Альфа Эридана(сб. из периодики)

–  А пока ты позаботился о том, чтобы и мы, и корабль превратились в атомное облако!
– отрезал Бео.
– И Земля может не узнать об открытии.

Чадвик прислушался. Сверхбыстрые частицы, связь с другими мирами, как сказал Гиад? Значит ли это, что мы в силах осуществить скоростной радиомост? Означает ли это, что проникающая способность “дельта-два” настолько велика, что позволит достичь отдаленнейших звезд? Какие возможности…

Гиад склонился и закрыл лицо руками.

Да, верно, проникающая способность “дельта-два” опасна для кораблей, приводимых в движение энергией атома. Он, Гиад, не имел права скрывать от товарищей свои догадки.

В рубке стало так тихо, что отчетливо слышалось тикание автоматики.

–  Сигналы стали еще слабее, едва различимы, - доложила Людмила, поправляя радиошлем.

“Неповторимая, бесценная информация для нас потеряна”, - подумал Чадвик. Он понимал Людмилу. Очевидно, “Регер” вышел из центра луча.

“Пока эти “дельта-два” недостаточно изучены, лучше выйти из сферы их действия”, - решил Мезор.

“Итак, вот в чем причина, - размышлял Бео. Боясь повредить нам, существа с Эпсилон Эридана лишь чуть коснулись радиолучом Солнечной системы. Вот оно что…”

–  Мы должны совсем выйти из радиолуча, - потребовал Мезор.
– Иначе рискуем еще одним атомным пожаром.

–  Но сигналы… - возразил Чадвик.

–  Оставим радиоспутник, - предложил Бео.

За радарным пультом Людмила медленно стянула с головы радиошлем.

–  Ни одного сигнала больше не улавливается. Все. Очень жаль.

Людмила съежилась в своем кресле. Ее охватила усталость. Чадвик озабоченно поглядел на нее. Такой бледной и похудевшей, с растрепавшимися волосами он никогда еще не видел ее. Почувствовав на себе его взгляд, девушка провела рукой по глазам и выпрямилась.

–  Чадвик, ступай в катапультную камеру!
– приказал Мезор.
– Привари малую разведывательную ракету к стартовой площадке. Она будет нашим аварийным двигателем. А вы, Акатль и Трофимов, тоже пойдете с ним, будете помогать!

Все трое встали. Осторожно подтолкнулись к боковой стенке, чтобы в невесомости не задеть кресло, пульт или стену. Там они надели заранее приготовленные скафандры. С большим трудом им удалось продвигаться вперед - мешала невесомость. Лишь когда были надеты магнитные ботинки, движения космонавтов обрели устойчивость.

Волоча тяжелые ноги, Чадвик приблизился к Людмиле и склонился над ней. Она прижалась к нему, и он почувствовал, что девушка дрожит всем телом.

–  Метеоритный шлейф Плутона, - прошептала Людмила и кивком показала на экран радара.

Чадвик испугался. На экране вихрился рой зеленовато-белых искр. Это выглядело так, словно экран был покрыт тонким слоем пыли. Еще никто, кроме их двоих, не заметил этого. Однако, взглянув на показания дальномера, Чадвик успокоился.

–  Метеориты идут далеко в стороне, - сказал он тихо.

–  Придут другие…

–  Но до этого заработает главный двигатель.

Последнее, что увидел Чадвик, закрывая дверь, было светлое пятно ее лица в сумерках рубки и белая рука, поднятая нерешительно.

–  Прямо по траверзу метеориты!
– доложила она, едва трое оставили рубку. Ей удалось придать своему голосу твердость.

Спустя мгновение пронзительно завыли, предупреждая об опасности, радарные сигнализаторы.

–  Немедленно запустить первый цикл тягового реактора!
– скомандовал Мезор.

– Пойдут Канзу и Бео, - добавил он.

Оба космонавта надели защитные костюмы, обладающие высокой сопротивляемостью радиации. Вскоре, тяжело ступая, они быстро пошли вдоль центрального хода, но в конце коридора остановились перед гладкой стеной. За этой защитной толщей располагались тяговый реактор и установки, дающие поле гравитации и электроэнергию.

Бео нажал кнопку, и перед ними открылась стальная дверь. Они вошли в тесную кабину, из которой далеко к реактору простирались искусственные руки-манипулятор. Сферическое стекло позволяло видеть внутренность всего помещения. Они включили свет. Матово заблестели гигантские цилиндры.

Оба молча и напряженно возились с руками манипулятора. Они еще демонтировали части первого цикла, когда их вызвала рубка управления.

–  В каком состоянии работа?
– спросил Мезор.

Бео, удивленный торопливостью командира, ответил.

–  Можно ли ускорить темп?

Бео и Канзу переглянулись: “Какая-нибудь опасность?”

–  Мы и так работаем на пределе сил, - сказал Канзу.

И все же они ускорили демонтаж. “Какая опасность угрожает кораблю? Вероятно, метеоритный шлейф Плутона”, - думал Канзу. Ему, инженеру двигателисту, предстояло найти быстрое решение. Пот, стекая с переносицы, заливал ему уголки глаз.

Бео вздохнул, задумчиво покачал головой. Работа продвигалась слишком медленно.

–  В реакторной есть еще аварийный прибор, - сказал Канзу, которому было известно, что этот прибор обслуживался вручную и стоял наготове на случай, если откажет манипулятор.
– Тебе придется одному управляться с манипулятором, - добавил он.

–  А ты?
– спросил Бео.

Спрашивать было излишне. Стало ясно: Канзу хочет войти в помещение реакторов. Но это означало смерть! Излучение из поврежденного цикла проникло бы сквозь защитный костюм. Канзу прожил бы часы, в лучшем случае несколько дней. Нужна ли такая ставка в игре?

–  Лучше пойду я, - возразил Бео.
– Я сильнее.

Канзу не ответил.

Прошло какое-то время. Оба работали с ожесточением. Потом их снова вызвала рубка.

–  Ремонт должен быть закончен через девятнадцать минут, - сказал Мезор, и они услышали, как он глубоко вздохнул.
– Новый метеоритный рой, - Мезор умолк и выключил связь.

Подняв глаза, Бео увидел, что рядом никого нет. Он заметался, но его руки, готовые схватить Канзу, застыли на полпути. Бео застонал: он не сумел удержать своего товарища. Как же это случилось?

Он схватился за рулевые манжеты манипулятора. Его громоздкая фигура сгорбилась, на губах застыла гримаса. Но что это?

–  Канзу-у!…

А Канзу уже проник в реакторную через узкую шахту аварийного входа. Едва появившись там, он сорвал с себя защитный костюм. Костюм сковывал его, отнимал силы и замедлял работу. Канзу больше не нуждался в костюме, он и без того был уже на грани смерти, когда Бео закричал, Канзу подскочил к переговорной трубке.

–  Не мешай мне своим криком, - проговорил он спокойно.
– Прощай, Бео. Передай привет нашей Земле.
– Затем он разбил трубку Последняя связь с ним прервалась.