Антология реалистической феноменологии
Шрифт:
Точно так же, разумеется, не следует путать po^ion e"Inai с тем положением дел, что объект имеет те или иные качества. Я могу утверждать или отрицать то положение дел, что S есть p, но не момент «p-бытие», о котором известно, что он принадлежит к сущности S. Контрадикторным отрицанием положения дел «S есть p» является «S не есть p»; отрицательного же качества S нет.
2.
Невозможно понять, почему собственной сущностью должны обладать только индивидуальные предметы [156] . Ведь не только каждый отдельный предмет, но и каждая так называемая «идея» имеет свою сущность. Нам нужно только сопоставить два следующих предложения: a) «К сущности политики Ришелье принадлежит то, что он заключал союзы как с протестантскими силами, так и с католическими». b) «К сущности октаэдра принадлежит то, что он имеет 12 граней», – чтобы увидеть, что во втором случае о сущности как «составе всех сущностных предикабилий, которые должны соответствовать предмету как сущему как оно есть в себе», можно говорить с таким же успехом, как и в первом случае. Не менее достоверен и тот факт, что каждый предмет обладает лишь одним-единственным совокупным составом такого рода сущностных ингредиентов.
156
Под
3.
Мы, таким образом, не можем не сформулировать следующее положение, которое мы могли бы считать также главным положением, относящимся к сущности: Каждый предмет (каков бы ни был характер его бытия) имеет одну и только одну сущность, которая в качестве его сущности составляет полноту конституирующего его своеобразия. – И наоборот – а теперь здесь говорится нечто новое: Всякая сущность в соответствии со своим смыслом есть сущность чего-то, а именно сущность этого и никакого иного нечто. Все же здесь требуются еще некоторые разъяснения.
§ 2. Сущность как индивид
1.
Если я говорю о писчем пере, что к его сущности принадлежит способность красиво писать, а не положение на этом столе или его покупная цена, то в таком случае я имею в виду тот смысл «сущности», который мы здесь рассматриваем как проблему. Об идее «пера» или о какой-нибудь другой идее здесь речь не идет, но исключительно о сущности, которую имеет это перо как этот индивид и которая включает конституирующее своеобразие его так-бытия. Крайне важно подчеркнуть, что «сущность» в этом смысле всегда характеризуется как сущность этого определенного объекта. Подобно тому, как нет [просто] некоей поверхности, а только поверхность чего-то, точно так же нет и сущности, а только сущность чего-то.
Дело не только в том, что сущность является несамостоятельным предметом, который не может существовать без носителей, подобно тому, как, например, «движение» не может существовать без носителя, или «цвет» – без момента протяжения, но сущность уже сама по себе и в себе, уже до своего существования обременена определенным, указывающим на предмет индексом; она есть сущность a. А именно, этот индекс всегда столь же полно определен, как предмет, на который он указывает, в то время как, например, феномен движения есть то, что он есть, независимо от отношения к некоторому носителю, сколь бы необходимым тот ни был. [157]
157
Ср. Schapp «Beitr"age zur Ph"anomenologie der Wahrnehmung» (G"ottinger Dissertation 1910) S. 144, где, правда, еще не проводится различие между «сущностью» и «идеей».
2.
Два совершенно одинаковых (индивидуальных) объекта имеют две совершенно одинаковые сущности, но эти сущности не тождественны; из двух одинаковых цветков, двух конгруэнтных треугольников каждый имеет свою сущность. Что здесь легко вводит в заблуждение, так это многозначное употребление притяжательного местоимения и, соответственно, родительного падежа в выражении: «его (этого предмета) сущность».
