Анархия. Начало

Я могла бы сбежать прямо сейчас, если бы хотела. Могла бы пнуть его по яйцам, схватить за голову и ударить коленом, и побежать обратно в лабиринт, крича о помощи.

Но проблема в том, что я остаюсь там, куда он меня поставил.

Он скользит рукой вниз по изгибам моей шеи, а затем играет с прядью моих выпавших из пучка волос.

— Почему ты это делаешь? — спрашиваю я.

— Я не трахнул тебя в прошлые выходные, но хотел. Я очень, очень этого хотел.

Я пихаю его двумя руками в грудь, пытаясь оттолкнуть, и даю ему пощечину. Сильную. Звук от удара моей руки по его щеке раздается эхом, и где-то в лабиринте смеется девушка.

— Не смей так со мной разговаривать, придурок.

Он только улыбается, несмотря на то, что красный след от ладони начинает проявляться у него на щеке.

— Никогда не говори «никогда».

— И если ты еще хоть раз назовешь меня девчонкой с пушкой…

— Тогда что? — перехватывает он, уставившись на меня таким взглядом, что мне приходится отвернуться.

— Просто скажи мне, чего ты хочешь, — говорю я. Мое сердце бьется так быстро теперь.

— Я только что это сделал, — шепчет он, наклоняясь к моей шее и щекоча меня своим дыханием, когда его слова касаются моей кожи. — Я хочу трахнуть тебя. И хочу сделать это прямо сейчас. Прежде чем мы зайдем дальше. Прежде чем я расскажу тебе еще что-либо. Прежде чем у тебя появится возможность передумать.

— Какой же ты мерзавец, — говорю я, поднимая взгляд навстречу его. Его взгляд такой напряженный, мне хочется спрятаться от него. — Ты сумасшедший, если думаешь, что я хотя бы рассматриваю такую возможность.

— Ты права. Ты не рассматриваешь. Ты уже согласилась, в противном случае тебя бы давно уже здесь не было. Ты бы бежала так быстро, насколько тебе могут позволить твои прелестные ножки. Ты бы кричала о помощи тем людям в лабиринте. Тебя бы здесь не было, Молли Мастерс.

Он поднимает юбки моего платья вверх к моим бедрам.

Я с трудом сглатываю, и из моего рта вырывается стон.

— Сдайся сегодня, Молли. И тогда завтра сдамся я.

— Что это значит? Почему ты говоришь загадками? Просто объясни мне, какого хрена происходит. — Мои слова звучат, как хриплый шепот, и я опускаю взгляд и смотрю на землю.

Дай ему еще одну пощечину и уходи. Вали отсюда ко всем чертям с гордо поднятой головой.

Но я не могу сказать, что этого хочу, потому что это не так.

— Подними свои юбки и узнаешь.

Я заставляю себя посмотреть вверх. Его глаза не сияют задором, они темные, холодные и доминирующие. А его губы не изогнуты в игривой улыбке. Они прямые и слегка приоткрытые. И я вижу, как язык шевелится у него во рту, как будто он очень серьезно о чем-то размышляет. Затем он убирает руку со стены и отпускает мягкую ткань шелкового подола моего платья, чтобы положить обе ладони в перчатках на мои щеки. Нежно. И это единственное, что он сейчас делает нежно, потому что он охренеть как пугает меня.

— Сделай это, — говорит он, наклоняясь ко мне. Губами прижимается к моим в крепком поцелуе. Руками ласкает мою кожу. Всем телом подается вперед, а ногу располагает у меня между ног. — Подними эти юбки, Молли, — произносит он, и я буквально ощущаю его слова у себя на языке. — Позволь мне скользнуть своей рукой между твоих ног и немного поиграть. Давай хорошо проведем время сегодня вечером и забудем о том, что все это рухнет завтра.

