'Ахматовская культура' или 'Не ложи мне на уши пасту !'

– - А у вас тут все так же, как в России,-- в трубке зашуршало, видимо Умница протискивался среди тещиного хлама.-- О, и микроскоп тут! Я помню, мы с Ленкой чего только в него не рассматривали, когда вас дома не было. Один раз чуть не сломали... А это что, такое непонятное-чудное? Ну конечно, это же в ваше время чумологи в таких работали, да?

Раздался такой звук, словно Умница ударил тещу по голове пустым тазом. Я даже дернулся. Но увы:

– - Да, Фимошка. Это мне подарили коллеги, когда я вышла на пеншию... Вот, шижу тут одна, вшпоминаю. Штарые вещи, фотографии -- вше, што ошталошь от жизни... Я только пожавшера, когда пришел багаж, поняла нашколько мне вшего этого не хватало...

– - Раздался шорох страниц,-- Смотрите, Фимошка, вот такой я была в школе.

– - Очень симпатичная были,-- отозвался Умница.

– - А вот этот юноша вы никогда не догадаетешь -- кто. Вот, третий шлева...

– - А я его знаю?-- озадачился Умница.

– - Вы о нем шлышали. Ну, ладно, не мушайтешь. Это Наум, мой жених, тогда и шейшаш.

Интресно узнавать подобное не от тещи или ее дочки, а по "длинному уху". Теперь хоть понятно, почему этот идиот на ней женится.

– - Ни фига себе!-- присвистнул Умница.-- Это же перерыв в полвека!

– - А што делать? Война... Он пропал бежвешти... Вше были уверены, што он погиб, он ведь шлужил в кавалерии, у генерала Доватора. Шлышали, наверное, про конные атаки на танки. Только одну фотографию и ушпела от него полушить -- вот эту, где он на коне, видите? Лихой наеждник, правда?

– - Да, орел. А конь какой! Вряд ли это его лошадь -- слишком шикарная для рядового бойца. Наверное, у командира попросил сфотографироваться...

– - Фимошка! Неужели вы и в лошадях ражбираетешь!-- поразилась теща.

– - А то!-- я легко представил его довольную физиономию -- Умница был по-детски тщеславен.-- У меня одноклассник замдиректора нашего конзавода. Он мне много чего порассказал. Да и на ипподроме я поигрывал...

– - Фимошка, а што, наш конжавод еше шущештвует? Я думала, вшех лошадей давно уже шъели.

– - Наоборот. Единственное место в области, где вовремя платят зарплату. У них ценный генофонд оказался, у лошадей. Продают за границу. Про Антея никогда не слышали? Ну, это потому, что вы лошадьми не интересуетесь. Мировая знаменитость -- уйма призов. А один жеребенок от него -- вообще восьмое чудо света! Ему пока толко два года, он еще в настоящих скачках не участвовал, но когда начнет -- равных ему не будет.

– - Фимошка, я шлышала, что имена хорошим лошадям дают по началу имен родителей, так?

– - Нет, не обязательно. Но вот на нашем конзаводе есть такая традиция. Начало имени от матери, конец от отца. Поэтому самые смешные имена -- с нашего конзавода. Помню, была кобыла Дефлорация. Смешно, да?

Ясно, что конец -- от отца. Он у всех от отца. Интересно, почему я должен сидеть за занавесочкой и слушать все это? Тем более, что в доме наконец-то есть кофе... На второй чашке на кухню явился заведенный Умница:

– - Ну как? Все слышал? А почему ты здесь кофеи гоняешь? Неужели не работает?

– - Работает,-- отмахнулся я.-- Просто качество слишком хорошее -- теща, как живая. Не могу в больших дозах.

Умница довольно хмыкнул:

– - Это потому, что основные блоки японские, фирменные... Ладно, налей мне кофе, перекусим и поедем к Максику.

Вот-вот, Боря подвезет.

– - Поедешь автобусом, нам вдвоем там делать нечего,-- неожиданно резко ответил я.-- Или сиди дома, а я поеду сам.

Умница посмотрел на меня, как на недоумка:

– - Ты что?! Прежде, чем такое говорить, подумал бы! Зачем же мы тогда стереосистему испортили? В том-то и весь смысл, что я приезжаю к нему, как к коллеге, провоцирую его и вывожу на чистую воду.

– - А я что делаю?

– - Что, не догадываешься? Ясно же, что ты сидишь в засаде с "длинным ухом" и ждешь моего сигнала.

– - Сигнала к чему?

– - К активным действиям, конечно! Неужели ты думаешь, что он скажет мне, где прячет вирус? Ты ворвешься, дашь ему в морду, или не в морду, ты сам знаешь куда лучше...

– - Лучше для чего?

– - Для дела, Боря. Для нашего общего дела... Я знаю, что ты умеешь. После твоего отъезда уже не секрет, как вы в Афганистане пытали их партизан. Согласись, что сейчас у тебя гораздо больше оснований для этого!

Я уже открыл было рот, чтобы сказать, что не пытал партизан, но решил не унижаться. Умница же удовлетворенно кивнул.

Самое противное было то, что к Максику действительно надо было съездить. И если я до сих пор не сделал этого сам, то лишь потому, что не знал с какой стороны его зацепить. А Умница, судя по всему, знал. В любом случае, прежде чем начать говорить с Максиком, стоило послушать его разговор с коллегой... А прежде, чем слушать его разговор с коллегой, давно пора было позвонить насчет отпечатков пальцев.

Эксперт Элка радостно сообщила мне, что никакой экспертизы не потребовалось -- термос был чист. Девственно. Как свежий снег, если я еще помню каким он бывает.

Круг сужался. Стереть отпечатки могли: Умница, Ирочка, теща, Ленка, Левик, я. Как это сказал мой новый дальновидный шеф: "...со своими родственниками, любовницами, гениальными психами и убитыми суками разбирайся сам." Впрочем, как давеча заметила моя теща, что это я сразу на своих думаю? Надо сначала проверить -- был ли кто-то чужой.

Я постучал в тещину дверь и мне сразу ласково сказали:

– - Жаходите, жаходите, Фимошка!

В светелке было накурено так, что в сизоватом воздухе теща теряла возрастную определенность.

– - Вы все-таки слишком много курите,-- не из сыновней заботливости, а из одного абстрактного гуманизма вырвалось у меня.

Теща молча препарировала меня взгдядом. Затем затянулась и выдохнула:

– - Да я и живу шлишком долго, так што?

Твою мать! Твою мать! Твою мать! Не связываться! Не связываться! Не связываться!

– - Я зашел, чтобы спросить, кто из посторонних заходил вчера в нашу квартиру в мое отсутствие.

– - В НАШУ квартиру,-- удовлетворенно повторила теща,-- пока ты где-то шлялшя, жаходили: Регина Боришовна, мать того шошеда, которого шуть не приштрелил Фимошка. К Левику приходили дружья, я не жнаю иж каких они шемей, это не мое дело, это дело родителей, но вше они были штранно одеты -- шерная кожа, вшякие жележки. И на голове пришешки, как у Левика. Я думаю, это они его наушили так штришьшя. А потом, предштавь шебе, пришли арабшкие гружшики, те шамые. Я давно хотела тебе шкажать, Боря, што огнештрельное оружие не швыряют, как ты, где попало... Гружшики шкажали, што жабыли тут какие-то ремни. И они бы нашли вмешто ремней твой пиштолет, ешли бы я его не шпрятала. Вот он, кштати, можешь жабрать.