Александр

Не то, чтобы я ненавидела всех мужчин, нет. В тот день я ненавидела исключительно Мишку. Это его темпераментные крики на переменах не давали мне решить проклятое задание. Сама виновата: из-за снов, мыслей о психологе и долгих вечеров в обнимку с пузырьком валерьянки у меня вовсе вылетело из головы, что надо было что-то решать. И списать нельзя - профессор с маниакальной успешностью умудрялся создать столько вариантов, сколько студентов. А чего ему? Даст малюсенький листик, с номерами заданий в учебнике, благо, что их там много...

На большой перемене я все еще сидела за тетрадками в столовой, рядом стыл чай, и я очень надеялась побыть одна. Счас! Рядом на стол плюхнулось два подноса и, даже не спросив, хочу я этого или нет, Мишка со своим лучшим другом вновь уселись рядом со мной обсуждать футбол.

Футбол был единственным, что связывало неряху-Мишку из бедной семьи и ироничного Димку, казалось сошедшего со старинных картин с его шармом и умением держаться с достоинством. Димка всю жизнь раздражал меня своей высокомерностью, еще с тех пор, как мы вместе в детский садик ходили, но сейчас виновником моего плохого настроения оказался не он...

– Миш, заткнись, хорошо?
– мягко попросила я, не выдержав.

– Что-то не так?
– Мишка посмотрел на меня глазами ангелочка с церковной картины.

– Мне надо решить матанализ...

Мишка пошел пятнами и заткнулся. Видимо, не только я забыла о домашней работе, только вот у меня было утешение в виде листочка с заданиями, а у Мишки - явно не было. Потому что не полез в сумку за заданиями, а продолжал сидеть, как столб, нервно теребя салфетку.

– Черт, забыл!
– прошипел он.

Он явно хотел сказать нечто более сильное, но тут была дама. Не я, не надейтесь, а замдекана за соседним столиком. Тем не менее, мишкин дружок, Дима, сочувственно замолчал, Мишка угрюмо принялся за свою гречку с подливкой, и я решила уже, что все хорошо закончилось, как:

– Молодой человек, вы не зайдете ко мне, когда поедите? Всего на минутку...

Приятный голос. Очень приятный... Слишком приятный. Таким, наверняка, должен обладать сам дьявол. Не тот, которого изображают на картинах в виде маленького пузатенького, козлоподобного старикашки, а настоящий искуситель.

Я оглянулась и сразу узнала говорившего. Не, Мишка не прав: Проненко ему и в подметки не годится. Особо хороши были у психиатра (спасибо Мише, сама уже начала путать!) глаза: круглые и понимающие. Такие прекрасные, что в моей душе внезапно что-то заныло, заплакало, разбилось с тихим звоном, и эти глаза, которые, впрочем, не обращали на мою скромную персону никакого внимания, сразу из разряда дьявольских перенесли их обладателя в разряд ангелоподобных.

Очнулась я от злобного хихиканья Димы. Психиатр уже ушел, а Мишка сидел, молча сжимая в ладони ложку и опустив ушки. Весь его пыл куда-то исчез.

– Не пойду!
– зло прошептал Мишка.

– Ну и дурак, - пришла в себя я, смирившись с тем, что матанализ мне сегодня не решить.
– Он тебя не съест!

– Вот потому и не пойду. Что он мне сделает?

– Повторит приглашение, - ответила я, размышляя - и за что это некоторые называют Мишку умным?
– Другим тоном. В присутствии других свидетелей.

– Свидетели долго не живут!

– зло ответил Мишка.

– Я не скажу, - ответила я со вздохом.
– И Дима не скажет. Дима подтверди?
– Дима кивнул, повторив знаменитый кивок на подобный вопрос лжецаря из фильма.
– Но это тебя не спасет. Твой позор видели многие.

Мишка затравлено выхватил взглядом пару сплетниц с параллельного потока и вновь принялся за еду.

– Миш, не дури!
– продолжила я.
– Тебе самому не интересно, зачем он звал?

– Нет!

– Миш, Дима с тобой сходит! Правда, Дима?

Знаменитого кивка не последовало, а последовал крик души:

– Я еще с ума не сошел!

Замдекана зло посмотрела на нарушителя спокойствия, а Мишка совсем хвост опустил. Я вздохнула:

– Хочешь, я пойду?

– Я не маленький, сам справлюсь, - буркнул Миша, но идея ему явно понравилась. Потому что, не успела я отодвинуть тетрадь и взяться за чай с булочкой, как Миша спросил:

– Но как ты пойдешь? Как я объясню?

– А зачем тебе объяснять?
– иронично спросил Дима. Видимо, ему было стыдно - все же девчонка оказалась смелее.
– Сильно там девки распинаются, чего они в деканат толпой ходят?

– А вы - не толпой?
– обиделась я, только вот Димка не тот, над кем можно безнаказанно злословить:

– А мы, Риточка, - табуном. Как молодым жеребцам и полагается.

– На счет жеребцов не знаю - не проверяла!

– Хочешь, проверим! В более интимной, так сказать, обстановке, - сказал Дима, сузив глаза.

Вот гад! Знает же, что не соглашусь! Но на языке так и вертелся несвоевременный ответ-вызов.

– Кончайте цапаться!
– вмешался Мишка.
– И так тошно. Ты поела?

– Нет!
– ответила я.

– Ну так ешь!
– прошипел Мишка.
– А не болтай!

Димка усмехнулся. Я зло посмотрела на Мишку - кто кому помогает! Он еще и командовать здесь будет! Но насмешливый взгляд Димки, типа, давай, давай, скажи что-то острое, безжалостное, заставил меня прикусить язычок. И я послушно занялась остывшим чаем и вчерашней булочкой с изюмом.

Димка все еще улыбался. Сволочь! Все они такие! И Мишка! Я ему, а он... И тут заговорила совесть - что я ему? Ради Мишки я туда шла? Не ради Мишки, а ради себя самой. Так сказать, в безопасную разведку. Но Димка! Вот змея - других навострит на пакости, а сам тихонечко с тенистого местечка наблюдает... у... инти... дурак вшивый!

Я представила себе огромную жирную вшу (какого они, кстати, цвета?), почему-то зеленую, в Димкиных гладких, зачесанных назад белоснежных волосах. Прямо на этом проборе. И мне стало смешно. Димка сник, он явно не любил чужих, непонятных ему насмешек. Жизнь мне понравилась больше. Запихав в себя остатки булочки и запив все это чаем, я аккуратненько поставила чашечку и блюдце на димкин поднос, за что получила острым взглядом по щекам, всунула тетрадь в сумку, забив в себе голос, что надо решать задания, и бодренькой походочкой прошествовала мимо Димы за Мишкой, почувствовав себя на мгновение королевой.