Алое восстание

— Тут есть чем поделиться, — смеюсь я, похлопывая себя по брюху.

Однако мне все же не по себе, и дело не только в животе.

Снова гляжу на крепость. В правой стороне журчит река, вдали за ней белеют горные пики, слева за широкими лугами начинается лес. Впереди море высокой травы волнуется на ветру. Летящая низко птичка вдруг, резко вспорхнув, уносится прочь. Я нарочито громко смеюсь, опершись на стол.

— Точно, залегли в траве, — шепчу Кассию, — это ловушка.

— Можем стащить у них какие-нибудь мешки, — громко продолжает он, кивая на стол, — легче будет все унести, — и шепотом: — Бежим?

— Эльфик.

Он довольно ухмыляется. Вот только позволено ли сегодня, в день ориентировки на местности, начинать военные действия? Ладно, плевать.

На счет «три» разом пинаем стол, и в руках у нас оказываются его дюропластиковые ножки метровой длины. С диким воплем бросаюсь туда, где вспорхнула птичка. Кассий бежит рядом. Навстречу из травы растерянно поднимаются пятеро золотых из братства Цереры, и Кассий фехтовальным выпадом достает одного из них в лицо. Я не знаю изящных приемов, и вчерашнее плечо дает о себе знать, поэтому просто бью палкой по коленке, и второй противник с воплем корчится в траве. Пригибаюсь, уходя от удара кулаком, Кассий отбивает его. Мы танцуем в паре, теперь против троих. Вижу направленное на меня оружие, не палку и не нож, а нечто куда более интересное — кривой тесак, серп жнеца. Противник стоит, подбоченившись и вытянув его вперед, как хлыст. Будь это и вправду хлыст, я был бы уже мертв, но тесак короткий, и я уклоняюсь, одновременно блокируя кулак, летящий в моего напарника. Затем бросаюсь на того, что с тесаком, и беру в захват. Я гораздо проворнее, не говоря уже о силе рук, и быстро завладеваю оружием, а затем отправляю его хозяина в нокаут.

Последний оставшийся на ногах, видя, с какой сноровкой я кручу в руке тесак, сам готов сдаться, но Кассия уже не остановить. Высоко подпрыгнув с причудливым отвлекающим пируэтом, он с разворота валит его ударом ноги.

Крават — молчаливый танец, тайная техника золотых — удивительно напоминает хвастливый акробатический танец мальчишек из Ликоса с их прыжками и сальто.

К стонущим на земле курсантам я не испытываю ни малейшей жалости. Каждый из них прошлой ночью жестоко прикончил своего товарища, так что невинных жертв здесь нет. Беспокоит совсем другое — изящество, с которым дрался Кассий, не оставляя врагу ни малейшего шанса. Мой грубый натиск и ярость ничего не стоят против его техники, и узнай он мою тайну, я не проживу и секунды. Тем не менее Кассий тоже впечатлен.

— Ну ты и ловкач! Разоружил одной левой! Чертовски быстро! Мне повезло, что вчера не попал с тобой в пару. Очень круто! — Он презрительно оглядывает лица пленных. — Ну, что скажете, придурки?

В ответ слышатся одни ругательства.

Надменно вздергиваю голову:

— Что, не приходилось еще проигрывать? — Усмехаюсь, не получив ответа. — Неприятно, должно быть.

Кассий сияет — на минуту он даже забывает об убитом брате. Но я не забыл. Победная эйфория проходит, на душе снова темно и пусто. Того ли от меня ждала Эо? Уж точно не детской игры в войнушку.

— Подкрепление уже в пути! — С небес, лениво аплодируя, спускается Фичнер, его гравиботы сверкают золотом на солнце, в зубах кусок ветчины.

Титус и еще полдюжины самых проворных уже бегут вниз по склону холма. Между тем над крепостью взмывает и несется к нам с другой стороны стремительный золотой силуэт. Вскоре рядом с Фичнером опускается коротко стриженная красотка, куратор братства Цереры. В ее руках бутылка вина и пара бокалов.

— Да у тебя тут настоящий пикник, Марс! — восклицает она.

