Американский эксперимент соседства

— Спасибо, что пригласил меня поужинать с тобой, Лукас. Мне очень приятно.

И ты не поверишь, насколько, — хотела добавить я.

Он улыбнулся, и снова улыбка была большой, счастливой и... проблемной. Очень проблемной, поняла я, глядя на его губы. У меня были вязкие до колен проблемы, если он действительно собирался улыбаться, как ни в чем не бывало.

— Ну, как твой папа? — снова спросил он, предлагая тарелку с жареным рисом.

Взяв её, я положила себе большую ложку.

— Он в порядке. У него больное бедро. Он споткнулся об одного из жутких дворовых гномов, которых он так любит, — я тихонько фыркнула. — Но, к счастью, он в порядке. Просто немного болит. Все могло быть гораздо хуже. Гном был единственной жертвой.

— Я рад это слышать, Рози.

Я тоже. И почему-то я сомневалась, что Лукас сказал это просто из вежливости.

— Спасибо, Лукас, — чтобы занять себя чем-то, что не было его лицом, я взяла кусок хлеба и поднесла его прямо ко рту. — Боже мой! — простонала я, как только попробовала первый кусочек. — Что ты сделал с этими перцами? Они на вкус... ВАУ. Они потрясающие.

— Я карамелизировал их с красным луком и несколькими специями, которые я нашел в шкафу Лины, — он подмигнул, тоже откусывая свой кусочек. — Остальные продукты я купил на свою мелочь и кое-что из того, что ты мне дала, — его выражение лица стало нерешительным. — Рози, я чувствую, что я в долгу перед тобой...

— Не беспокойся об этом, хорошо? — я сказала ему, прежде чем он успел попытаться объясниться. — Я не против одолжить тебе несколько баксов, пока тебе не поменяют карточку. Ты никого не знаешь в городе, и это самое малое, что я могу сделать. К тому же, ты пригласил меня поесть, — я жестом указала на праздничный пир, который он подал. — Так что я не вижу ничего, кроме выгодной для меня сделки, — я положила немного липкого и блестящего сыра Фета на свою тарелку. — Ради такого сыра я готова пойти на возмутительные вещи.

— Я обязательно запомню это. В следующий раз.

В следующий раз. Это означало...

Нет. Это было просто то, что говорили обычно люди.

Он продолжил: — Готовка, а затем трапеза того, что я готовлю — это одно из немногих удовольствий, способных отвлечь меня от мыслей, когда у меня плохой день.

Я поправила салфетку на коленях и полностью сосредоточилась на еде.

— Я действительно понимаю, почему, Лукас, — сказала я ему, удерживая себя от вопроса о неудачном дне, предполагая, что он говорит о вчерашнем беспорядке.

— Итак, Рози, — сказал Лукас через пару минут. — Я слышал все о том, как вы с Линой познакомились, и скажу честно, я умирал от желания услышать твою версию событий.

Нахмурившись, я бросила на него быстрый взгляд. Эта большая, отвлекающая улыбка снова была на его лице. Проклятье. Я вернула взгляд к своей тарелке.

— Моя версия событий? Мы познакомились во время вводной недели в InTech.

— О, это совсем не то, что Лина рассказывала окружающим, — он хихикнул, и это был низкий, глубокий и... знающий голос. — О тебе дома ходит легенда!

— Легенда?

— Да, не каждый день добрая душа оттаскивает мою кузину с дороги бегущей лошади и спасает ей жизнь.

— Что?

И вот так, события, о которых он говорил, промелькнули в моей голове, и сработала единственная логическая реакция на них.

Из меня вырвался искренний глубокий смех.

— Это то, что Лина всем рассказала? — спросила я, и Лукас кивнул. — Невероятно. Ну, вообще-то, я должна была ожидать этого от Лины.

— Ты хочешь сказать, что моя очень скромная, абсолютно не драматичная кузина немного приукрасила? — он рассмеялся. — Знаешь, она даже описывала в ужасающих подробностях, как ее жизнь промелькнула перед глазами, — он наклонил голову. — И все это перед тем, как открыть их и обнаружить, что перед ней стоит ее зеленоглазый ангел-хранитель.

Я насмешливо хмыкнула.

— Думаю, это объясняет, почему твоя бабушка плакала, когда мы встретились.

Не отрывая от меня взгляда, Лукас подтолкнул в мою сторону тарелку с сыром.

— Значит, ты действительно хочешь сказать, что не было никакой лошади, которая встала на дыбы? — когда я не подала виду, он протянул руку и положил кусочек на мою тарелку. — И ты не подскочила и не спасла ей жизнь?

— Ну, — сказала я, наблюдая, как он с довольным видом убирает руки. — Ты знаком с конными экипажами в Центральном парке?

Лукас кивнул, потянувшись за одним из последних ломтиков поджаренного хлеба.

— Они в основном предназначены для туристов или для случайных свиданий с широкими жестами, что немного... неоригинально, если хочешь знать мое мнение. Я, конечно, ничего не имею против красивых поступков. Но романтика -— большие, широкие жесты — должна быть связана с чем-то личным. Хорошо продуманным, как...

Наши взгляды снова встретились, и мои слова прервались, когда я заметила веселье в его глазах.

— В любом случае, — я пожала плечами. — Не спрашивай меня как, но одна из лошадей отвязалась и маршировала через Центральный парк в самом медленном темпе, известном... ну, лошадям. Идёт Лина, в наушниках, явно потерянная, и смотрит в приложение Google Maps на своем телефоне, — только позже я узнала, что у моей лучшей подруги проблемы с ориентацией в пространстве. — В то же утро я видела, как она пролила кофе на чьи-то брюки, так что я знала, что ее базовые рефлексы не были супер быстрыми.

Лукас хмыкнул.

— О, это определенно не ее сильная сторона.

— Правда? — я усмехнулась. — В любом случае, я крикнула ей, чтобы она была осторожна, а когда она не сдвинулась с места, я просто пошла и оттащила ее с дороги.

Лукас хмыкнул.

— Это определенно не та версия, о которой я слышу каждое Рождество с тех пор, как она встретила тебя.

Каждое Рождество?

Лукас слышал об этом — обо мне — каждое Рождество?

— Жаль тебя разочаровывать, — я подняла вилку, набирая на нее рис. — Я не ангел-хранитель. Или героиня. Просто обычный инженер, ставший писателем романов, — я наклонила голову. — О. Это первый раз, когда я произнесла это вслух.

Его улыбка стала теплее.

— И что ты почувствовала?

Я обдумала свой ответ.

— Было хорошо. Мне было приятно это сказать и услышать.

Мне просто хотелось чувствовать себя уверенно в этом новом положении, в котором я оказалась. Но я не чувствовала, не сейчас. В основном потому, что... разве может считаться писателем тот, кто написал одну-единственную книгу? Как может чувствовать себя писателем та, кто едва ли осилила первую главу своей второй книги?