Андеграунд

— Откуда такие сомнения?

— А ты не заметил?! Мне нигде не рады. Куда бы я не пришла, меня встречают враждебно, а как ни прискорбно, мы живем в обществе. Как бы я не пыталась избегать людей, они все равно будут.

— У тебя есть молодой человек? — я знал ответ. Знал со стопроцентной уверенностью, но мне хотелось разговорить ее.

Она выглядела уставшей. Сделав глоток кофе, Витторина поправила длинные волосы и посмотрев в сторону, все же произнесла:

— Нет, я одна.

Опять прозвучало, как «я сама!». Она привыкла решать свои проблемы, привыкла быть сильной, полагаться только на себя. Это хорошее качество, не только для женщины, но и для мужчины. Но женщина, ставшая независимой, она остается как правило одна — ей нет смысла заводить себе мужика, ведь тот принесет ей лишь головную боль.

— Почему? Убежденная феминистка? — подавил улыбку. Я знал ответ на каждый заданный мной вопрос, но хотел услышать от нее, из ее уст.

— Нет, — тихо рассмеявшись, Витторина наконец-то расслабилась и все же взглянула на меня. — Я не хочу, чтобы меня парень мучил своим присутствием, не хочу видеть, как он бегает за овцами, тянуть себя и его…мне не везло в любви.

— Никто не знает, сколько раз ты судила себя, — я перевел взгляд на окно, не желая ее испытывать своим пристальным вниманием. — Но есть мужчины, обладающие волчьей верностью. На твоем пути попадались мальчики, но появится тот, кто поймет и примет твою душу.

— Ты красиво стелешь, — девушка закинула ногу на ногу, в чисто мужском жесте, далеко отставив колено. А ноги красивые, длинные, плотно обтянутые черными лосинами под кожу.

— Я еще и красиво поступаю.

— Весь такой правильный. И нет никаких слабостей? — язвительно уточнила Витторина. Она с большим энтузиазмом поддерживает разговор.

— Нет, есть у меня слабость, — я подался вперед и почти шепотом поведал. — Умные женщины, вот моя самая большая слабость, — и откинувшись обратно на спинку стула, продолжил как ни в чем не бывало. — Но я умею производить впечатление. То, что заставило бы тебя возвращаться ко мне снова и снова.

— Самоуверенно звучит, — нахмурившись заявила она. — За базар ответишь?

— Отвечу, — я рассмеялся. Ее манера общения меня умиляла. Котенок. Маленький пушистый комочек, но показывает коготочки и зубки, шипит иногда. Главное не гладить против шерстки. Странно, ведь с самого первого дня нашего знакомства я не чувствовал ничего, кроме удивления. Она была странной, я поддался ее энергии, ненавидел, считая ее высокомерной наглой девицей. Мне потребовалось время, чтобы разглядеть в ней человека, с которым как минимум мне хотелось построить дружбу. Тогда еще были подозрения, что у нее кто-то есть. И я пытался себя убедить, что я бы не стал рушить ее отношения. И это стало самой большой ложью для меня самого. Я отбил бы ее у любого идиота…я почти был уверен, что никто не смог бы рассмотреть в этой сильной девушке того милого котенка, которым она являлась на самом деле. Говорить с Витой мне было приятно, я получал от этого удовольствие. Мне нравился ее характер. Я представлял нас вместе, как возвращаюсь с миссии, к моей милой Витторине. Это толкнуло меня на проверку информации по ней и так я узнал, что она очень одинока. В клубе «Конкистадор» ее любили и уважали, как друга, как надежного товарища. Никто не воспринимал ее как девушку, хотя и отмечали внешнюю привлекательность. Когда мы запросили у байкеров характеристику на их подругу, аргументируя, что это необходимо для поступления, они подошли к вопросу со всей ответственностью, искренне желая ей счастья, понимая, что их подруге требуется смена образа жизни, поиск себя.

— Мстислав, — это было впервые, когда я услышал свое имя из ее уст. — Я в прошлый раз так тебя и не поблагодарила…за тот случай в клубе. Спасибо. Извини, что наехала на тебя…

Я даже не сразу вспомнил, о чем она говорит. Катарсис подсказал. Как я уже отмечал, ее сознание всегда было открыто для меня. В баре к ней подкатил бухой чувак и они почти устроили драку, но я решил вопрос с одного удара и увел девушку с танцпола. И да, она действительно наехала на меня, лишний раз напоминая, что может решить свои проблемы сама.

— Без проблем, рад был помочь, — и да, она красивая. Особенно когда вот так спокойно смотрит на меня, не испытывая больше неловкости. Моя девочка. После тестирования мне вновь придется стереть себя из ее памяти. Но что только не сделаешь, ради счастливого будущего.

— Ты мне иной раз напоминаешь… — она замолчала, будто передумала озвучивать мысль.

— Кого же? Я заинтригован.

— Фею «Так совпало». Уж если столкнешься с тобой, то можно быть и отфеяченным по полной, — с улыбкой поделилась она.

— Не скрою, такое тоже иногда случается, — я рассмеялся ее шутке (а шутке ли??!). — Но согласись, не стоит нарываться, — но в ее глазах горел вызов. Вот уж кто-кто, а она бы пересекла черту дозволенного, а я не против был заняться ее плохим поведением.

Витторина перевела задумчивый взгляд на оборотня, открыла рот, чтобы что-то спросить, но вновь провалилась в воспоминания своего мужа.

Как только криокамера закрылась и Влад поместил принудительно Витторину в Анабиоз — нечто приближенное к летаргическому сну, мы запустили экран с ее видениями. Я должен был узнать больше. И да, нехорошо рыться в чужих мыслях, воспоминаниях, но что делать, если она упорно скрывала себя от других. Для меня это стало вынужденной мерой.

— Фон ровный, в графе желаний просто… — Влад тяжело вздохнул и продолжил. — Просто хочет спокойствия. Ее достал буллинг.

— Ну это нормальное желание, — отец пожал плечами. — С учетом, что ей нигде не рады, вполне нормально.

— Но у нее больше нет никаких желаний, — психолог развел руками.

— Быть не может, — Казимир подошел ближе и взглянул на экран. — А это?

— Это потребность.

— И что за потребность? — нетерпеливо спросил я, наблюдая, как она на экране в своих мыслях погружается в прозрачную зеленоватую воду, протягивая руку куда-то к едва проникающим лучам солнца. Покой и умиротворение.

— А черт его знает, — отец попробовал изменить настройки. — Что-то что прячет и очень глубоко.

— Я бы предложил рискнуть, — Влад что-то шепнул моему отцу и тот присвистнул.

— Ну что сын, буду помнить, любить, придаваться скорби — полезай к ней, — озвучил идею мой горячо любимый папа.

— У нее могут способности проснуться, — напомнил я. И да, в запале она действительно могла меня случайно умертвить. Возможно позже стала бы оплакивать, но уверенности не было.

— Пусть земля тебе будет пухом, или асфальтом, — хихикнул он, с громким щелчком открывая крышку камеры.

— Потрясающе, отец, блин, года, — улыбнулся я, залезая внутрь. Было тесно, пришлось крепко обнять девушку, которая находилась в бессознательном состоянии.