Анечка из первого «А» и другие

Накануне праздника все было наполнено в доме теплом, уютом и ароматом. Только на улице завывал холодный ветер и бросал на дороги снег с дождем.

– Белый снег?.. Его в Праге не было с незапамятных времен!
– говорила мама, разделывая рыбу.

«Как мне хочется аквариум, - думала про себя Анечка, - жаль, что я не попросила вовремя папу».

Днем к Анечке зашел Павел Шлехта. Пани Чейкова уже купила елку, достала из шкафа елочные игрушки, и Анечка с Павлом принялись наряжать ее.

«Как жаль, что нет папы, - думала Анечка.

– Сегодня он работает. Может быть, именно сейчас он выезжает из Чешской Тршебовы. Приедет в Прагу ночью, когда и она, и мама, и Ондржей будут спать».

С самого утра Ондржей вел себя беспокойно. Не хотел есть, все время просыпался, хныкал.

– Что-то ему нехорошо, - замечает мама, которая каждую минуту бегает смотреть на малыша и при этом осторожно трогает его лобик рукой.

Вечером она зашла посоветоваться к дворничихе, и обе решили, что надо вызвать доктора.

Анечку охватил страх. Уже ничто ее не интересовало. Она села на стульчик и с ужасом стала ждать, что скажет доктор.

Тот долго осматривал Ондржея, заглядывал ему в горло, слушал, как бьется сердце и как малыш дышит. Потом выписал лекарство.

– Пока ничего серьезного, но завтра я все же зайду, - сказал он и пошел в ванную комнату вымыть руки.

Мама держала в руке рецепт и размышляла, что ей делать, как лучше поступить, так как в духовке сидел пирог, а на плите жарилась рыба.

– Мамочка, я схожу в аптеку, - предложила Анечка, и Павел присоединился к ней, пообещав, что дома его отпустят.

Анечка была этому только рада, потому что в комнату через окно уже заглядывали сумерки.

Но пани Шлехтова не отпустила сына.

– Сейчас мы сядем ужинать, и все должны быть в сборе, - строго сказала она, так что Павел даже не осмелился ей возразить.

«Что мне делать? Вернуться?» - размышляла Анечка, оставшись за дверьми. Но тут она вспомнила Ондржея, которому было нужно лекарство, маму, которая хлопотала у плиты, и решила пойти одна.

Ведь это же недалеко! Пройти мимо Стршибрных, потом свернуть за угол, спуститься вниз, пройти по улице, где много деревьев - целая аллея, еще раз свернуть за угол - тут и аптека. Там она отдаст рецепт и получит лекарство. Раз его прописал доктор, то денег платить не надо. Ведь не в первый же раз она идет!

Улица была пустынной. Только из окон струился в темноту желтый свет да вокруг уличных фонарей кружились на ветру хлопья снега с дождем.

«Ап-те-ка», - тихо прочитала Анечка, увидев издалека знакомую надпись.

Но что это?

Неужели аптека закрыта?

Анечка подошла к стеклянной доске, висящей около двери, на которой было что-то написано. И в свете маленькой красной лампочки с трудом прочитала: «Ближайшая дежурная аптека находится...»

Но дальше оказалось много незнакомых букв, и были они такие маленькие, что Анечка ничего не могла понять.

«Наверное, там написан адрес, - сообразила Анечка.
– Но зачем он мне, если я не знаю, как туда идти. Кроме этой аптеки, я никакой другой не знаю».

Пока она так стояла и думала, к дверям аптеки подошел мальчик. На нем были свитер, шапочка с помпоном и шарфик.

Он взглянул на Анечку и удивился: что она тут делает?

– Это ты, Ольда?
– обрадовалась Анечка. Она не могла поверить своим глазам, что встретилась с другом.

– Надо идти на Фоукалку, - сказал он уверенно.
– Если здесь горит красная лампочка, значит, лекарства выдаются там.

Анечка продолжала стоять в нерешительности, но Ольда не отступал:

– Что ты смотришь? Боишься, что не найдешь? Пойдем, я тебя провожу.

И они пошли вместе.

Анечка семенила рядом с Ольдой, стараясь не отставать от него.

– Кто у вас болен?
– спросил он после некоторого молчания.

Анечка рассказала, как заболел Ондржей, как приходил доктор и прописал лекарство.

– Он такой худой, с желтым портфелем?
– поинтересовался Ольда.

Анечка кивнула.

– У него такое грустное лицо?

На это Анечка внимания не обратила, но сейчас подумала и согласилась, что глаза у него - грустные.

– Он приходит и к нам, - заключил Ольда.

Они повернули на главную улицу, по которой шли пустые трамваи и одинокие пешеходы.

– У тебя есть елка?
– спросил Ольда.

– Есть. А у тебя?

– Тоже. Ты пошла за лекарством, потому что папы нет дома?

– Да, он на работе.

– Мой тоже.

– А кто у вас болеет?

– Мама, - сказал Ольда и показал на другую сторону улицы, откуда начиналась Фоукалка.

Аптекарь посмотрел на рецепты и скрылся за зеленой шторой. Он долго не появлялся, так что Анечка стала нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, но Ольда ее успокоил:

– Он должен все хорошенько перемешать, иначе лекарство Ондржею не поможет.

На обратном пути Ольда шел медленно, неохотно, уставившись в землю.

– Пошли быстрее, - торопила его Анечка, - надо скорее принести лекарство.

Ольда остановился, как-то странно посмотрел на Анечку и произнес:

– Моей маме оно все равно не поможет.

Он сказал это таким голосом, что Анечке стало страшно.

У тротуара остановился трамвай, из него вышел человек, он закачался, сделал несколько неровных, неуверенных шагов и обеими руками обхватил дерево.

– Ему плохо, - испугалась Анечка.

– Не плохо, - твердо сказал Ольда.
– Он пьяный... как мой отец.

Анечка остановилась и удивленно посмотрела на Ольду: «Чего он только не придумает».

– Ведь ты же говорил, что твой отец летает на реактивном самолете, что сегодня он работает.

– Это неправда.

– Но ты же говорил.

– Говорил... Но это неправда.

Анечка подумала, что Ольда все время врет, и за это она даже чуть не ударила его, но потом решила: «Ладно, пусть он болтает и выдумывает, раз ему так нравится, а я побегу домой. Теперь я уже знаю, как надо идти».