Американский Шерлок Холмс

Кругом было тихо.

Со стороны коридора, ведущего к парадной двери, раздавалось равномерное дыхание спящего человека.

То был сторож. Он расположился на рогоже и спал сном праведника.

Ник Картер поставил мальчика на пол и подкрался к мексиканцу, вынимая из кармана платок, пропитанный хлороформом.

Схватив сторожа одной рукой за горло, он другой рукой поднес к его рту и носу платок, заставляя его вдыхать хлороформ.

Он не счел нужным связывать его, тем более, что не хотел тратить время на это. Он взял у него ключи, осторожно открыл входную дверь, а затем вернулся за мальчиком, взял его на руки и выбежал из дома.

Выйдя наружу, Ник Картер запер входную дверь.

Если бы сторож теперь и пришел в себя и забил бы тревогу, то Ник Картер с Транкилино все-таки успели бы бежать, так как выломать железную дверь было не так-то легко.

— Где конюшни? — шепнул Ник Картер.

— Налево, позади главных зданий, второй сарай справа.

— А как обстоит дело с собаками? Знают ли они тебя?

— У нас собак больше нет, — шепнул Транкилино, — прежде у нас их было много. Две принадлежали мне и я их очень любил, но когда на гасиенду приехали дон Патрицио и та женщина, то всех собак перестреляли.

Это известие подтверждало все предположения Ника Картера и служило доказательством того, что с сеньорой Мерседес дело подозрительно.

По всей вероятности, эта женщина боялась, что собаки будут относиться к ней, как к чужой, враждебно, а это неминуемо должно было вызвать подозрения служащих.

В данную минуту отсутствие собак было очень кстати, так как своим лаем они неминуемо выдали бы беглецов.

Ник Картер и Транкилино добрались до конюшни.

Конюхи, которые по словам Транкилино спали в соседнем доме, не заметили беглецов, так что Ник Картер мог спокойно оседлать свою лошадь и пони мальчика.

Нащупав свои револьверы, Ник Картер посадил мальчика в седло, сам сел на свою лошадь и они поспешили уехать.

Отъехав на некоторое расстояние, они пустили лошадей в галоп по направлению к лесу.

Так как Транкилино раньше вместе со своими родителями часто ездил к горе Икстакихуатль, то он знал дорогу.

Туда была проложена удобная дорога для верховых, в настоящее время ярко освещенная луной.

Проехав миль десять, Ник Картер и Транкилино добрались до подножия горы. Отсюда дорога поднималась зигзагами вверх.

Часа в четыре утра беглецы доехали до возвышения, откуда открывался дивный вид на окружающую равнину.

Вдруг в кустах раздался резкий окрик:

— Руки вверх!

Ник Картер и Транкилино тотчас же исполнили это приказание. Они были уверены, что их окликнул Секундино.

Вслед за тем из кустов вышел седой старик в живописном мексиканском костюме.

— Куда вы едете? — спросил он.

— Я еду с доном Транкилино дель Корона, — ответил Ник Картер, — и ищу некоего Секундино.

— Это я сам! Кто вы такой?

— Он мой лучший друг! — отозвался Транкилино вместо Ника Картера.

Глава XI Отшельник

Секундино тотчас же опустил ружье.

— Приветствую тебя, сын моего возлюбленного хозяина, — приветливо произнес он, подошел к Транкилино и поцеловал его руку. — Вам, — сказал он, обращаясь к Нику Картеру, — по всей вероятности рассказали, что я полупомешанный старик! Но смею вас уверить, что я все понимаю, быть может, даже лучше тех, которые говорят обо мне такие вещи. Каждая капля моей крови принадлежит моему молодому хозяину! Не угодно ли вам пожаловать ко мне в мою хижину? Она находится немного повыше этого места.

Ник Картер кивнул головой в знак согласия и Секундино крикнул что-то по направлению к кустам.

Оттуда вышла большая, некрасивая лошадь.

Секундино тотчас же вскочил в седло и поехал впереди.

Спустя час всадники добрались до маленькой долины, в которой стояла деревянная хижина.

— Каким образом мы встретили вас так далеко от вашего дома? — спросил Ник Картер после того, как они со стариком уложили Транкилино спать и пристроили лошадей в сарае.

— Я ехал на гасиенду, — ответил Секундино, — за моим молодым хозяином, чтобы перевезти его к себе в свою хижину. Я знал, что он по утрам ездит к источникам и хотел повстречаться с ним там, чтобы уговорить его последовать за мной. Там, в доме смерти, жизнь его в опасности. Я рад, что вы его друг, так как он окружен врагами, которые хотят лишить его жизни!

— Вот и отлично! — отозвался Ник Картер, — а я приехал к вам, чтобы потолковать с вами об этом деле. Во-первых, я полагаю, что вы сумеете рассказать мне кое-что о том, что творилось и творится в гасиенде, преимущественно о тех лицах, которые теперь там хозяйничают, а во-вторых, я хотел бы отдать мальчика на ваше попечение, пока расправлюсь с преступниками. Надо вам знать, что я родом из Нью-Йорка и несколько времени тому назад приютил у себя Транкилино.

Затем Ник Картер рассказал старику обо всем, что произошло с Транкилино в Нью-Йорке, а также о своих наблюдениях во время пребывания в гасиенде.

Секундино внимательно выслушал Ника Картера, не прерывая его ни одним словом.

Затем он задумчиво произнес:

— Я не знаю, что произошло с доном Иосифом, возможно, что он на самом деле умер, но я этому не верю!

— А кто такая, по-вашему, та женщина, которая выдает себя за мать Транкилино?

— По всей вероятности, она тетя молодого хозяина, но утверждать этого я не берусь. Знаю только, что у моей прежней хозяйки была сестра, которая когда-то бежала из монастыря во Франции, где она воспитывалась. Говорят, что из монастыря ее похитил какой-то неизвестный, который впоследствии женился на ней.

— А кто такой дон Патрицио, нынешний управляющий гасиенды?

Старик пренебрежительно усмехнулся.

— По моему, он самый обыкновенный авантюрист, такой же порочный, как все испанцы!

Секундино, как все мексиканцы, от всей души ненавидел испанцев.

— Когда вы в первый раз увидели нынешнюю хозяйку гасиенды, то вы сразу заметили разницу между ней и ее сестрой?

— Конечно, сразу! Я очень уважал донну Мерседес и потому помню каждую черту ее лица.

— А почему же вы молчали? Почему вы…

Старик не дал Нику Картеру договорить.

— А что я мог сделать? — воскликнул он. — Если бы я поехал в ближайший город и сделал донос, то меня осмеяли бы, а быть может, даже арестовали бы за ложный донос! Да и кто поверил бы полупомешанному старику, доносящему на столь высокоуважаемую особу, как донна Мерседес дель Корона, владелицу гасиенды Двух Источников!

— Но вы ведь вовсе не полупомешанный, а вполне разумный человек.

— Так-то оно так! Но после того, как дон Иосиф был арестован за убийство, которого он никогда не совершал, я ушел в горы и ни с кем больше не разговаривал. Люди, не умеющие объяснить моего поведения, стали считать меня полупомешанным. Если бы я знал о заговоре против дона Иосифа, то, конечно, повел бы иную линию. Теперь мне уже поздно выступать, но такой человек, как вы, можете объявить войну преступникам и раскрыть все их злодеяния, совершенные в течение последних лет.