Адвокатская этика

Вернувшись, он протянул мне терминал, я запустила руку в сумочку, чтобы достать кошелёк.

Только хотела произвести оплату, как одним резким тигриным движением к терминалу прикоснулась не моя банковская карта, а Андрея.

— Ты...

— Поздно, милая, - ухмыльнулся он самовлюблённо.
– Я оказался быстрее.

— Гордин...
– выдохнула я недовольно, чем вызвала у него ещё большее веселье.

Расплатившись, мы засобирались уйти. Я поднялась с диванчика, расправила платье на бёдрах, взяла сумочку и резко вздрогнула, когда моего плеча опять коснулись тёплые мужские пальцы.

— Что?
– бросила я едко.
– Опять волосы мне поправляешь?

— Нет, Оля, - самодовольная улыбка не сходила с его лица.
– На этот раз - нет.

Оказавшись на улице, я вызвала такси. Андрей сделал тоже самое. Ни намёка на поездку к нему, ни слова об «оплате», будто забыл. Или играл со мной. Или мучил неизвестностью.

А, может, он прозрел и передумал? Хотел унизить меня, как женщину, в открытую говорил о сексе, но вспомнил о моей спине, и желание само по себе отпало? Гордин мог позволить себе любую женщину: идеально красивую, моложе меня - девушки вешались на него.

Меня отпустило. Скорее всего завтра-послезавтра он выставит мне счёт на оплату аванса за свою работу. Если будет так — вообще отлично, а если нет, то мне остаётся только догадываться, что же у него на уме.

— Ярцева, а где ты научилась так драться?
– неожиданно спросил он, глядя на дорогу.

— Что?
– не поняла я.

— В тот день, когда я приехал в твой офис, ты меня чуть не ушатала.

— Чуть...
– подчеркнула я.

— Ну? Ответишь мне или нет? Откуда такие таланты?

Спасаясь от его прямого взгляда, я отвернулась. Врать или отмалчиваться - не вариант, Гордин клещами вытащит из меня информацию. К тому же... он и так всё про меня знал.

— У меня есть знакомый, он втихаря учит меня приёмам самообороны. Уже два года я этим занимаюсь.

— Зачем?
– Андрей подозрительно сощурился, а потом его лицо прояснилось: глаза распахнулись, лоб разгладился.
– Антипов. Два года назад вышел из тюрьмы... Прости, Оль, я должен был догадаться.

— Вот. Догадался, - иронично отозвалась я.
– Ну а ты? Как ловко меня скрутил и обезвредил, это практика, меня не обманешь. Увлекаешься единоборствами?

— В подростковом возрасте занимался кикбоксингом, ну и сейчас иногда заглядываю в зал, чтобы поддерживать форму - ответил непринуждённо, совершенно не желая превращать этот фрагмент биографии в бахвальство.

— Ого...

У ресторана остановились сразу три жёлтых такси, я искала взглядом своё. Найдя, обернулась к

Андрею, чтобы попрощаться.

— Что ж, я поехала. Спасибо за ужин, за то, что держишь меня в курсе. Будем на связи, Андрей.

Мои слова пролетели куда-то мимо. Он будто бы их не услышал. В ответ Гордин резко притянул меня к себе, я даже пискнуть не успела. Понять что-то — тоже не успела. Он впился в мои губы жарким, властным поцелуем, я в растерянности распахнула глаза.

— Что ты делаешь?
– зашипела, с трудом вырвавшись.
– С ума сошёл? Что... что ты вообще себе позволяешь?!

Андрей хищно улыбнулся, провёл большим пальцем по моей нижней губе, чуть оттягивая.

— Это был аванс, Оля. Или ты думаешь, я забыл о своём условии? Или решил включить заднюю?

Не надейся, Ярцева.

— Животное!
– продолжала шипеть, чем вызвала у него бурный смех.

Гордин взял меня за руку и повёл к моему такси. Открыл пассажирскую дверь, я оскорблённо запрыгнула в машину.

— Я всё помню, Оля. Так и знай.

— Этого не будет!
– выпалила я яростно.

Новый смешок полетел мне в лицо.

— Будет, Оля. Будет.

— Этого не буде:

— Ярцева, - уже откровенно подтрунивал надо мной, держа ладонь на открытой дверце машины.

– Ты повторяешься.

Пригвоздив меня напоследок дьявольским взглядом, захлопнул дверь и отошёл ко входу в ресторан ждать такси.

14.

Ольга

Такси мчало меня по Садовому кольцу, навигатор отсчитывал десять минут до прибытия. Мой разгневанный взгляд прожигал дыру в сиденье передо мной, а нервные пальцы всё время касались губ.

Губы горели, словно я, не подумав, хлебнула кипятка. Горели так, что не могла ни о чём другом думать.

Гордин! Животное! Как он посмел?

Прикрыла глаза, уговаривала себя успокоиться. Но сердце непослушно продолжало биться в рёбра.

Вдохнула. Выдохнула. Рвано, резко. Не помогло.

Добравшись до дома, направилась в душ. Долго-долго стояла под горячей водой, размазывая косметику по щекам. Глаза слезились от потёкшей туши, а где-то глубоко в мозгу чётко зафиксировался его запах. Терпкий, пряный, с толикой горечи, оставшейся на моих губах.

Меня трясло, и я не понимала, почему. Разум совершенно не мог договориться с телом.

Разум твердил - всё нормально, остынь, это Гордин, не надо так удивляться. А тело сжималось, горело, пропуская через каждую клеточку электрический ток.

Вышла из ванной, просушила волосы полотенцем. Тёплый махровый халат не давал мне замёрзнуть.

«Не надо придавать этому слишком много значения», - твердила мысленно сама себе.

Вопреки убеждениям тело снова отреагировало каким-то непривычным теплом. Даже жаром.

Жар пронёсся по рукам, ногам, поднимался к голове и вихрем уносился вниз – к животу, раскаляя его; к бедрам, заставляя их покрываться мурашками; к пальцам ног, заставляя их поджиматься, а меня - терять равновесие.

— Гордин, чёрт бы тебя побрал...
– зарычала, как дикая, опасная кошка, которую загнали в угол.
–

Что же ты делаешь?

Рука сама потянулась к верхнему ящику комода, сама выдвинула его. Пальцы пробежались по аккуратно сложенному кружевному белью, которое я всегда любила. Не жалела денег, покупала самое лучшее. Шикарное бельё - вторая кожа, и к нему у меня была особая страсть.

Страсть осталась. Желание носить испарилось.

Подцепила пальцами красную полупрозрачную сорочку. Идеальное кружево так и манило к нему прикоснуться. Скинула халат и с наслаждением надела сексуальное бельё.