Афина. Голос войны

– Ладно, это не так плохо, - повеселев, сказала она.
– Афина, давай свой самомассаж.

Четко следуя выведенной схеме, Ника, сжав челюсти и шипя сквозь зубы, проделала нехитрые манипуляции, разгоняя кровь по мышцам.

– Это не массаж, это пытка, - простонала она, закончив.
– И лучше мне не стало.

«Афина предупреждает: какое-то время болевые ощущения станут сильнее, но пройдут быстрее благодаря массажу».

– Предупреждай о таких вещах заранее.

«Афина приняла команду».

– И еще. Вчера ты меня подвела. Не лезь с текстом во время боя, никогда. Я могу умереть из-за этого. Накладываю запрет.

«Афина приняла запрет. Афина уже пришла к выводу, что это было ошибкой».

– Угу. Ну что, новый день, да, - Ника вышла на утоптанную площадку, и первое, что бросилось ей в глаза — яма, оставленная ее голосом вчера.
– Твою-то мать.

При свете дня она выглядела странно. Желто-бурая земля, жесткая даже на вид, с вкраплениями песка, посредине утоптанной общей площадки между домами беженцев красовалась яма с такими идеально ровными краями, которых с трудом можно добиться даже лопатой.

– Подозрительно выглядит, - пробурчала Ника.
– Очень подозрительно.

В груди родилась досада на Тэйратона. Обещал же!.. с другой стороны, Ника внимательно оглядела округу и поняла, в чем было его затруднение вчера. Замаскировать яму оказалось попросту нечем.

– Дерьмо, - выдохнула Ника.
– Ладно, оставим так.

Запоздало она обнаружила, что беженцы, пусть еще и не покинувшие своих домов, явно наблюдали за ней из узких окон глинобитных домов. Ника расправила плечи и громко скомандовала:

– Выходите!

Повисла тишина, в которой Ника ощущала неловкость и держалась, чтобы не переступить с ноги на ногу. Все ее накопленные выводы касательно людей говорили о том, что толпе необходимо демонстрировать уверенность, даже если ее не ощущаешь. Ника считала выдохи и дошла до десятого, когда вышла первая женщина. «Помню ее», - подумала Ника с облегчением.
– «Плакала по Борею».

Смерть Борея казалась такой далекой после стольких событий, и она тряхнула головой, возвращаясь в реальность.

– Доброе утро, светлая госпожа, - неуверенно прозвучала она, стреляя в Нику глазами после тихого-тихого обращения.

– Доброе. Как твое имя?

– Делия, - она посмотрела Нике в глаза.
– Вы вчера говорили, что уведете нас отсюда. Что нам угрожает опасность. Что происходит?

Ника нахмурилась и посмотрела на землю, размышляя над ответом, и, решившись, вскинула голову.

– Я не могу ответить, - уверенно сказала она.
– Но есть подозрения, что на вас могут напасть. Вряд ли дойдет до убийства, но мало ли. Поэтому я предлагаю вам уйти на равнины.

Повисшая после ее слов тишина настораживала. Ника растерянно перебирала в голове аргументы, почему там безопаснее.

– Охотиться нельзя, - единственный оставшийся тут мужчина вышел из дома и исподлобья уставился на нее.
– Чем кормиться прикажешь? Скоро зима, через месяца полтора.

Ника склонила голову набок, внимательно глядя на него.

– Охотник?
– уточнила она.

– Охотник, - мрачно подтвердил тот, напрягшись.
– И охота запрещена.

– Охота запрещена для простолюдинов, - медленно проговорила Ника.
– Мой брат все еще аристократ. Думаю, они сумеют выписать нам разрешение на охоту.

Охотник недоверчиво вскинул бровь.

– Точно смогут, - уверенно отчеканила Ника.

– Все равно не понимаю, - вступила растерянная Делия.
– Почему могут напасть? Мы не нарушили никаких законов.

«Ах да», - с тоской подумала Ника.
– «Тут же остались только недалекие».

– Надо!
– рявкнула она вслух.
– Собирайтесь, завтракайте. У вас не больше часа, потом выдвигаемся.

Удивительно, но это сработало. Никаких возражений не поступило, и Делия с охотником, имени которого Ника так и не вспомнила, скрылись каждый за дверью своего дома. «То есть вот как надо, да», - с тоской подумала Ника. Подобный стиль общения претил ей, но опасения выдавать детали про ситуацию перевесили.

Она вернулась в дом, выдохнула и решила использовать это время, чтобы продумать, как общаться с беженцами дальше. Ее мечта уйти в равнины в одиночку становилась все дальше, и Ника грустно вздыхала, когда раздался стук в дверь. Мгновенно вспыхнувшая перед глазами карта показала метку Тэйратона, и Ника выпрямилась.

– Открыто, - бросила она, не понимая, как себя с ним вести.

– Доброе утро, - Тэйратон выглядел сильно лучше, чем вчера.
– Я бы спросил, как тебе спалось, но знаю, что на этом не выспаться.

Он кивнул на койку, и Ника сморщилась.

– Да, так себе удовольствие.

– Беженцы?

– Уже собираются, - Ника подвисла и все-таки сказала.
– Я сообщила им об опасности и том, что нужно уходить на равнины. Но они не поняли, в чем опасность, и я не знаю, что говорить.

– Вини аристократов. Вчера были Фархет... Нет, плохая мысль, они обвинят тебя. Скажи, что аристократы в Паралии решили добиться тут места под солнцем, и кое-кому это не нравится. Скажи, что Фархет нацелились на тебя по той же причине, потому что знать вряд ли примет того же Эвра, если его родная сестра будет завязана в чем-то подобном.

Ника кивнула, расслабляясь.

– Хорошая версия. Спасибо.

– Ты не очень хорошо ладишь с людьми, верно?
– Тэйратон внимательно посмотрел на нее. Ника подумала, что в этом освещении его глаза выглядят черными.

– Да, - кратко призналась она.
– Отрицать бессмысленно.

– Теперь понятнее, почему ты здесь, - задумчиво сказал Тэйратон.
– Я вначале думал, что тебе больше доверяют в слежке, чем мне, хотя ты, скорее всего, в этом будешь хуже меня. Плохо город пока знаешь.

– И это тоже, - Ника передернула плечами.
– Но основная причина в том, что я главная уязвимость в том, что касается интриг.

– И тебя убрали с этого поля. Разумно.

– Не убрали. Я сама ушла.

Тэйратон улыбнулся.

– Тем лучше. Я думаю, только сильные люди могут признавать свои слабости.

Ника неопределенно передернула плечами.

– Не могу сказать, что спокойно, - буркнула она.
– Кстати, как дела с сопровождением для Кассандры?

– Ого, я думал, ты спала. Я отнес записку, управляющий Хайвэй обещал помочь. Правда...