Альфа Центавра

— Будем делать Копи-и-и! — Мама! Что же это будет? Но пока что это нововведение было заблокировано командующим Дэном.

Далее, как Сонька бежит через линию фронта.

С собой у нее был только Маузер, три двадцатизарядные обоймы нему, и две гранаты.

— Надо было взять снайперскую винтовку, — подумала она. — Хотя, нет, было бы только хуже, так хоть снайперы не стреляют, а то бы точно:

— Крышка.

— Вот крышку надо было взять! — ахнула Сонька. — За-бы-ла. — Но тут же успокоила себя:

— Я об этом никогда и не помнила. Но все же после нескольких пуль, просвистевших у виска, опять заныла:

— Все брали с собой крышку — я забыла, так может быть? — И продолжала, уже лежа на земле, за бугром:

— Одиссей брал, Ахиллес брал, иначе как бы он убил непобедимого и благородного Гектора? Теперь уж нигде не найти. Тут она прыгнула в большую яму, и нашла там:

— Нашла там, — промямлила Сонька, и так же тихо добавила: вот из ит? А это был подбитый — еще на учениях в доисторическое время — танк. Тягомотина еще почище той, в которой катались по полю Ника Ович, пулеметчик Вара и правитель Царицына Щепка в связанном, разумеется, состоянии, ибо никто так и не решился ее развязать, более того, рот ей тоже пришлось заклеить, ибо это тоже, как высказался Вара:

— Запрещено Парижско-Венской Конвенцией по психическим атакам.

Глава 31

— И я бы даже сказал от себя и всех здесь присутствующих:

— Надо бы причислить это оружие к другим известным средствам массового поражения, как-то:

— Пулеметно-пушечный огонь, пердеж — в том числе и немецкие газовые атаки — авиация, будь она проклята, энд сетера.

— Et cetera, — поправила Щепка.

— Она отклеила ярлык, на своем рту?! — рявкнула Ника снизу. Ибо это был не танк, а только обычный броневик на колесах, ибо шуму внутри было не так много, как это могло показаться кому-то снаружи.

Тем более, это был французский броневик — хотя некоторые считали, что английский — и в нем утеплитель играл роль не только возможного попадания в Сибирские холода, не только предохранял от синяков и шишек на лбу, но сигнализировал о шумопонижении. Так что орать здесь было:

— Бесполезно.

— Нет, — сказал Вара.

— Тогда почему она кричит, как мышь, попавшая в лапы сразу двум… нет, даже трем котам?

— Скорее всего, — ответил Вара, почесав башку под утепленным шлемом, — телепатия.

— Вас понял, — сказала Ника и добавила: — Надень ей на ее умную голову Шекспира и Данте вместе взятых…

— Прости, я не понял, что?

— Что, что?

— Что надеть, я спрашиваю?

— А, так свой траханный шлем и надень.

— Да?

— Да.

— А мне чего?

— Тебе не надоело его носить?

— Что в нем такого плохого?

— Он пахнет козлом.

— А-а! Тогда это логично, надо испытать ее еще и этим, — и он надел Щепке свой знаменитый шлем со звездой. Считалось, что это Сириус, а вообще-то даже неизвестно, откуда она взялась. Еще индейцы клеили ее на свои утлые лодки. Как будто без этого они не могли плавать. Щепка не выдержала и закричала. Но кто же ее услышит. Вара так и сказал:

— Да пусть орет сколько угодно. — И добавил: — Привыкай, привыкая, я тебя возьму после победы на свой приусадебный участок, будешь мне лук, чеснок, капусту и картошку сажать. А к ним знаешь, что хорошо подать? Нет? Так тебе скажу:

— Го-о-в-н-о-о!

— Му-у, — замычала она.

— Нет, не надо сказала Ника.

— Почему? — спросил Вара, — небось она тебя не пожалеет, если вырвется из этих цепких лап судьбы.

— Не то, чтобы да, но именно да, потому что я подсознательно слышу ее ругательства, и мне не то, чтобы страшно, но все равно слушать очень неприятно.

— Так может выбросить ее отсюда? Зачем мы ее катаем с собой?

— Да правильно, выброси.

— Конечно, давно бы надо, а если понадобится заложник, мы ее найдем на этом поле и предъявим.

— Поставь на нее маяк, чтобы потом в случае чего не копаться.

— У меня нет маяка.

— Возьми бриллиант и повесь на нее.

— Где?

— Вот тут болтается передо мной на цепи.

— Идея хорошая, но как иво ловить? — не понял помощник. — Ты умеешь?

— Я — нет. А ты?

— Тоже нет.

— Да найдем какого-нибудь Распи-колдуна, найдет, если очень уж надо будет.

— Действительно, а так-то она нам абсолютно не нужна, даже наоборот:

— Ниже нижнего, что значит:

— В минусе от нуля.

Сонька попыталась оторвать крышку от танка, которая была открыта, но держалась всё ещё капитально. Но с дури, как говорится, чего не попробуешь. Но нет, конечно, нет — бесполезно. Она так и сказала:

— Бесполезно. — И добавила: — Неужели нельзя было все сделать съемное? Риторический вопрос, одно слово:

— Немцы.

— Англичане.

— А какая разница? Тоже не лыком шиты — слово на букву х в ослабленной смысле — оторвешь. Впрочем, кто это сказал? И не услышав ответа, добавила:

— Уже сама с собой начинаю разговаривать.

Далее, кто это? Кто? Нет, отсюда не вижу. Придется спуститься пониже, а это знаете, тоже самое, что залезть в собачью конуру, чтобы удостовериться:

— А не живет ли тут с ней кто-нибудь еще? — Ибо:

— Там вони-и! — ни в сказке сказать — ни пером описать, даже помыслить, как бесконечность и то невозможно. А это был… Так… сейчас, сейчас, как сказал Шекспир тем, кто не понял, почему часы в его пьесе не того века, который заявлен. Как будто это соревнования по тяжелой атлетике, где и то заявленный может перезаявиться, если еще не поздно. Но здесь уж хотелось бы узнать точно:

— Что это за гусь? — Скорее всего, белый, ибо что здесь делать зеленому, если он танк в глаза не видел. Логично. И значит это был… Звучит, как прелюдия песня Эдуарда Йодковского:

— Нет, с Сибирью мы не расстанемся — верил в юности сгоряча.

Понятненько. Александр Васильевич по инопланетной кличке Иначе, что значит у них:

— Ученый, — просто испытывал своего нового коня — хотя это и была она — которую прислали из Канады вместе с отрядом канадской кавалерии с условием поделить — если что — золото, которое захватили чехи, и следовательно, подписались:

— Отбить его у них.

Лошадь он сам назвал Монти — от имени какого-то английского полководца, но Дэн, как его авторитетный заместитель посоветовал, как он сказал:

— Что-то более реалистичное.

— Как-то? — спросил Александр.

— Сейчас опять вошла в моду мода давать двойные имена.

— А именно?

— Клара-Цеткин, Роза-Люксембург, Амер-Низа, Вильям-Фрай, Маха-Бхарата, — ну этот уже занят по моим сведения Киннаром.

— Хорошо, — сказал Александр, — пусть будет Мики.