Афина. Голос войны

– Вначале я сойдусь с ним, - и кивнула на мечника.

Тот удивленно приподнял бровь и искоса глянул на Рами, чья улыбка стала еще шире, хотя, казалось бы, куда дальше.

– Иди, - благостно кивнул Рами.

Мечник вышел и в правую руку взял меч, в левую — короткий кинжал. Встав в стойку, он исподлобья посмотрел на Нику и без прелюдий кинулся в атаку. Ей удалось блокировать выпад мечом и увернуться от кинжала, восстанов равновесие она пнула сапогом с утолщенной подошвой в колено противнику. Тот рыкнул, но не упал — Нике не хватило веса, чтобы нанести серьезный ущерб.

«Афина предупреждает — атаки нужно наносить по уязвимым точкам», — она едва умудрилась его прочитать, поле перед глазами полыхнуло красным и Ника наугад кувыркнулась вправо, даже не поняв, от какой атаки уходила.

Захотелось наорать на Афину, отвлекшую ее от боя, но последовала следующая атака мечом сверху и с отставанием в пару секунд кинжал, которым мечник целился в корпус. «Он что, убить меня хочет», - Ника снова увернулась, перекинула кинжал в другую руку и рубанула предплечье, защищенное доспехом. Плотная кожа остановила удар, но лезвие слегка окрасилось красным.

Ника открыла было рот, чтобы возгласить о завершении боя, но мечник контратаковал, и ей пришлось присесть, пропуская едва свистнувшее лезвие над головой. «Вот дерьмо», - подумала Ника, осознав, что ей не дадут выиграть.

– Кровь!
– она все же рявкнула это.
– У него кровь!

– Да? Не вижу, - раздалось ленивое со стороны Рами, и на отвлекшуюся Нику опять обрушилась связка ударов.

Бешенство кипело и требовало выхода. «Хорошо», - подумала Ника.
– «Раз играем по-грязному», — и она вскрикнула, якобы в боевом кличе, разбив землю под ногами у мечника. Тот потерял равновесие, попав ногой в образовавшуюся яму, и Ника сделала подсечку, помогая противнику упасть и вонзая кинжал в плечо, оставив его там и отпрыгивая от оседающего на землю с руганью мечника.

– Теперь видишь?
– она повернулась к Рами, тяжело дыша.
– Или все еще нет?

Потемневшее лицо Рами стало каменным.

– Вижу, - с неохотой подтвердил он, сверля взглядом проигравшего.
– Забирай его.

Щинотосец беспрекословно двинулся в сторону товарища, вытащил кинжал Ники, брезгливо уронив его на землю, чем-то полил рану, вызвав шипение и стон, плотно перебинтовал мечника и позволил на себя опереться.

– Ты давал слово, - сказала Ника, чувствуя себя уязвимо без кинжала.
– Уходите. И не возвращайтесь.

Рами улыбнулся.

– Разумеется, красавица. Пойдем!

Ника напряженно следила, как их фигуры растворяются в ночи. Сбоку возник злой, как черт, Тэйратон.

– Какого хрена, - прошипел он.
– Какого хрена ты творишь?

– Справляюсь со своими проблемами сама, - отрезала Ника, в чьей крови все еще гулял адреналин.
– Все выяснения отношений оставим на потом.

– А это кто?
– раздался громкий вопрос от Морены.
– Не представишь?

– Меня зовут Тэйратон, - почти справившись с кипящим гневом, ответил он.
– Я капитан «Сафины», корабля, на котором приплыли аристократы Паралии. У нас деловые отношения.

– Ясно.

Морена вышла из толпы, развернулась и заговорила.

– Фархет — мерзавцы. Да, я сама говорила, что Нике стоит туда идти, потому что думала, что у нас нет альтернатив. Но Ника и другие аристократы, прибывшие из Паралии, предложили ее, эту альтернативу. Это все, что я могу вам сказать. Те, с кем я говорила вечером, сейчас со мной и Никой идут, остальные — по кроватям.

– Я вернусь к рассвету, - вступила Ника, успевшая дыханием успокоиться.
– И мы работаем над тем, чтобы увести вас из города. Тут может стать опасно.

Воцарилась напряженная тишина. Ника ждала с каменным лицом, пока из толпы не донесся голос Талии:

– Так чего ждем-то, куда идти? Веди.

Толпа моментально разделилась на две группы — одна расходилась по домам, напряженно оборачиваясь на Нику и Морену, и человек пять осталось стоять.

– Все?
– окинув из взглядом, спросила Ника.

Морена кивнула.

– Все, с кем я успела переговорить, и кто согласился.

– А кто-то отказался?

Морена лишь усмехнулась.

– Веди уже, спать хочется.

Ника подошла к земле, на которой остался след от ее воздействия, и скосила глаза на Тэйратона. «Поможешь?» — одними губами произнесла она, надеясь на понимание и подбирая свой кинжал. Тот закатил глаза.

– Дорогу к особняку знаешь?
– спросил он.

– Да.

– У меня еще дела, я задержусь. Но скоро буду, - раздраженно бросил Тэйратон и быстрым шагом растворился в ночи.

– Идемте за мной, - скомандовала Ника и зашагала прочь. По дороге она постучалась к Анисии, моментально выскочившей из дома с худой, кашляющей Гебой на руках.

– Помогите ей, - Ника повернулась к мужчине, чье лицо показалось ей очень знакомым. «Наверное, один из охотников». Тот подхватил ребенка, и вся группа двинулась прочь в молчании.

Тэйратон подождал в ближайшем переулке, пока они скроются, выждал еще несколько минут и бесшумно вернулся к яме — аккуратной, но приличных размеров. «Ясно», — подумал он. — «Она вскрикнула, чтобы ее противник споткнулся. Хороший ход... если бы не то, что теперь надо как-то это замаскировать».

Тэйратон быстро осознал, что голос Ники разрушает вещи в пыль. Никаких комков земли, которые можно было бы вернуть на место, рядом не валялось, хотя он тщательно изучил место схватки. Злясь и матерясь про себя, он обошел все утоптанные улочки, стараясь найти хоть что-нибудь, чем яму можно было бы замаскировать, и везде натыкался на жесткую землю.

«Вот дерьмо», — мрачно подумал он, размышляя. — «Может, оставить как есть? Так себе улика, не зная, что это, и не поймешь. А если знаешь, то уже и незачем искать улики. Только время зря потерял».

Смирившись, Тэйратон направился в сторону верхних кварталов — на улицу Размышлений. «Какое все-таки тупое название». Группу беженцев он нагнал уже на пороге, быстро прошел сквозь толпу, исподлобья глянул на Нику и, опередив ее, уверенно постучал.

– Нас же ждут?
– спросил он.

– Да, - Ника боролась с желанием закрыть глаза и уснуть. Слишком долгий день.

В темноте она не видела очертаний особняка, а Тэйратон помнил, как тот выглядел при свете дня. Колонны с бирюзой, привезенной издалека и купленной за бешеные деньги, посаженные сорт декоративного винограда, невкусного, но красивого и стойкого к болезням и жаре, клумбы, за которыми никак не мог уследить садовник, потому что саженцы оказались из вечно промозглой местности.