Академия драконов. Золотая пыль

Я находилась в Империи, в округе Гриам, в самом закрытом учебном заведении страны, и в тоже время нигде. Обряд Превращения начался.

Нам много раз говорили, что надо делать, как себя вести, но не рассказали ничего о том, что будет дальше. Я окружила себя облаком, чтобы стать невидимой для остальных, почувствовал, как тает на теле последняя одежда, оставив меня на таком виде, в каком я пришла в этот мир.

Много раз представляя себе этот миг, я чувствовала как щёки мои окрашивались багрянцем. Полностью раздетой я бывала только в ванной, и то недолго: купание происходило в тонкой сорочке, которую снимала с меня Велизия, чтобы тут же надеть новую, свежую и сухую.

А что если сейчас я сделаю что-нибудь не так, и туман рассеется?

Гранда Моррисон со смехом утверждала, что такого не будет. Да и как, мол, мы собираемся быть драконицами, если стыдимся своего естественного вида? Или мы считаем, что дракон, став летающим ящером, тоже рядится в какие-то тряпки?

Я так не считала, и всё же мне казалось, что случайности вполне возможны. Особенно, если они произойдут со мной.

Но ничего страшного не было. Я по-прежнему оставалась скрытой плотным густым туманом, который, казалось, проник в голову и лишил меня способности ясно мыслить.

Вздохнув, я посмотрела на небо, но оно молчало, и опустила взгляд на стылую землю. Босые ноги начинали леденеть, осень в этих широтах приходит гораздо раньше, чем в мой родной Саклен. Ещё чуть-чуть — и я замёрзну и сдамся. Тогда туман и рассеяться.

Только я помотала головой и сжала руки в кулаки, вытянувшись с струну, как заметила рисунок под ногами. Да, это был он: Глаз Дракона. Символ, что я не раз видела в гобеленах, развешанных по стенам башен и административного корпуса.

Пока нам не объясняли, что он означает. Я и Мидара думали, что ничего особенного, просто напоминание о том, что драконы всевидящи и вездесущи, что вся Империя держится на их могуществе и покоряется силе.

На занятиях мы и вовсе не касались символа, хотя преподаватель по Истории Империи как-то вскользь упомянул о нём, как и о том, что это программа более высокого уровня обучения.

А теперь он золотистой пыльцой подсвечивался под моими ступнями, я стояла аккурат в средине жёлтого зрачка, переминаясь с ноги на ногу, озябшие пальцы ног плотно, будто приклеенные, прижимались к земле, а рукоятка кинжала, зажатого в правой руке, бессильно опущенной вдоль тела, внезапно стала нестерпимо горячей. Я вскрикнула и хотела было отпустить его, но не тут-то было!

Рукоятка приклеилась к ладони. Рискуя получить серьёзный ожог, я отступила на шаг, и плохо соображая, что делаю, воткнула кинжал в зрачок Дракона.

Лезвие вошло в землю, и в следующее мгновение, шепча заклинание перерождения, которое заучила наизусть, я почувствовала, как задрожал кинжал, словно захотел выскользнуть из потных ладоней.

Я больше не ощущала ни холода, ни промозглости осеннего утра, только дрожь чёрной рукоятки, как живое существо, сердце, пульсирующее в глубине тела, но всё же разносящее набатное эхо до самых отдалённых частей своего вместилища.

Ухватившись за рукоять двумя руками, я поняла: пора. Это знание пришло из ниоткуда, я просто знала, что время пришло, и чстоит пустить момент, как другого случая не представится.

Отпустив рукоять кинжала, я распрямилась и, раскинув руки, словно покрытые золотой пыльцой, которой орошают статуи, когда хотят, чтобы те сияли на ярком солнце и в тёмной ночи, прошептал слова, что звучали у меня в ушах, как напев неизвестной мне девы:

— Кровь дракона на мне, кровь дракона в моих жилах! Дай мне силу, драконова кровь, стань мне верным хранителем и сопроводителем! Пусть кожа станет чешуёй, из нутра вырывается огонь, а под крыльями струится ветер! Да будет так, и снова, и навеки!

И всё смешалось. Небо дыхнуло на меня морозом, рассыпав на голову золотистые снежинки. Которые, медленно кружа, касались кожи, превращаясь в белоснежный покров.

Их становилось всё больше, золотистый снег в причудливом танце, похожем на вальс, всё сыпал и сыпал, так, что мне стало сложно дышать. Он превращался в град, грозившей сломать кости, и не было от него ни укрытия, ни возможности спрятаться. Весь мир превратился в белоснежный шар, и я была в его центре, беззащитная, избитая, чьё тело неведомые силы раздирали на части изнутри.

Я попыталась закричать, но изо рта ни вырвалось ни звука. Только шипение и ледяной пар. В горле застыл колкий снег, превратившийся в острые льдинки. Казалось, я умираю, и одновременно рождаюсь.

Прошло немного времени, наверное, я не успела даже моргнуть, как руки превратились в прозрачные ледяные крылья, а ноги стали крепкими, кожистыми белоснежными лапами.

Раньше я никогда не видела дракона в образе ящера вблизи, а книги из библиотеки отца писали о них как об отвратительных уродливых существах, встретив которое, люди седели за один миг. Но я была прекрасна!

Даже не видя себя со стороны, могла представить, насколько белоснежна моя шея и прозрачны зеркальные крылья. Я блестела, как чистый бриллиант в короне императора, чешуя переливалась холодным блеском, перед которым бледнели самые драгоценные камни подлунного мира!

И небо позвало меня. Его песня летела там, в вышине, где холодные ветра рассказывали друг другу о прекрасных ледяных равнинах, раскинувшихся далеко-далеко за пределами этого края. Там нет суеты, только царственный холод, что греет таких, как я, в глубоких и мягких сугробах.

И я ответила на зов, потому что не могла не ответить. Взмахнув руками-крыльями, оторвалась от земли, будто подпрыгнула, оттолкнулась и взмыла вверх.

Летать оказалось намного легче, чем ходить, ведь воздушные потоки не имели кочек и не меняли направления, как прихотливые земные тропы. В нос ударил ветер, ласково проведя невидимыми ладонями по зеркально-белой коже.

Я кружила над амфитеатром, не смея взглянуть вниз. Боялась, что заставят вернуться и снова принять облик слабого человека. Восторг пьянил кровь не хуже вина, только, в отличие от него, оставлял голову ясной и чистой.

И всё же я понимала: так не будет вечно. Силы мои слабели, руки-крылья быстро утомились, каждый взмах стал даваться с трудом, будто к ним подвесили пудовые гири. Пришлось снизиться, а потом, кружа, как тот снег, мягко опуститься в центр амфитеатра.

***

Обращение в человеческий облик произошло гораздо быстрее, чем я ожидала. Ещё минуту назад была белой драконицей, во рту которой твердели кристаллики льда, а уже через пару мгновений стояла посреди амфитеатра, обнажённая, но окутанная туманом.