Анимация от Алекса до Я, или Всё включено

Будь Мустафа менее боязлив и более решителен, он бы смог игнорировать эти требования, подобно Джану, который обычно ограничивался фразой: «Я не диджей, он сичас идёт, смотри туда два минут», — запирал избушку на клюшку и шёл плясать, вместе с теми, кого всё устраивало. Но сицилиец с большими от страха глазами боялся, что его будут бить долго и мучительно, поэтому потел в рубке, опасаясь её покидать.

Свои сетования и соображения по поводу тяжёлой работы ди-джея он изливал в виде горького потока сознания, грозя Бобу своим увольнением, если ему не найдётся замена. А Марио и вовсе не стал никого дожидаться, так как ему досталось вести Мустин теннис и ещё ходить за приятеля на энтранс, так как число дневных аниматоров сократилось. Такую нагрузку он счёл чрезмерной и покинул расположение отеля, тепло с нами простившись.

Замена ди-джея подоспела в лице Ильяса, ещё одного подражателя Таркана — молодого раздолбая, не достигшего призывного возраста и уделяющего максимум внимания и времени попыткам нарушить второе анимационное правило. Девушки, а вернее девочки, которые ему в этом пытались помочь, сами ещё вчера закончили кормить и укладывать спать своих кукол, поэтому ввиду короткой скамейки запасных, Боб и администрация отеля, смотрела на эти игры в песочнице сквозь пальцы. Несколько иначе к этому делу относились родители девушек, и Ильясу с трудом удавалось избежать наказания в виде заслуженной порки, а иногда и не удавалось, но парень не спешил делать выводы и сдавать свои позиции.

Мусти, освободившись от тягот муз-индустрии с большим рвением вернулся к дневной анимации и даже поменьше стал роптал, ссылаться на усталость и переработку.

Второй присланной альтернативой был Джолик, который, оказывается, уже несколько дней как работал, а мы об этом не знали. Объяснился этот факт анатомической конституцией аниматора и характером его работы. Сам Джолик относил себя к фрик-аниматорам. Будучи от рождения лилипутом, с трудом достающим макушкой до пупка взрослого человека, он использовал эту особенность телосложения следующим образом: переодевался в бальное платье маленькой девочки, ярко красил лицо под женщину-вамп, цеплял бант на длинные светло-русые волосы, спадающие до плеч, брал в руки веер и потешно приставал к мужчинам в баре, на пляже, в зелёной релакс-зоне, притворяясь манерной куртизанкой. Не избегал он и женщин, у которых любил посидеть на коленках, уплетая с аппетитом пирожные и конфеты.

Я же нашёл Джолику другое применение, устраивая конкурс по закидыванию его в воду. Сам Джолик против полётов над водной гладью не возражал, и у некоторых богатырей получалось забрасывать его дальше трёх метров от бортика. По поводу своего роста паренёк нисколько не комплексовал, русским языком владел не хуже поэта Марио и вызывал раздражение только у Боба, который, наверное, считал себя втайне более достойным для восседания на женских коленках. Так или иначе, Джолик с Бобом не поладили, но маленький братец сразу дал понять, что не будет мириться с руганью в свой адрес и бросанием комканной бумаги в лицо, показав, как он умеет прятать острую бритву во рту. Боб впечатлился и сбавил обороты своего «айэм шиф бурда».

Ещё одним раздражающим фактором для Боба стала москвичка Надя, рослая барышня, почти не уступающая мне в плечах, сменившая в начале августа Олеську, которой уже требовалось возвращаться в Пензу на постоянную работу. Надежда каламбурно не оправдала надежду Боба получить хотя бы единственного подчинённого, который бы его уважал или боялся. Скорее наоборот. Съевшая не одну шефскую собаку и пару начальственных верблюдов в анимации, представительница столичного бомонда любила накатить с туристами по сто, двести и больше грамм, подчас являясь на митинги уже в развесёлом настроении, которое поначалу пытался испортить Боб своими: «Что это, йя. Проблем вар? Я здесь шеф, йя».