— Интересно, кто его организовал, а, Церера? — с подозрением тянет Фичнер.

— Полагаю, Аполлон, больше некому. Совсем извелся от скуки у себя в горах. Кстати, вот молодой зинфандель с его виноградников, куда лучше прошлогоднего.

— Это замечательно, — хитро ухмыляется Фичнер, — но в траве прятались твои ребята. Можно подумать, догадывались о пикнике. Подозрительно все это, не находишь?

— Докажи! — смеется Церера. — Где факты?

— Пока факты такие, что двое моих стоят твоих пятерых, дорогая.

— Эти? — хихикает Церера. — Я думала, таких красавчиков берут только к Аполлону и Венере.

— Зато твои уж точно дерутся как домохозяйки и землепашцы, самое им место.

— Не торопись судить, дорогой, это всего лишь середнячки. Моя элита в другом месте, зарабатывает первые мозоли.

— Неужели осваивает печи? — поднимает брови Фичнер. — Поздравляю! Я слыхал, из пекарей получаются лучшие правители.

Церера шутливо пихает его локтем в бок:

— Ах ты, маленький дьявол! Недаром тебя прочат в Рыцари Гнева.

Кураторы поднимаются в воздух и чокаются бокалами над нашими головами.

— Обожаю день ориентировки! — щебечет Церера. — Меркурий выпустил сто тысяч крыс в замке у Юпитера, но Диана проболталась, и тот заранее привез тысячу кошек, так что в этом году ребята Юпитера голодать не будут, а кошки растолстеют, как Бахус.

— Шлюха твоя Диана! — плюется Фичнер.

— Надо быть добрее!

— Я добрый. Послал ей на днях большой пирог в форме пениса с живыми дятлами внутри.

— Правда?

— Ну да.

— Чудовище! — Церера любовно треплет его пальцы. Интересно, другие кураторы тоже крутят шашни друг с другом? — Всю крепость ее продолбят… а шуму сколько! Неплохо, Марс. Меркурия считают главным шутником, но у тебя особый стиль!

— Стиль, вот как? Погоди, встретимся на Олимпе, я покажу тебе настоящий стиль.

— Мм?.. — кокетливо воркует она.

Они снова чокаются, беспечно паря над вымотанными и окровавленными юнцами. Меня против воли разбирает смех. Эти люди просто психи! Пустоголовые золотые твари… Как можно им подчиняться?

— Эй, Фич, извини, что отвлекаю… — подает голос Кассий. — Что нам делать с этими крестьянами? — Он пихает ногой одного из раненых. — Что там говорится в правилах?

— Сожрите их! — хохочет Фичнер. — А ты, Дэрроу, брось свой дурацкий серп, а то сам торчишь, как жнец в поле.

Еще чего! Он так похож на мой родной тесак. Не такой острый, конечно, и для другого предназначен, но баланс почти не отличается.

— А почему бы вам просто не отпустить их, вернув оружие? — предлагает Церера.

— Один твой поцелуй, и они свободны! — нахально скалится Кассий, задрав голову.

— Сынок императора? — спрашивает она Фичнера. Тот кивает. — О поцелуях поговорим, когда заработаешь шрам, барчук! — Она оглядывается через плечо. — А пока советую вам со жнецом уносить ноги!

Издали слышится гулкий топот, и из распахнутых ворот крепости вылетают несколько разукрашенных скакунов. В седлах девицы, в руках у них сети.

— Вам дали коней! Коней! — вопит Фичнер. — Так нечестно!

Мы несемся со всех ног, едва успевая укрыться в спасительной лесной чаще. Лошади с их фырканьем и топотом до сих пор вызывают у меня холодок страха. Кассий тяжело переводит дух. Плечо у меня горит огнем. Уйти, однако, удается не всем. Двое приятелей Титуса не успевают вернуться и попадают в сеть. Великан бросается на выручку, одним ударом сбивает с ног лошадь и уже заносит сапог над барахтающейся на земле всадницей, но сам рушится навзничь, получив боевой разряд из перчатки Цереры и обмочив штаны. Хихикает один Севро и продолжает тайком ухмыляться, даже когда получает замечание Кассия насчет манер.