Альфа и омега

– Ну, что ж, Джованни, мне кажется, так даже интереснее... Ведь замок с привидениями-любовниками стоит дороже...Тем более, по-моему, сейчас, после ремонта, все стало спокойно...

– Пик активности призраков приходится на первую половину 1980-х годов, когда здесь поселились предыдущий хозяин с семьей. Вскоре после их переезда на стенах и на клочках бумаги начали появляться надписи, адресованные его жене, с просьбой о помощи. Все в доме стучало и бренчало, светилось и перемещалось с места на место. После того как кто-то невидимый напал на супругу, они решили продать замок вам.

– Джованни, я сделал ремонт, и теперь практически все пришло в полный порядок. Я не мог пройти мимо такой сделки. Я согласен, что недооценивал неудобства сожительства с привидениями, но теперь, кажется, все в порядке...

– Нам бы пригласить священника, освятить...

– Глупости, Джованни, вы же сами давеча сказали, что ваш храм – пиццерия... Кроме того, эта парочка, по-моему, больше всего бесится именно от появления представителей церкви... Особенно католической!

За разговорами бутылка виски незаметно истаяла, и мистеру Бэнгу стало дурно. Джованни заснул на диванчике при входе на кухню. Голубцы он так и не приготовил.

– Вот какие страсти, – промолвил мистер Бэнг, решив выйти подышать воздухом. За окнами стемнело, но после выпитого и рассказанной истории ему было неуютно в замке. – Хорошо, что повар заснул здесь...

Выйдя, Бэнг стал жадно вдыхать напоенный туманами порыв ветра.

– Что же люди так сходят с ума из-за чувств? Сколько лет прошло! Семь-восемь веков? А эти влюбленные все не могут успокоиться.

Мистер Бэнг уже решил вернуться в замок, как вдруг у него онемел затылок: по тропинке к дому, не касаясь земли, словно ступая по туману, приближалась фигура монаха в белом одеянии...

Мистер Бэнг немедленно ретировался в дом и лихорадочно запер все замки. «Бесполезно. Эти злыдни легко проходят сквозь стены... – он удивился рациональности своей мысли. – Этому должно быть простое объяснение... Скорее всего, я просто сошел с ума и галлюцинирую... Нужно держать это в тайне, а то вмиг госпитализируют...» Сделав такой вывод, он помчался на кухню и разбудил повара. Джованни недовольно почмокал губами.

– Извините, сэр. Заснул... притомился. Голубцы?

– Какие, к эдакой матери, голубцы... Я вышел – а там он!

– Кто?

– Белый монах!

– Какой монах? А, сэр изволит меня разыгрывать... Сегодня первое апреля?

– Ради бога, Джованни, миленький... Иди и посмотри что там, снаружи. Может быть, я просто галлюцинирую! Короче, Джованни, встань и иди! Это приказ!

– Хорошо, хорошо...

Джованни с помятым лицом отправился к выходу.

– Постой! Нужно чем-нибудь вооружиться!

– Против призрака? Так они же бестелесные... Впрочем, вот... – повар взял взбивалку для яиц. – Я ему все воздушные потоки перемешаю... – пошутил он, зевая.

Мистер Бэнг забился в угол кухни и стал напряженно ждать.

– Я всегда знал, что рано или поздно это произойдет... – несколько раз произнес он, хотя и сам не понял, имел он в виду встречу с призраком или свое сумасшествие.

Между тем Джованни на ходу закурил сигарету и, продолжая зевать, принялся отпирать дверь. Стоило ему справиться с последним запором, как в проеме двери показался силуэт монаха.

– Mamma mia! – вскричал повар.

– Здравствуйте, – произнес монах вполне человеческим, не потусторонним голосом. – Извините за поздний визит. Мне хотелось бы побеседовать с доктором Николасом Бэнгом.

Повар быстро справился с собой и постарался сделать вид, что ничего необычного не произошло. Он четко видел, что перед ним стоит живой человек в монашеском одеянии. На левом запястье монаха поблескивали электронные часы. Кроме того, он держал в руке канцелярскую папку. Эта деталь почему-то полностью успокоила повара и даже привела его в шутливое расположение духа.

– Извините, а у вас назначена встреча?

– Дело в том, что я многократно писал мистеру Бэнгу, но он не ответил. Между тем у меня к нему дело чрезвычайной важности...

Повар задумался. Ему настрого запрещалось впускать в дом посторонних без приглашения хозяина, но такую прекрасную возможность подтрунить над испуганным Бэнгом он пропустить не мог.

– Следуйте за мной, – сухо сказал он наконец. Перед входом на кухню он попросил монаха подождать.

– Как прикажете доложить?

– Извините, я забыл представиться, – смутился монах. – Брат Иероним, из Иерусалима.

– Бенедиктинец?

– Да.

– Я так и думал...

Джованни отворил дверь и голосом распорядителя бала торжественно объявил:

– Мистер Бэнг, к вам брат Иероним, бенедиктинский монах из Иерусалима.

– Иди ты к черту, – зло отозвался мистер Бэнг из угла.

– Прошу вас, – церемонно обратился повар к монаху.

Мистер Бэнг, увидев монаха из плоти и крови, выпучил глаза. «Ах, это розыгрыш!» – пронеслось у него в голове.

– Извините за позднее вторжение, – неуверенно промолвил монах.

Быстро придя в себя, мистер Бэнг поднялся ему навстречу.

– Поверьте, у меня дело чрезвычайной важности.

Мистер Бэнг во все глаза смотрел на монаха.

– Михей, ты? – наконец спросил он по-русски.

– Бангушин? – в изумлении отозвался монах. – Не может быть!

Тут пришло время удивляться повару: хозяин, произнеся фразу на непонятном языке, бросился к монаху и обнял его. «Так это розыгрыш!» – подумал повар.

Когда страсти улеглись, старые друзья расположились в кабинете. Джованни подал им холодные закуски и графин с хересом.

– Я пожалуй, пойду?

– Спасибо, Джованни... Ты меня очень выручил... – растерянно попрощался с поваром мистер Бэнг.

Когда они остались одни, Николай рассмеялся.

– Вот так-так! А мы приняли тебя за привидение... Тут у нас бытует легенда... Пренеприятное дело... А что это за маскарад? Какой ты, к черту, монах?

– Много времени прошло... – уклончиво ответил Михей и улыбнулся: – Ты тоже не очень похож на себя прежнего...

– Ну, расскажи, расскажи о себе! Рисуешь?

– Нет. Все больше горшки в монастыре расписываю. У нас там гончарная мастерская...

– Какой талант пропал! Как ты до такой жизни докатился?