Бобу было велено заткнуться и не гоношиться, в противном случае, ему гарантируется полный паралич по причине бабьего рукоприкладства. Шеф прервал свой монолог, оценил ничтожность шансов выйти победителем из неравной схватки и выполнил просьбу умолкнуть, без права на апелляцию. В анимации Надежде больше всего удавался «гест контакт», особенно если ещё и удавалось пропустить рюмашку другую. А так как халявный для туристов алкоголь был включён с 10 утра и до поздней ночи — то работала Надежда безостановочно, заправски уничтожая пивные и более крепкие запасы Rose отеля, превращая бизнес «всё включено» в не такой уж и прибыльный. Боб такого откровенного разгильдяйства со стороны мало что иностранного работника, да ещё и от девушки, не смог вытерпеть и строил всяческие козни, чтобы избавиться от такой угрозы для своей и без того прогрессирующей психопатии личности. Но ушлая Надька и не собиралась долго задерживаться в этом отеле, где так безбожно разбавляют и без того разбавленное пиво, и в один из визитов Ура, выпросила аванс и была плутовка такова.

В не самом боевом командном составе мы вошли в разгар рамадана, священного для мусульман месяца. В это время правоверные держат пост и каждый день, проведенный в воздержании от плотских страстей, встречается с благоговением и радостью. Ограничение в приеме пищи, запрет на употребление алкоголя во время поста встречается во многих религиях, ислам не исключение. Однако правоверные, сильные духом, обязаны вообще отказаться от еды и воды днём, а так же воздерживаться от половых отношений в светлое время суток. Нельзя также курить, пить алкоголь, сквернословить и ссориться все тридцать дней.

Как я мог судить, наблюдая за внутренней жизнью отеля, среди работников процент правоверных был крайне невелик. Обслуживающий персонал всё так же предпринимал попытки соблазнения туристок с помощью любовных посланий на салфетках: «Моя твоя любить. Можна сигодня идти пляж?» Бармены так же курили за углом, а уж выяснение отношений между работниками разных подразделений, это уж сам аллах велел. Анимационная служба не являлась исключением, олицетворяя собой новое поколение атеистов и космоэнергетиков.

После ухода Марио и Джана, мы лишились главных действующих лиц факир шоу. В гримёрке остались закопчённые факелы, битое стекло и пара бутылей с воспламеняющимся маслом. Боб задумчиво нарезал круги вокруг этих бутылок, как тощая мышь вокруг соблазнительного кусочка сыра, помещённого в приспособление, пахнущее деревом и металлом. Затем я застал его, набирающим в рот воду и, с всхрапыванием лошади, выпускающим эту воду в виде брызг. Как это часто случается с людьми выраженного эгоцентрического типа, проделав данное упражнение раз пять, забрызгав зеркало водой и остатками пищи, он осознал, что постиг искусство выдыхания огня и велел объявлять на энтрансе о проведении факир-шоу с участием великого Боба из Камбоджи.

Мы на всякий случай осведомились, пребывает ли он в светлом уме и ясной памяти, на что Боб выдал один из своих желчных монологов, и мы решили рискнуть. Кто-то, изучая огрызок яблока, даже с глубокомысленным видом изрёк мысль, пока Боба не было рядом, что неплохо, если бы всё закончилось самосожжением. А кто-то ростом с полурослика добавил, что можно смочить монашеский хитон тем же горючим маслом, чтобы облегчить эту задачу. Но зная шефа, можно было бы предположить, что вручение ему горящего факела это и есть самый верный путь не только к самосожжению, но и к превращению отеля в многотонное удобрение в виде золы. Тайное вече с этим мнением согласилось, и для самых приятных гостей-приятелей были нарисованы схемы напоминалки, как быстро добраться до моря или бассейна от места выступления камбоджийского пиромана в случае пожара.

На энтрансе я предупредил гостей, что это будет не совсем «факир шоу», а пародия на него. Но тем не менее, попросил в первом ряду не садиться, особенно тех, кто уже успел поднабраться этанолового мужества в баре, не брать с собой ничего воспламеняющегося, вроде аэрозольных баллончиков или тройного одеколона, а вот мазь от ожогов и бинты, если таковые есть, могут пригодиться. И посоветовал пить больше воды за ужином, чтобы возгораемость тела была минимальна и в случае чего можно было бы помочь пожарным пионерским способом тушения огня.