Агония обреченных
Шрифт:
— Ладно… Сколько вам понадобится времени для того, чтобы залечить вашу рану? Что говорят медики?
— Рана заживает, медики мне уже не нужны, и к ним я не обращался.
— Ну что ж… это хорошо. В таком случае, сколько вам надо времени, чтобы отдохнуть после кубинских приключений? У вас ведь, кажется, еще не до конца использован отпуск?
Бредли не ответил, лишь неопределенно качнул головой.
— Неделя, — сам определил срок Спарк. — Неделя в вашем распоряжении, Стэн, большего, к сожалению, я вам дать не могу.
И вновь Бредли ничего не сказал, он лишь поднял
— К этому делу подключают не только Управление тайных операций, Стэн, к этому делу подключают и нас. И нам тоже может понадобиться ваш опыт работы на Кубе. Да и не только на Кубе… Так что — неделя и ни дня больше. Отдыхайте.
Спарк вернулся на свое место и, видя, что Бредли продолжает сидеть, спросил:
— У вас еще что-то?
— Да. Мистер Спарк, я должен доложить еще об одном факте.
— Слушаю, — удивленный взгляд Спарка сменился на тревожный. Он хорошо знал Бредли и понимал: за таким его вступлением стоят такие причины, что лучше бы их не было вовсе; ни положительных, ни — тем более — отрицательных.
— Мистер Спарк, во время переброски на Кубу, находясь в Западной Германии, я подвергся вербовке со стороны генерала Гелена.
Спарк нервно хмыкнул и уточнил:
— Чему вы подверглись, я не понял?
Бредли достал из кармана пиджака диктофон, поставил его на стол и включил. Это была та самая запись их с Геленом разговора, которую отдал ему в Пуллахе Гарднер. Только от оригинала она отличалась тем, что была подкорректирована Бредли в нужном ему формате.
«Когда мистер Даллес узнает об этом нашем разговоре, в отношении вас определенные выводы он сделает, и я не думаю, что эти выводы пойдут вам на пользу, — услышал Спарк голос Бредли.
— Мистер Даллес об этом разговоре не узнает в любом случае, мистер Бредли. Это исключено. Я привык свои действия продумывать до мелочей.
— Господин генерал, сейчас я нахожусь в безопасности как никогда. Вы волосу не дадите упасть с моей стороны. Иначе, там, у нас, вас не поймут.
— Здесь — да. Но что с вами может произойти там, на Восточной территории? У них контрразведка работать тоже умеет. Вы нужны мне, мистер Бредли…
— ЦРУ и ваша организация идут в одной упряжке. Решают одни задачи…
— Вы нужны мне, — с нажимом повторил Гелен.
— Я не думаю, что мне стоит принимать ваше предложение. Прими я его, вы мало что выиграете, ЦРУ не проиграет ничего, я же окажусь между молотом и наковальней. Я окажусь той разменной картой, которой — в случае необходимости — можно пожертвовать и выбросить из колоды.
— Все мы в какой-то степени являемся той самой разменной картой, о которой вы говорите. И любого из нас могут выбросить из колоды. Таких людей, как вы, в качестве агентов не используют. Вы нужны мне там в качестве моего эмиссара, на которого я мог бы положиться и который в нужную минуту окажется не разменной картой, а джокером, на который делают ставку.
— Иметь своего эмиссара в стане разведки любой страны, пусть даже дружественной, — мечта каждого руководителя. Я все же остаюсь при своем мнении.
—
Ну что ж, мистер Бредли, очень жаль, что мы не смогли прийти к согласию. Я на это очень надеялся. Кстати… Вас интересовало, как зовут ту фрау, которая вас обслуживает. Понравилась? Ее зовут — Марта. Марта Майер. Вы нужны мне, Бредли. Продолжим разговор?— Вы преступили черту, генерал. Вы прижали меня к стене. Я вынужден дать согласие на ваше предложение.
— Важен результат, а не пути его достижения. Особенно в нашей работе.
— Вам следовало бы поискать другие пути достижения своей цели. И, тем не менее… сколько?
— Что „сколько“?
— Бесплатно работают только на субботниках в Советской России. Я намерен получать только наличными и не намерен оставлять, где бы то ни было свою подпись.
— Сумму, форму оплаты и все, что с этим связано, вы оговорите с тем человеком, который придет к вам после моего ухода. Эта сторона вопроса меня не интересует. Кстати, этот человек курирует вас. Он обеспечивает ваш переход в Восточную Германию, он же страхует вас до вашего отъезда из Европы. С этим же человеком вы будете контактировать в Вашингтоне. С этой минуты все вопросы вы будете решать либо с ним, либо через него. Откуда знаете про субботники?
— Еще я знаю о том, что там есть пятилетки, а Хрущева зовут — Никита Сергеевич. Могу продолжить еще.
— Не надо; достаточно. Итак… Начнем? Цель вашей командировки на Кубу?..
— О своей женщине, Марте Майер, не беспокойтесь, с ней ничего не случится. Наши люди в Нью-Йорке присмотрят пока за ней. Желаю вам успешно выполнить ваше задание на Кубе. Будьте там осторожны. После известных событий в заливе там арестовывают по малейшему подозрению.
— Благодарю, господин генерал.
— Да, чуть не забыл, кино— и фотоаппаратурой, о которой вы упоминали, этот номер не оборудован; сюда не селят людей, за которыми нужно было бы подсматривать. Здесь установлена аппаратура прослушивания. Всего доброго».
Прослушав запись, Спарк поднялся и принялся молча расхаживать по кабинету. Он прошел мимо Бредли не менее десяти раз, прежде чем резко остановился и спросил:
— Как вы думаете, какова будет реакция Даллеса, когда он узнает об этом? — Спарк кивнул на диктофон.
— Это будет зависеть от того, когда он об этом узнает.
— Что вы имеете в виду? — Спарк глянул на Бредли и вернулся в кресло за стол.
— У нас появилась возможность затеять игру с Геленом. Я подчеркиваю: именно у нас, не у разведки, появилась возможность затеять игру с Геленом и снабжать его информацией, которая нам выгодна. А когда это даст свои результаты, когда у нас на руках будут козыри, которые можно будет выложить, вот тогда можно идти с докладом к Даллесу. Тогда реакция Даллеса предсказуема, и на чьей стороне он отыграет — очевидно. Если с этим к нему идти сейчас, тогда я не берусь предсказать последовательность его ходов, и в чью сторону они будут направлены. С большой долей вероятности можно предположить, что он передаст это дело разведке, а как они его поведут — неизвестно. А я не собираюсь рисковать жизнью и здоровьем моих друзей.