Акулья хватка

– Почему же вы не позволили ему продолжать?

– Как-то раз сюда ввалились его дружки. А может, вовсе и не дружки. Выглядели довольно свирепо. Он сказал Жожо, что больше сюда не придет. Чувствовалось, что он очень несчастен. Они его забрали.

– Один из тех, кто за ним приходил, был такой здоровенные детина со сросшимися на переносице бровями?

Она кивнула.

– Это вы узнали не в Уагадугу.

– Это телепатия, - сказал Худ, - вот, скажем, вы сейчас подумали, что нам нужно пропустить ещё по стаканчику.

Она посмотрела на него, и в её взгляде сквозила меланхолия.

– Есть множество других вещей, о которых я думаю.

– Она налила два стаканчика виски и один протянула Худу.

– Вы ему что-нибудь платили за выступления?

– Да. Он с виду сущий агнец, но обожает наличные, тут он без комплексов. Говорил, что выступает просто для удовольствия, и, тем не менее, постоянно клянчил деньги. Мы много ему не платили.

Худ оглянулся.

– Куда же они все подевались?

Соседний зал пустовал, только Рита, наконец одевшись, возилась с чулками.

– Там позади контора.

Худ чувствовал себя не в своей тарелке. В Эндрюсе было что-то необъяснимое, чего он не мог понять.

– Его друзья появлялись здесь после этого?

Она отрицательно покачала головой.

– Ни разу не видела. В соседнем зале между столиками забегали официанты. Музыка смолкла и из конторы вышел Жожо. Пересекая зал, он шлепнул Риту по заду.

– Молодец, Рита. Может быть, в следующий раз.

Она с горечью посмотрела на него.

– Из-за этой грудастой суки!

– Дай ей время, Рита! Дай ей время, - засмеялся Жожо.

Когда он подошел к стойке бара, Китти спросила:

– Чего хотел наш неподражаемый мим?

– Наличные.

– Вы хотите сказать, что он уже ушел?
– быстро спросил Худ. Жожо с недоумением посмотрел на него.

– Да. И что из этого? Он спешил. Ваш приятель, что ли?

– Знакомый моего приятеля.

Жожо вышел за дверь позади стойки. Худ потягивал виски. Интересно, где сейчас находится Лобэр? Скорее всего не на "Тритоне", раз Эндрюс пожаловал на берег. Из-за двери, за которой скрылся Жожо, вышла рыжеволосая особа лет тридцати пяти с сигаретой в зубах. Она выглядела самоуверенной и нахальной. Не взглянув в сторону Худа, она подошла к стойке бара, заглянула в ящичек с наличными и налила себе рюмку коньяка "Реми Мартен".

Худ вопросительно приподнял брови, молчаливо интересуясь дамой.

– Жена Жожо, - шепнула ему Кит.

– Ясно, - сказал Худ.
– Вообще-то мне пора уходить.
– Он вытащил деньги и расплатился. Затем наклонился к Китти и мягко поинтересовался:

– Кстати, о фотографиях. Есть среди них снимки этого мима, когда он кого-нибудь изображает?

Она слегка замялась.

– Думаю, да.

Рыжеволосая повернулась всем телом и сигарета в её рту задвигалась:

– Можешь идти, Китти, если хочешь.

– Спасибо, Полетт.
– Она кивком пригласила Худа пойти с ней и вышла через заднюю дверь. Худ прошел следом. Когда за ними захлопнулась дверь, он остановил её, схватив за руку.

– Она что, сказала, чтобы вы отвели меня наверх?.

– Идиот - огрызнулась возмущенная Кит.
– После десяти её очередь стоять за стойкой. За кого вы меня принимаете?
– её глаза пылали.

– Извини, Китти.

Она прижалась к нему, приподнялась на цыпочки и поцеловала. Затем отвернулась и снова пошла впереди. Наверху у неё были две уютные комнатки. В них слегка пахло пудрой, мягко падал рассеянный свет. Худу место показалось премилым. Они немного выпили.

– Мне интересно, что вы сделали с телом, - непринужденно поинтересовалась Китти.

Внутри у Худа все сжалось, но, сдержавшись, внешне он никак не проявил своей обескураженности и улыбнулся.

– Как обычно, я разрезал его на части и разбросал по вентиляционным шахтам на вокзале.

– Должно быть, этого вы разрезали ещё живым.

Она подошла к нему и оттянула полы пиджака наружу. На них были пятна крови. Она показала ему ещё много пятен на одежде.

– И самое большое возле колена, - добавила она.

– Если честно, Китти, я...

– Не надо ничего говорить, - шепнула она.
– Я ничего не хочу знать. Есть такие вещи, о которых лучше не знать. Интересно, почему люди всегда хотят знать то, что потом может испортить им самые приятные моменты в жизни? Их ведь не так уж много. И, кажется, это один из них.

Она подошла к нему совсем близко и подняла глаза. Они поцеловались. Худ прижал её к себе. Она обвила руками его шею. Потом уткнулась лицом ему в грудь.

– Ты мне очень нравишься, моряк.

– И это признание мне ничего не испортило. Худ хотел её. Он прижимал её и гладил, и она доверчиво тянулась к его губам. Они слились в долгом поцелуе. Потом она откинулась, тяжело дыша, и высвободилась из его объятий. Закурив, она отошла в другой край комнаты, словно опасаясь дать выход чувствам, которые в ней бурлили.

– Лучше избавиться от этих пятен. Дай мне пиджак.

Он снял пиджак, она ушла в спальню, откуда вернулась с бутылкой какой-то жидкости, присела на диван и стала оттирать пятна. Потом удалила пятно с колена.

– Ты бы могла найти фотографии?
– спросил Худ.

– А... Да.
– Она как будто очнулась, вернувшись откуда-то издалека, и посмотрела на него.
– Сейчас.

Китти подошла к шкафчику и вынула из ящика пакет фотографий. Но на всех были сняты только девицы в корсетах и певец. Она вновь все просмотрела, потом вдруг вспомнила:

– Подожди, он есть на одном снимке. По-моему, единственном.

На этом снимке фотограф во время шоу запечатлел одну из солисток в самой провокационной позе. Миловидная девушка извивалась всем телом, выпутываясь из корсета, и демонстрируя крутые бедра, обнаженные груди, подавшиеся вперед вместе с её выгнутой спиной, и крошечную часть интима. Она явно намеревалась накалить публику до предела, вводя посетителей в экстаз. Казалось, она поддразнивает кого-то из публики. На самом краешке снимка, уже в полутени, где изображение расплывалась, не попав в фокус, оказался столик, за которым сидел поглощенный зрелищем Эндрюс. Его лицо можно было различить с большим трудом.

– Можно, я её возьму?

– Если хочешь. Есть причины?

Он опустил фотографию в карман.

– Для приятеля одного моего знакомого.

Она прижалась к нему, расстегнула пуговицу на рубашке, просунула руку и стала нежно гладить грудь.

– А что, если нам заняться любовью, моряк?

Худ поцеловал её. Она мечтательно сощурилась.

– У меня на тебя огромный аппетит. Он возник сразу, едва, едва я тебя увидела.

С Худом тоже такое случалось много раз, и он благодарил провидение, которое посылало ему, недостойному, эти приятные моменты.