Алое восстание

— Фичнер? — окликаю.

Новый хлопок. Так и есть, пузырь из жвачки.

— Давай слезай, ловкач, — командует куратор хрипло, отключая плащ-невидимку, гравиботы и проваливаясь в сугроб.

На Фичнере шикарный черный термокостюм, не чета моим одежкам и вонючим, плохо выделанным меховым шкурам. Лицо осунулось, выглядит усталым.

— Решил доделать работу Кассия? — спрашиваю, спрыгивая в снег.

Он с ухмылкой окидывает меня взглядом:

— М-да, ну и видок у тебя. Краше в гроб кладут.

— Да и ты что-то сдал, — хмыкаю я. — Сладко ешь, мягко спишь, а поди ж ты.

В свинцовом зимнем небе за оголенными скелетами деревьев смутно виднеется вершина Олимпа.

Куратор продолжает с улыбкой меня разглядывать:

— Судя по датчикам, ты килограммов десять скинул.

— Лишний жир — обуза, — парирую я, — Кассий помог, срезал. Ионный клинок, он почище скальпеля.

Поднимаю лук и прицеливаюсь, хотя импульсная броня отразит все что угодно, кроме разве что молекулярной бритвы, против которой даже силовое поле не очень эффективно.

— Эх, пристрелить бы тебя!

— Не посмеешь, говнюк, я куратор.

Пускаю стрелу ему в бедро. Окутанная радужным сиянием силового щита, она замедляет полет и падает. Стало быть, защиту они не снимают никогда.

— Не надоело дурачиться? — зевает Фичнер.

Вооружился до зубов, гад. Небось и бритва есть, и шокеры в перчатках. Снег тает, не долетая до его кожи. Углядел меня на дереве, значит и инфракрасные имплантаты в глазах. Датчики, анализаторы в поле зрения и прочее и прочее. Наверное, может на ходу сделать мне анализ крови. Интересно, как насчет спектрального анализа?

Куратор снова зевает.

— На Олимпе суета, мало спим в последнее время, — объясняет он.

Я волком гляжу на него:

— Кто дал Шакалу запись нашего боя с Юлианом?

— Берешь быка за рога? Ну-ну… — Он что-то успел нажать, пока я говорил. Шума ветра больше не слышно, а наши слова отдаются эхом от стенок невидимого звуконепроницаемого кокона. Выходит, у них и такое имеется.

— Кураторы дали, — отвечает Фичнер.

— Кто именно?

— Ну, Аполлон или все… Какая разница?

— То есть Шакал ваш общий любимчик, так надо понимать?

На губах его лопается очередной пузырь.

— А что в этом удивительного? Не всем положено выигрывать, обычное дело… Ты так попер вверх, что пришлось.

Выглядит Фичнер и в самом деле неважно. Косметика не может скрыть мешков под глазами, живот отвис, мышцы дряблые. А еще он явно очень нервничает, и вовсе не из-за своей внешности.

— Положено? — фыркаю я. — Что еще за чертовщина? Говорили, что каждый должен показать себя и пробить себе дорогу наверх. Выходит, кого-то проталкивают? Выиграть должен Шакал, да?

— Прямо в точку, — кивает он мрачно.

— Тогда какой смысл? — не понимаю я. — Зачем правила, если их нарушают? Вся идея летит к чертям.

И в самом деле, задача ставилась отобрать лучших, а если победитель назначен заранее, зачем вообще нужно училище и все эти заморочки? Власть в Сообществе принадлежит тем, кто наиболее для нее пригоден, так они утверждают, а теперь предают собственные принципы, вмешиваясь в драку на школьном дворе. Все те же фальшивые лавры — сплошное лицемерие!

Фичнер молчит.

— Нет, ты скажи, — не унимаюсь я, — кто он такой, этот Шакал? Будущий Александр Великий? Цезарь? Чингисхан? Наполеон?.. Чушь какая-то!

— Адриус — сын нашего дорогого лорд-губернатора Августуса, вот что самое главное.

— Это я уже слышал, но неужели этого достаточно?

— К сожалению, да.

— Но почему?

Он вздыхает:

— Губернатор заставил всех кураторов дать согласие — одних подкупом, других угрозами. Его сыну помогают тайно, потому что реальные хозяева игры, члены правления братств, следят из своих дворцов и яхт за каждым нашим шагом. Они сами имеют большое влияние, а еще есть бюро стандартов, сенат и губернаторы других планет. Училищ много, и каждое имеет возможность наблюдать за ходом учебы у коллег.

— Каким образом?

Фичнер показывает на золотое кольцо с волчьей головой.

— Биометрическая нанокамера, — объясняет он. — Не беспокойся, через кокон они не видят. Я включил блокировку, и всегда есть полдня на редактирование. А вообще, любой нобиль имеет право понаблюдать, на случай если ему вздумается взять тебя под свое крыло после учебы. За тебя ведь многие болеют.

У меня все внутри холодеет. Тысячи ауреев наблюдают за мной каждую секунду! Деметрий Беллона, император Шестого флота, член правления братства Марса, своими глазами видел, как я убиваю одного его сына и вожу за нос другого. А если бы я сболтнул тогда Титусу, что раскрыл его, и признался сам? Или хотя бы пробормотал что-то вслух, когда брел потом по коридору?

— Что будет, если кольцо снять?

— Тогда ты исчезнешь с экранов, останется только сигнал со стационарных камер. — Фичнер подмигивает. — Только не говори никому… Короче, если коллегия выборщиков узнает о проделках губернатора, жди беды. Мало того что братства окрысятся друг на друга, это означает открытую войну между семьями Августус и Беллона.

— И у тебя будут неприятности?

— Мне тогда просто не жить, — криво усмехается он.

— Так вот почему ты сам не свой. Но я-то тут при чем?

— Слишком много у тебя поклонников, Дэрроу, и в нашем братстве, и в других. Они очень расстроятся, если ты погибнешь, и особенно Лорн Аркос, Меч Марса. Ты наверняка много о нем слышал. Бритвой владеет бесподобно.

— При. Чем. Тут. Я?

— Твое дело — выжить. Сиди тихо, не стой на пути Шакала, иначе Юпитер с Аполлоном сотрут тебя в порошок, а я ничего не смогу поделать.

— Верные псы лорд-губернатора?

— И не только они.

— Если меня убьют, выборщики сразу поймут, что дело нечисто.

— Не поймут. Аполлон будет действовать чужими руками, а если сам, то отредактирует записи. Они с Юпитером не дураки, так что не рыпайся. Уступишь Шакалу победу, зато сохранишь будущее для себя.

— И для тебя.

— Вот именно.

— Понял.

— Вот и отлично. Я надеялся на твой здравый смысл. Знаешь, тебя и кураторы многие любят, даже Минерва. Сначала терпеть не могла, но когда ты отпустил Виргинию… Благодаря тебе она осталась на Олимпе, а это немало.

— Вот как? — Я стараюсь сохранить спокойный вид.