Алексей

— Это он тебя послал?

“Нет”.

Конечно, нет. Хотя у меня не было права расстраиваться из-за этого. В конце концов, я сказала ему держаться подальше. Я угрожала ему.

“Здесь нечего объяснять”, - сказал я ему. “Время объяснений пришло и прошло. Он мог бы объяснить полиции, когда Иван впервые забрал моего брата”. Я позволила словам осмыслиться, прежде чем продолжила. — Он мог бы объяснить мне это, когда встретил меня.

“ Значит, ты выбросишь его? — спросил он с тяжелым обвинением в голосе. “Точно так же, как и все остальные в его прошлом”.

Мое горло горело, а душа была разбита вдребезги. Алексей тоже достаточно страдал, всю свою жизнь. Могла ли я вообще винить его за то, что он спас себя? Я не могла и не стала бы. Если бы только это не стоило мне моего брата. Или, может быть, меня грызла моя собственная вина. Я, блядь, больше ничего не знал.

Я плотно сжала губы, мои глаза метнулись прочь от мужчины, который напоминал мне того, кто каким-то образом проник мне под кожу. Месяц без Алексея показался долгим. Это был просто секс, твердила я себе. И все же, это было нечто большее. История. Слова. Каждый вздох. Его гребаная единственная прекрасная улыбка, которую он мне подарил. Мои глаза горели, и глубоко в душе я чувствовала тоску.

“ Тебе лучше уйти, ” сказала я ему дрожащим голосом. Мне нужно было, чтобы он ушел, пока я не развалилась на части. — Мой брат вернется с минуты на минуту.

Он покачал головой, разочарование отразилось на его лице.

Не сказав больше ни слова, он вышел из моей квартиры.

Глава Тридцатьшестая

АЛЕКСЕЙ

Я

замедлил шаг, поднимаясь по лестнице к воротам поместья. Из всех гребаных мест — во Флориде.

Рафаэль Сантос дал мне наводку. Я отплатил ему еще одной информацией. Теперь он охотился за женщиной в Вашингтоне, округ Колумбия. Я раскопал информацию об Ане, сестре одной из лучших подруг Авроры. С тех пор, как я оказался в России, мечта Авроры не давала мне покоя. Информация, которую я нашел, была тревожащей.

Прошел месяц после фиаско в России. Я подавил желание преследовать Аврору. Я хотел убедиться, что с ней все в порядке и она в безопасности. Я скучал по ее шоколадному запаху. По ее мягкой коже. Я так много хотел ей сказать. И все же я знал, что должен держаться подальше. Даже если бы она каким-то образом простила меня, я не смог бы быть тем мужчиной, которого она хотела или в котором нуждалась.

Поэтому я сосредоточился на охоте на Игоря. Проныра, который каким-то образом всегда находил способ сбежать, не оставив на себе ни царапины. Я бы не позволил ему стать следующим Иваном. И он знал Аврору, так что оставить его в живых было невозможно.

Мой телефон зазвонил, и я выругался. Я забыл его выключить. Это было еще одно событие, произошедшее после России. Я был так чертовски отвлечен, что не мог функционировать. На самом деле жалко.

— Что? — спросил я. — Что?

Это был Василий. — Какого хрена ты делаешь во Флориде? — спросил я.

— Ничего.

Мгновение тишины. “Пожалуйста, скажи мне, что это не имеет отношения к тому агенту”, - проворчал он.

“Не имеет никакого отношения к агенту”. Это имело прямое отношение к ней.

“Звонил Моррелли”, - продолжил он, делая вид, что поверил моему ответу. “Он ищет ссылки на Софию Каталано, двоюродную бабушку Бьянки. Он сказал, что пытался дозвониться до тебя, но не смог дозвониться.

Мои пальцы взволнованно сжали трубку. — Я был занят.

— Не могли бы вы прислать ему описание пожилой женщины?

“ Я был слишком занят, присматривая за своей женщиной, — огрызнулся я, — … чтобы убедиться, что Иван, блядь, не изнасиловал ее. Так что, блядь, нет, я ничего не могу ему рассказать о ней. Она была старой. И чертовски сумасшедшей. И ты можешь сказать Моррелли, что если я доберусь до ее сумасшедшей тетки раньше, чем это сделает он, она будет покойницей ”.

Черт, я потерял самообладание.

“ Почему? — Спросил Василий. — Что с тобой сделала эта старуха?

“Она ударила мою женщину, вот что, черт возьми”, - огрызнулся я.

Моим единственным ответом было временное молчание. Обычно я находил в нем утешение, но в последнее время не очень. Я услышал ее голос, и это заставило меня поискать ее, только чтобы обнаружить, что это мой гребаный разум сыграл со мной злую шутку. В последнее время тишина душила меня, обвивая своей невидимой рукой мою шею и лишая жизненных сил.

“ Твоя женщина? Голос Василия прорезал тишину. Он был спокоен и рассудителен. Это только раззадорило меня. “Алексей, мой мальчик”. Он называл меня своим братом. Василий никогда не был сентиментальным. Он был таким же холодным, как и я. “Эшфорды — могущественные люди. Если агент Эшфорд намекнет им, что произошло, они вернутся и набросятся на них. Лучше держаться от них подальше.

Невысказанные слова Василия были понятны. Не связывайся с семьей Эшфорд.

Не в настроении прислушиваться к доводам разума, я закончила разговор и выключила телефон, затем продолжила подниматься по роскошной мраморной лестнице. Игорь всегда любил красивые вещи. Сначала этот замок в России, теперь этот особняк из белого мрамора.

Если бы я хорошо знал Игоря, а я, к сожалению, знал, он, вероятно, прятался где-то здесь и ударил бы меня в спину. Хотя маленькое куриное дерьмо оказалось большим трусом, чем я предполагал. Я нашел его съежившимся под своим столом, цвет его лица напоминал мел, лицо было полно ужаса, а глаза вытаращены от ужаса.

Этот ублюдок даже не пытался сопротивляться или сбежать.

Мои губы скривились от отвращения. Я подошла к нему. Прежде чем он успел пошевелиться, я схватила его за шею и подняла в воздух. Я поймал его удушающим захватом.

Мой рот скривился в жестокой ухмылке, которая, я знала, до смерти пугала людей. Кроме моего маленького агента.

Моя рука пронеслась по столу со стеклянной столешницей, и все дерьмо, которое было на нем, рухнуло на пол. Мои пальцы так крепко сжали его шею, что его цыплячья шейка стала фиолетовой. Я ударил его о стол, и он вскрикнул, когда его драгоценное лицо ударилось о стекло и оно разлетелось вдребезги.

Я снова поднял его и швырнул на пол, позволив стеклу врезаться в его плоть. Он забился, попытался встать на колени и убежать. Мои ноздри раздулись от ярости.

Больше не буду бегать за этим ублюдком. Ледяная ненависть затопила мои вены. Он посмел взглянуть на мою женщину. Он думал, что может причинить ей боль. Мои черные армейские ботинки врезались ему в спину, и я навалилась всем весом своего тела ему на спину.

Через. Мою. Смерть. Тело. Или его; предпочтительно его.

“ Подожди, подожди, ” взмолился он, поднимая окровавленные руки в знак капитуляции. Он надеялся на пощаду, но ее не получил. — Я дам тебе все, что угодно, Алексей.

Он не сопротивлялся, и желание снять напряжение пронзило мои мышцы, жажда крови требовала удовлетворения.