Америка глазами заблудшего туриста

Закончив эту мрачную новогоднюю оперативку, он объявил, что я и ещё пару человек — на сегодня свободны. Поблагодарил нас за многочасовой, напряженный рабочий день и пожелал счастливого Нового года.

Второй босс полушутя напомнил мне, чтобы во избежание неприятностей, при уходе я не забыл остановить отсчёт рабочего времени. В таком новогоднем замечании слышался совершенно нешуточный симптом. Я понял, что администрация обеспокоена не только недостачей продуктов, но и перерасходами на оплату сверхурочных работ.

Сделал, как мне посоветовали, и позвонил Олегу. Договорились, что он подъедет за мной на нашу заправочную станцию Chevron, где я буду поджидать его.

Мой рассказ о том, какое замечание сделал мне сегодня один из моих боссов, омрачил праздничное настроение Олега, но наши новогодние планы это не изменило.

Дома я по-быстрому принял душ, Олег по телефону предупредил о нашем скором прибытии и мы выехали. Друзья снимали дом на соседнем острове Kи Ларго, и мы через несколько минут были на месте. Стол был накрыт, нас упрекнули в опоздании и пригласили занимать места. Всеми приготовлениями занимались женщины. Между нами было договорено, что они, после всего выставят нам счёт за нашу долю от общих расходах.

В центре стола красовались традиционный тазик с салатом «Оливье» и бутыль водки Smirnoff.

Из своего опыта работы в отделе доставки, я знал, что водка «Смирнофф» — самая паршивая в сравнении с другими; Абсолют, Финляндия, Столичная.

В этом двухэтажном доме, кроме двух московских женщин и их польского друга, жила ещё одна русская барышня, но она была помоложе, в какой-то мере владела языком и вынашивала амбициозные планы американизироваться. В совковой компании делать ей было нечего, она отсутствовала. Из замечаний наших приятелей о своей соседке, мы поняли, что избранный ею путь к Американской Мечте оригинальностью не отличается. Девушка просто ищет гражданина, которому, можно сдаться в законный брак со всеми вытекающими формальными возможностями. Одна из разновидностей проституции. Подобных браков и дома немало. Колхоз — дело добровольное, и мы пожелали ей удачи и успехов в любви.

Сидели мы хорошо. Вкусно ели, пили, трепались ни о чём. В перерывах выходили из дома прогуляться.

Снег в ту ночь не выпал, и температура не опустилась ниже 80 градусов по Фаренгейту.

В шкалу по Цельсию я переводил это таким методом: делил на два и ещё отнимал 13. По моим пересчетам выходило около 27 градусов по Цельсию.

Прогулявшись и сфотографировавшись на память под пальмой, вместо ёлки, мы возвращались к столу. По окончании новогодней программы, нам постелили спать в гостиной.

А утром, 1-го января в семь часов утра, я уже грузил из холодильника на тачку коробки с апельсинами… Really, every fuck'n morning the same shit!.. Или в переводе с американского на русский: здравствуй, всё та же грусть, только 94-го года.

В январе месяце совместными с Кевином усилиями мы проводили в самостоятельную жизнь его засидевшегося в нашем доме приятеля. Сначала он нашёл непыльную работёнку — здесь же в пансионате, вероятно, с помощью Кевина. А, поработав недельку-две, переехал на другой адрес, видимо, что-то арендовал.

Я каждый день встречался с ним на работе: выглядел он вполне довольным. Работа его заключалась в дежурстве у радио, обеспечивающего связь с прогулочными яхтами, вышедшими в море. Радиорубка находилась в баре, что напротив причалов, у которых швартуются яхты, предлагающие, всем желающим выйти в море на прогулку, на рыбалку или для подводных плаваний и т. п. Они докладывали ему на берег о своём благополучии, местонахождении и о времени возвращения. А он информировал их о том, сколько желающих записалось на следующую морскую прогулку. От него требовалось лишь быть всегда на связи и в экстренных случаях действовать согласно инструкции. Эту ответственную работу он мог выполнять, сидя в тени, в удобном кресле, почитывая, и даже попивая пиво.

Когда я посещал этот бар, доставляя туда заказы, мой бывший сосед сочувственно отмечал, что работёнка у меня суетная. Я охотно соглашался с ним и уматывал исполнять другие заказы.

Однажды, в двадцатых числах января, когда рабочий день шёл на убыль, солнышко садилось, и я отсчитывал минуты последнего рабочего часа, среди пёстрого, полураздетого хаотичного движения отдыхающих, на территории пансионата промелькнула странная фигура субъекта с дорожной сумкой в одной руке и теплой курткой «Аляска» в другой.

Экипировка и неуверенное, ищущее передвижение субъекта привлекло моё внимание. Но не успел я опознать в нём своего друга детства, как тот стал подавать мне сигналы. Размахивая курткой, он выкрикивал моё имя.

Приостановив своё служебное движение, я наблюдал, как ко мне приближается автор телеграммы о полученной визе, сомнительный друг очень далёкого детства — Вовочка.

Его целеустремленное движение исключало всякие сомнения. Было очевидно, что он хочет именно меня. Я лихорадочно соображал: как он мог отыскать меня здесь, на работе? Ведь дома знают лишь мой почтовый адрес и домашний телефон.

Достигнув своей цели, Вован бросил в ноги сумку с курткой и любвеобильно приветствовал меня крепкими дружескими рукопожатиями. По его эмоциональному состоянию и заметной внешней потасканности можно было догадаться о сложной поисковой работе, им проделанной.

Первое, о чём он заявил мне, не выпуская мою руку из своих цепких клешней, так это о своём твёрдом намерении трудиться здесь и зарабатывать деньги. Украина, по его заявлению, оказалась во власти мародёрствующих плутократов, а население — обречено на массовое вымирание и бегство. И без определенной суммы денег живым он туда не вернётся, ибо существование там смерти подобно!

Выслушав его, я поинтересовался: как он отыскал меня? Ответ на мой вопрос вылился в рассказ, который скрасил мой последний, и самый нудный рабочий час. Сопровождая меня и мою тачку, Вова поведал мне о своих мытарствах от Ленинграда до острова Islamorada. В течение последних суток он переместился с 60-й северной широты на 25-ю, что само по себе — уже нагрузка.

Почтовый адрес он получил от моей мамани. Точнее, всего лишь адрес почтового отделения на острове, где я арендовал почтовый ящик.

Тем не менее, он отыскал меня на работе, а если бы не нашёл меня здесь, что тогда?

Вава, не задумываясь, ответил: тогда он поджидал бы меня у почтового отделения, и он показал заготовленную шпаргалку с адресом отделения.

Вылетел он рейсом Ленинград — Майами. Его попутчиками в самолете оказалась группа российских нардепов и их переводчик. В процессе многочасового перелёта, он познакомился с этим пареньком-переводчиком и некоторыми подвыпившими слугами российского народа. А в Шеноне к их компании присоединился ещё и ирландский торговец антиквариатом.