Александр Невский

Перед самым отъездом княжича со двора кормилец подозвал к себе ловчего Стояна и Сбыслава.

— Вы, мужи, в оба зрите, — предупредил он их. — Ежели, упаси бог, что с княжичем случится, обе головы сыму.

— Не беспокойся, Федор Данилович, костьми ляжем, а в обиду не дадим, — с жаром воскликнул ловчий.

— Которое поле присмотрите, обложите вкруговую дружинниками, — советовал кормилец. — Да чтоб не дрыхли, а зорко посматривали. Но чтоб на поле не лезли, не мешали в ловитве.

У Сбыслава вертелось на языке спросить боярина, почему он-то на лов не едет. Но к концу разговора кормилец сам признался:

— Не могу старшего бросить. После хвори вельми гневлив стал. Чем-нито занять его надо.

А ведь куда как лучше было б Федору Даниловичу выехать с младшим в поле на ловитву. В молодости-то как лих был, в одном поле до ста перепелок брал. А ноне? «Эхе-хе! Приставили! Припечатали. Непривязанный, а визжишь».

Впрочем, с Федором у него занятия были важные. Приспел час вводить старшего княжича в дела отцовы, знакомить его с чертежами княжеств русских и земель сопредельных, рассказывать ему в подробностях об отношениях с ними, подтверждая все списками договоров и страницами летописей, напитывать его сердце ненавистью к врагам земли Русской и высокой любовью к ней.

Пора, пора. Через год-два князь старшего сына в походы брать станет, так чтоб к тому сроку знал он, на кого и за что меч подымает. Федор — первый красный наследник стола отчего, и теперь о нем кормильцу более всего думать надобно. А младший пусть пока ловами тешится. Вырастет, все едино сидеть ему при старшем брате на столе захудалом и быть под рукой его высокой.

Из-за несговорчивости кормильца сердит был Александр. И потому нахлестывал бедного Игреньку. Спутники княжича едва поспевали сзади, никак не умея приноровиться к неровному скоку его коня.

Труднее всех было псарю, ехавшему позади дружины. Надо было следить и за конем своим и за собакой, чтобы не подвернулась под копыта или не отстала и не удавилась на снурке.

Псарь давно в душе клял себя: дернуло за язык вызваться со своей собачкой. Княжич уже через несколько дней, едва приучив ястреба к людям, вспомнил о псаре. И давай таскать его вместе с собакой в поле и натаривать ястреба ловить из-под собаки. Сколько беготни было с голубями, которые заменяли дичь и выпархивали, выпускаемые псарем. И он должен был так проворно отпускать или натягивать нить, чтобы голубь не быстро летел, но и не падал, сдерживаемый нитью. Сколько поту было пролито, пока ястреб научился понимать собаку и терпеть на лове ее присутствие!

Когда выехали далеко за город, Стоян нагнал княжича и поехал с ним рядом, потому как ловчему надлежало путь всем указывать. Кто ж лучше его знает места добрые, уловистые? Сзади к луке седла у Стояна была приторочена корзина с ястребом.

Ратмир держался у правого стремени княжича, чуть-чуть приотставая и не давая своему коню обгонять игренего.

Миновав заливные луга, углубились в лес и долго по нему ехали, переезжая небольшие речушки вброд и объезжая топкие болота. Наконец впереди появились просветы, и Стоян велел всем остановиться.

— Впереди нива просяная, — сказал он, обращаясь к дружине. — На ней много перепелки должно быть. Княжич велит никому к той ниве не выезжать. Если кто явится, тому битым быть.

Стоян обернулся к Александру, прося подтверждения сказанному, и тот не заставил ждать, кивнул утвердительно.

— Вам надлежит всем, — продолжал Стоян, — не выезжая из лесу, растянуться вкруг нивы. Лучше, если каждый будет видеть соседа. Наблюдайте, чтобы сюда какие збродни не явились. Узрите — вопите сполох [46] . С княжичем едем только я и псарь.

46

Сполох — общий вызов на помощь при опасности, пожаре, набеге врага и пр.

— И Ратмир, — подсказал княжич.

— И Ратмир, — не сморгнул глазом ловчий, словно не княжич того пожелал, а он, Стоян, не успел имя вымолвить.

Дружинники поехали по лесу занимать места, а княжич с сопровождающими его направился к ниве. На опушке все спешились. Коней хотя и привязали под березой, но все же доглядывать за ними оставили Ратмира. А ему так хотелось на лове побыть.

Стоян отвязал корзину с ястребом, а псарю велел снурок окоротить, чтобы можно было вести собаку у ноги.

— Зайдем под ветер и почнем, — предупредил Стоян и направился к просяному полю.

Шли молча, след в след: впереди Стоян, за ним княжич и сзади псарь с собакой. Собака натягивала снурок, скулила, прося воли.

Шагая вдоль поля, ловцы миновали двух женщин, одна дожинала клин, а другая, прислонясь к копне, скормила грудью крохотного ребенка. Увидев людей, она испуганно оторвала ребенка от груди и сунула, как полешко, в копну. Натянув по самые брови повойник, ухватила серп и побежала к полосе.

— Не иначе за тиунов приняла, — сказал Стоян. — Экая дремь!

Они дошли до убранного края поля. Остановились. Стоян открыл корзину, вынул ястреба.

— Руку, Ярославич.

Александр натянул покрепче перчатку, поднял руку на уровень плеча. Ловчий усадил ястреба, продел должик в кольцо, захлестнул в петлю.

— Пусть осмотрится. На ветер, на ветер его поверни.

— Какой ветер? Едва тянет с захода.

— И то ладно.

Стоян осторожно развязал должик и велел псарю спустить собаку. Пес сразу кинулся вперед, ловя дрожащими ноздрями запахи поля.

Ястреб, увидев рыскающего пса, уже не спускал с него блестевших глаз. И вот пес замер, шумно потянул носом и вильнул кончиком хвоста. Ловчий знаком показал княжичу: «Подымай ястреба». Александр медленно стал поднимать руку вверх, почувствовав, как напрягся ястреб, клонясь вперед.

— Хоп! — молвил псарь. Собака ринулась вперед. И почти из-под морды ее рванулась вверх перепелка.

Александр толкнул правую руку вперед, помогая ястребу сразу набрать скорость. Словно стрела из лука, ринулся ястреб вслед своей жертве. В считанные мгновения он нагнал ее, вонзил в спину когти и плавно опустился на землю. Когда к нему подбежали люди, он свирепо когтил перепелку. Ястреб сердился, шипел и не хотел отдавать добычу. Тогда Александр осторожно стал разгибать ему когти.

— Ну вот, умница, — сказал он ястребу и, спрятав за спину перепелку, положил ее в вачик [47] .

— И ты молодец, Александр Ярославич, — искренне похвалил ловчий. — Все сотворил как надо.

Перепелок на поле и впрямь оказалось много. Но когда княжич выпростал из лап ястреба двенадцатую, Стоян сказал:

— Довольно. Едем ко двору.

— Почему? — изумился Александр. — Еще ж и солнце не село.

— Для начала хватит.

47

Вачик — сумка для добычи.