Алмазная лихорадка

Оба парня прошли в вагон, не обратив на меня никакого внимания. Дверь за ними с громким хлопком закрылась. Я выглянула из-за плеча проводницы на перрон, словно интересуясь погодой на улице.

— Здесь нельзя стоять, девушка! — сварливо сказала проводница.

Я и не собиралась стоять. Я вернулась в плацкартный вагон и медленно пошла за новыми пассажирами. Они двигались уверенно, не останавливаясь, — видимо, план действий был ими уже обговорен. Дойдя до вагона-ресторана, они вдруг расстались. Красавчик в кожаной куртке вошел в ресторан, а круглолицый опять двинулся по вагонам.

Я не стала его преследовать и предпочла ресторан. Сев на свободное место за спиной интересующего меня парня, я заказала обед и принялась наблюдать. Он взял сразу десять бутылок пива, давая понять, что расположился здесь всерьез и надолго.

Время шло. Мне принесли обед. Парень потягивал из бутылки пиво и мрачным назойливым взглядом ощупывал каждого нового посетителя. Этот взгляд был настолько неприятен, что за столик к парню никто не рисковал садиться, и он по-прежнему пребывал в одиночестве, окруженный батареей пивных бутылок.

Однако я заметила, что пиво у него почти не убывает. За полчаса он едва высосал полбутылки. Я старалась жевать как можно медленнее, дважды заказывала отвратительный пережженный кофе, но все равно момент, когда нужно будет уходить, неотвратимо приближался. Но тут мне все-таки повезло, и в ресторан вошел напарник в ярко-желтой куртке.

Он быстро подошел к столику и, шлепнувшись со всего маху на стул, сковырнул пробку с бутылки.

— Я все посмотрел, — отхлебывая пиво прямо из горлышка, сообщил он. — Свина нигде нет. И этого… ну, второго… — он противно рыгнул и добавил: — Капустина я тоже не видел.

— Ищи, — коротко бросил красавчик. — Только махом. Я здесь жду.

— Понял, — кивнул кругломордый и поставил бутылку на стол.

Он встал и шагнул к выходу, задев меня полой попугайской куртки. Я расплатилась и вышла за ним, размышляя над тем, насколько точны порой бандитские клички, как емко и лаконично передают они самую суть явления. Вот стоило мне лишь услышать имя — Свин, — и он, как живой, встал перед моими глазами — тот поросенок, что попортил нам накануне столько крови…

Круглолицый направился в купейный вагон. Я поняла, что он собирается проверить все купе до единого, и горячо помолилась о том, чтобы у моих клиентов хватило благоразумия не отпереть ему дверь.

Пока он шатался по вагонам, я поджидала его в тамбуре ресторана. Сюда он должен был вернуться в любом случае. Поток людей, желающих пообедать или пропустить стаканчик-другой, не иссякал, и поэтому я не особенно рисковала обратить на себя внимание.

Наконец появился кругломордый. Он с озабоченным видом прошел мимо меня и скрылся в ресторане. Я тут же последовала за ним и, стараясь не отставать, попутно высматривала свободное место.

Увы, места пустовали только за столиком, где сидел парень в кожанке. Я решила рискнуть и, когда кругломордый приземлился на стул, подлетела ближе и застенчиво осведомилась, не свободны ли два других места.

Они уставились на меня холодными злыми глазами, но сразу же, потеряв ко мне интерес, хором процедили:

— Да свободно тут, свободно! — и встали из-за стола.

Я поняла, что крупно просчиталась, но в этот момент кругломордый, не утерпев, сказал:

— Я все просек! Он в четвертом вагоне, четвертый номер. Я другие все проверил, а этот — как мертвый, падла! Точно, он там!

Кожаный кивнул, давая понять, что ему все ясно, и они молча пошли к выходу. Я посмотрела на пивные бутылки — восемь из них оставались нераспечатанными. Серьезные люди, вздохнула я.

Теперь они сделают попытку проникнуть в купе, чтобы надежно блокировать Капустина, завладеть заодно деньгами и вообще взять рычаги управления в свои руки. Капустин попадет в такой капкан, из которого ему без серьезных потерь не выбраться. Даже если он попытается сопротивляться, с применением чижовского огнестрельного оружия, положение его не улучшится — он упустит курьера и вдобавок будет вынужден давать весьма неприятные показания следователю. Если к тому времени будет еще жив.

Все козыри были сейчас на руках у ребят из «Лукьяна». Даже если им не удастся проникнуть в купе, Капустин будет вынужден его сам покинуть в Коряжске, и ребятам останется только под эскортом проводить его к своему начальству.

Выход оставался один — убрать парней с поезда.

Глава 4

Времени в запасе оставалось не слишком много — около пяти часов. До прибытия в Коряжск поезд должен был сделать еще две остановки — в Ступино и в Ключах. До Ключей нужно было успеть избавиться от «хвоста», и по возможности без шума. Четкого плана у меня не было. Поэтому именно с шума я и решила начать.

В четвертом вагоне события развивались неторопливым, но неприятным образом. Оба отморозка, приклеившись к двери нашего купе, настойчиво пытались войти в контакт с укрывшимися внутри пассажирами. На их стук никто не откликался, и тогда отморозки затягивали трагическими голосами старую угрожающую песню, в которой самым невинным было обещание «порвать пасть». После такого концерта открыть им мог только ненормальный.

Завидев меня, парни сделали равнодушные лица и принялись пялиться в окно. Я прошла, не удостоив их взглядом, как подобает порядочной женщине, и отправилась искать начальника поезда.

Попала я к нему без труда — он был обманут моим обаянием и молодостью. Его хмурое, измученное лицо с глубокими морщинами как будто даже разгладилось, когда он увидел перед собой скромную и симпатичную особу.

— Присаживайтесь, — по-отечески предложил он. — У вас какие-то проблемы?

— Нет, у меня все в порядке, — живо ответила я. — А вот у вас действительно проблемы.

Начальник поезда с веселым изумлением поднял брови.

— В самом деле? — воскликнул он. — Нет, проблем у меня хватает! Но откуда вам-то про них известно?

— Случайно подслушала, — похвасталась я и с самым серьезным видом сообщила: — Двое мужчин в поезде едут зайцами!

Начальник невольно рассмеялся.

— И это, милая девушка, вы называете проблемами! Сейчас пошлем проверить билеты, виновные заплатят штраф или же, в противном случае, будут ссажены с поезда…

— Ах вот как! — самым стервозным голосом протянула я. — Значит, для вас это не проблема? А я почему — то так и думала! Еще когда увидела, как они дали взятку проводнице, я сразу подумала, что у вас тут все схвачено. Пассажиры дают проводнику, проводник делится с вами, а потом за городом вырастают дачки — знаете, такие скромные дачки, трехэтажные, крытые оцинкованным железом!

Начальник поезда опешил.

— Что вы несете? Какие дачки? — грубо проговорил он, опять делаясь старым и хмурым.

Но я не дала ему расслабиться. Вспомнив уроки актерского мастерства, которые получила в разведшколе, я отвязалась на всю катушку. Я превратилась в разъяренную фурию, вечную искательницу правды-матки. Я вопила, что выведу всех на чистую воду, что пойду с жалобой в управление железных дорог, что мой брат работает в областной газете и обожает вскрывать махинации именно на железных дорогах, что я вообще до министра путей сообщения дойду…