Адриана Таш ри Эйлэнна 2

То, что я собираюсь сказать, жестоко до дикости; сказочный ирейский принц хочет услышать совершенно другое и в принципе не собирается жить, зная, что все, к чему он привык и чем дорожит, больше не существует, а женщина, которую он выбрал, предпочла ему какого-то маньяка, выдававшего себя за художника и обманывавшего ее не один год. Но я все равно скажу, и если Его Высочество решит после этого плюхнуться в Лету вместе с сугробом… что ж, иллюзии делают жизнь проще, но когда они рушатся, выходит вдвое больнее, и уж Эльданна должен был это понимать.

– Мне нужно, чтобы ты вернулся и снова стал тем высокородным лощеным ублюдком, которого ненавидит все мужское население Хеллы, - сказала я.

– И чтобы все женское население снова сходило с ума в надежде заполучить тебя к алтарю.

– Жертвенному, я полагаю?
– не удержался он - и мне действительно снова захотелось засветить ему в глаз.

– Нет, полагаю, это будет касаться только меня, - огрызнулась я.
– Мне нужно, чтобы ты вернулся и рассказал, как тебе это удалось.

– Что?
– ошарашенно переспросил Безымянный принц.

И, кажется, только сейчас осознал, что все это время у меня в руках лежала оборванная нить, уже не светящаяся жизнью, - а теперь я начала закачивать в нее силу: аккуратно, урывками, как электрическими разрядами, прислушиваясь к собственному пульсу стараясь выдерживать ритм.

– Я хочу, чтобы ты рассказал всем, кто я.

– Зачем?

Бледная еще пульсация прокатилась от узла до моих пальцев. Еще раз и еще, с каждой волной набирая мощность и свет. Его Высочество еще не осознал, по какой причине я решила раскрыться, но он не был бы такой высокородной ирейской задницей, если б не почуял собственную выгоду.

Это он подаст на развод, а не я. И всю историю преподнесет так, что династия Ариэни выйдет сухой из воды.

– Сейчас ты нужен мне, чтобы еще раз показать, что некромантия несет не только смерть. Что магия, в любом ее проявлении, - маленькое чудо, возможность перекроить реальность по-своему. И что запрещать ее так же глупо, как запрещать боевые искусства только потому, что они учат и драться тоже.

– И ты готова ради этого открыть правду о своей Гильдии?
– неверяще усмехнулся принц.
– Ради общественного мнения?

– А что мне остается?
– хмуро поинтересовалась я, невидяще глядя в метель перед собой.
– Позволить им утвердиться во мнении, что этот убивший меня ублюдок прав? Что магия должна быть забыта и заменена? Что такие, как я, - недостойны жить, потому что можем испугаться?

– Твой испуг более чем разрушителен, - язвительно заметил он.

– Будь у меня пушка, испуганы были бы все остальные. Но пушки что-то никто не спешит запрещать как вид. Или мне следовало явиться с надписью о калибре и дальности на лбу?

– А это изменило бы что-то? Ну, кроме реакции окружающих?

– Намекаешь, что я ничем не отличаюсь от человека с пушкой? Ну да. Зато я отличаюсь от тех ребят, которые стреляют по первому приказу, не задумываясь.

– У тебя демонически плохо выходит формулировать мораль, - заявил принц, и в его голосе явственно слышались интонации моего мертвого наставника.
– Ты тоже убийца, девочка моя. И единственное твое отличие от тех аррианцев в том, что ты убивала по собственной воле. А они - по приказу.

Я тряхнула головой. Можно было бы спорить до бесконечности, доказывая ему, что общество, где получить по заслугам можно не сходя с места, всегда будет мудрее и осмотрительнее того, где от любого проступка можно откреститься ворохом бумажек, и Хелла тому ярчайший пример. Можно было напомнить, что разоблачение принцессы-некромантки в обстоятельствах, отличных от сегодняшних, повлекло бы куда больше смертей, чем взрыв в башне павеллийской погодницы. Можно было предположить, что, не убей я Ту, Что Сильнее, беспорядки грозили бы всему Альянсу разом. Но зачем?

Он знает все это не хуже меня, и оправдания его не интересуют. Для себя Его Высочество уже все решил, - иначе бы его нить не запульсировала вновь.

– Я не могу дать тебе то, что ты от меня хочешь, - честно сказала я.
– Но я дам тебе шанс все исправить.

Глава 42. Неизбежное

Виранийцы никогда не спешат. Ритм жизни на их вечно цветущей и плодоносящей планете располагает к спокойному, размеренному времяпровождению. Они считают, что спешка - удел людей, которых природа обделила - либо ресурсами, либо чувством собственного достоинства.

Ирейцы же склонны полагать, что все должно быть сделано в свое время. Способность успевать к сроку они возвели в ранг общечеловеческой добродетели. Истинный ирейец ничего не сделает заранее и ни с чем не опоздает; ритм событий он будет подстраивать под свой личный график и не отступит от него ни на йоту.

Хелльцы в этом отношении проще. Выдалась свободная минутка? Самое время переделать тучу дел, накопившихся, пока ты носился по всему Альянсу, спасая свою драгоценную задницу. От преследователей или слишком глубоко забурившегося шила - неважно.

В свете вышеизложенных национальных особенностей виранийцы посчитали торжественную церемонию в своем Дворце Справедливости излишне поспешной, ирейцы - недостаточно продуманной, а хелльцы… хелльцы гнусно улыбались по углам, просчитывая возможные последствия и уже втихую прикидывая выгоды, которые можно извлечь из резко изменившейся политической обстановки.

Этажом ниже суд Альянса как раз удалился для обсуждения по делу Дамиана Шеллгрена. Поскольку процесс проводили под руководством виранийцев, выяснения вполне очевидной вины грозили затянуться не на один час - чем я (собственно обвинитель) и поспешила воспользоваться, вызвав Верховного Жреца во дворец и потребовав не откладывать неизбежное.

– …перед ликами его богов и ее богов, под его солнцем и под ее солнцами, в сей день и все грядущие… - Верховный Жрец Вирании умудрялся одновременно с благоговением коситься в молитвенник и с явным неодобрением - на меня. Суд надо мной еще не состоялся, и общественность колебалась - то ли люто ненавидеть меня за некромантию, то ли обожать за то, что я таки вытащила с того света Безымянного принца. Но представители религиозных учений мнение составили мгновенно и однозначно, что и демонстрировал Жрец - что, впрочем, никак не помешало ему согласиться провести полагающийся церемониал за кругленькую сумму.