— Я не…

— Пожалуйста, — говорит он. Его слова такие тихие, наполненные желанием, сожалением и волнением. Он напоминает мне его друга, с которым я танцевала. Его мольба заставляет меня подчиниться. Я стараюсь убедить себя, что он делает это против моей воли, но это ложь. Что-то есть на кончике моего языка. Как будто мой мозг скрывает какие-то секреты, которые вот-вот вырвутся из меня. Поэтому я опускаю руки, хватаю шелковую ткань и даю этому мужчине то, что ему нужно.

Свое согласие.

Его губы внезапно становятся жадными и сокрушительными. Язык врывается в мой рот. Одну руку он убирает с моей щеки и опускает к ремню, а я задираю юбки еще выше, открывая голую кожу моих ног. Оживленный ветерок дует по ним, заставляя мою киску дрожать от предвкушения. Он расстегивает пряжку на ремне и дергает за молнию прямо перед тем, как прижать свой твердый член к моему бедру.

Я толкаюсь вперед, заставляя его стонать от нарастающей потребности.

— Тогда сделай это, — шепчу я. — Просто сделай это, пока сюда никто не пришел. — Голоса других пар в лабиринте становятся громче, но я не могу сказать, как близко они от центра лабиринта. Или от того, чтобы застать меня здесь, делающей это с ним.

Он перехватывает мои юбки так внезапно, что я ахаю от неожиданности, и затем опускает руку к моей промежности и отодвигает в сторону трусики. Этого хватает, чтобы он просунул свой палец в перчатке внутрь моей киски.

— Раздвинь ноги шире, Молли.

От одного лишь звука его грубого голоса, которым он произносит мое имя, у меня кружится голова. Почему? Почему он вызывает у меня такие чувства?

Но эта мысль исчезает, как только давление внутри меня превращается в удовольствие. Я подчиняюсь его последней команде, будто я его виртуальная игрушка в той пещере. Вынужденная подчиняться его приказам. В его полном распоряжении и под его контролем.

В тот момент, когда эта мысль мелькает у меня в голове, его член, большой, твердый и пульсирующий так же, как и моя киска, сменяет его палец, и я издаю стон. Громкий.

— О, Боже.

— Тс-с-с, — смеется он. И этот смех уносит все запреты и страх, а на смену им приходят безрассудство и соблазн.

— Я хочу трахать тебя на виду, — говорит он. — Прямо здесь под этими прожекторами. В двухстах метрах от всех этих светских идиотов, не обращающих внимания на то, что происходит вокруг. Жалкие параноики, думающие лишь о том, как им быть дальше. А если ты будешь шуметь, Молли, мне придется перетащить твое трепещущее и ноющее тело в тень, и это испортит всё.

— О, Боже, — снова повторяю я.

— Ты ведь не хочешь, чтобы я все испортил?

Я мотаю головой, уставившись ему прямо в глаза. Он сжимает мою талию так, будто больше никогда не хочет меня отпускать. Он вбивается в меня, прижимая меня к холодному постаменту с такой силой, что я ощущаю шероховатость камней, вмонтированных в бетон.

— Обхвати меня ногами, — говорит он, сжимая мои волосы одной рукой, пока я не вскидываю голову. — И смотри на меня, когда я тебя трахаю.

Я поднимаю ногу, и он помогает мне другой рукой. Я прижимаюсь к твердым, четко очерченным мышцам его живота и бедер, когда он толкается в меня.

— Блядь, — рычит он, кусая мочку моего уха. — Они уже близко. Еще два поворота направо, и они найдут нас. И если ты думаешь, что я остановлюсь, то ты плохо меня знаешь. Так что кончи для меня, Молли. Кончи и скажи мое имя мне на ухо, когда сделаешь это.

— Что…

— Линкольн, — шепчет он. — Меня зовут Линкольн. Скажи. Я должен услышать, как ты произносишь его.

Он вбивается в меня. Рукой находит мою грудь, сжимая ее так, будто мы на грани чего-то. Губами прижимается к моей шее, захватывает нежную кожу зубами и слегка прикусывает ее. Я резко втягиваю воздух, и он отпускает кожу, начиная посасывать место укуса, пока я не сдаюсь окончательно.