаслуженную.

Матросы! Мне ли говорить вам о ваших подвигах на защиту

родного вам Севастополя и флота? Я с юных лет был постоянным

свидетелем ваших трудов и готовности умереть по первому приказанию; мы

сдружились давно; я горжусь вами с детства. Отстоим Севастополь,

и, если богу и императору будет* угодно, вы доставите мне случай

носить мой флаг на грот-брам-стеньге с тою же честью, с какою я носил

его благодаря вам и под другими клотиками; вы оправдаете доверие

и заботы о вас государя и генерал-адмирала и убедите врагов

православия, что на баст-ионах Севастополя мы не забыли морского дела, а

только укрепили одушевление и дисциплину, всегда украшавшие

черноморских моряков.

Прошу всех частных начальников приказ сей прочесть при

собрании своих команд.

Исправляющий должность командира

Севастопольского порта адмирал Нахимов

...Мы на-днях были обрадованы за нашего Павла Степановича

Нахимова: он за бомбардировку и вообще за защиту Севастополя

произведен в адмиралы. Нет ни одного черноморца, который бы в

душе не отдал справедливость нашему благородному и неустрашимому

Павлу Степановичу; теперь же тем более, потому что он один остался

из наших, который нас всех знает, и мы знаем его. Корнилова и

Истомина нет, и от этих трех наших начальников, которых любил

флот, остался только один Нахимов. По случаю своего производства