О двух цветках при определенных обстоятельствах с равным правом можно сказать: 1. они имеют одинаковый цвета или 2. цвет одного цветка тот же самый, что и цвет другого. Лежащая в основании эквивокация обнаружится как таковая, если выбрать следующие формулировки: 1. их цвета одинаковы – 2. их цвет один и тот же. [158] В первом предложении мы говорим об индивидуальном моменте цвета первого цветка и индивидуальном моменте цвета второго цветка, из которых каждый соответствует как раз только одному, а не другому цветку. Во втором предложении, напротив, речь идет о том, что существует индивидуально и проясняется в обоих случаях на примерах (возможно, hic et nunc). Точно так же, разумеется, возможно, помимо сущности [предмета] a как его индивидуальной сущности говорить о «сущности того же вида, каковым обладает a». Такого рода образование могло бы изолироваться в различных отдельных сущностях (сущность a, сущность a’ и т. д.), но само было бы при этом идеей этой сущности, а не самой сущностью a или a’.
158
Соответственно, в случае, например, двух подобных математических треугольников я должен проводить различие между их одинаковыми формами и тождественной, общей им обоим формой. Таким образом, совершенно безразлично, идет ли речь о реальных или не реальных предметах.
Но здесь мы говорим не о существующей идее сущности a, но о самой сущности a. И хотя она может быть совершенно одинаковой с сущностью a’, но она никогда не совпадает с ней как нечто тождественное. Ибо как и факт, что момент красного в этой вещи может полагаться в идее, не снимает индивидуальность этого красного, но, напротив, предполагает ее, точно так же выражения о «сущности [того же вида], каковой обладает a» или о «сущности всех a» предполагает то, что мы назвали здесь сущностью a, т. е. отдельной сущностью этого индивидуального a.
§ 3. Конституция и аффекция
1.
К сущности гекзаметра (как идеального вида) принадлежит то, что он имеет шесть стоп определенной разновидности. К его сущности не принадлежит, что в немецкой поэзии он впервые был употреблен Конрадом Гесснером; это его «участь», которую он испытывает, а участь принадлежит не
к составу , но к области . [159] Но то, что гекзаметр употребляется предпочтительно в эпической, а не в лирической поэзии, [160] – должны ли мы сказать, что это случайно и не имеет ничего общего с его сущностью? Конечно, нет. И все же эта участь не принадлежит к , к тому, что образует состав сущности гекзаметра. Эта сущность осталась бы неизменной в полноте своей конституции, даже если бы гекзаметр вообще никогда не употреблялся. Мы видим здесь, что пары противоположностей: принадлежать к сущности – не принадлежать к ней, и: сущностно – случайно, никоим образом не совпадают.159
никогда не принадлежит к сущности. Напротив, не все, что не принадлежит к сущности, подпадает под . Например: философское отношение a к b, какова величина a в сравнении с b, кроме того, все , , далее все не принадлежащее к конститутивному составу своеобразного характера [предмета], «несущественные» качества какой-то реальной вещи. – Понятие «так-бытия» у Райнаха кажется столь широким, прежде всего, потому, что оно включает в себя любое p-бытие S. Иначе не возникал бы вопрос о том, принадлежит ли это так-бытие к сущности так-сущего или нет (Ср. «Jahrbuch» I, 2, S. 687).
160
Мы говорим здесь не о положении дел, что гекзаметр употребляется [предпочтительно в эпической, а не в лирической поэзии], а о самой употребимости. Для положений дел вытекают соответствующие следствия.
Таким образом, здесь [в случае отношения гекзаметра к эпической поэзии] мы имеем здесь положением, которое высказывает нечто о предмете, – то, что хотя и не конституирует его сущность, но все же не является несущественным моментом в том смысле, что он условно постигался бы в своем «случайном» проявлении только через внешние обстоятельства. То, что имеет место преимущественно такое его употребление, можно понять из сущности этого стихотворного размера. Мы можем сказать: в его сущности коренится то, что он употребляется – если употребляется вообще – преимущественно здесь, а не там. Ибо к его сущности принадлежит в большей мере подходить для этого вида поэзии, чем для того.
2.
В соответствии с этим выходит, что и среди того, что не принадлежит к сущности предмета, имеются данные, которые находятся к сущности в такого рода отношении, что их появление понятно на основании этой сущности. Превосходный случай имеем мы тогда, когда появление некоторого момента оказывается следующим необходимым, будь то абсолютно необходимым, будь то необходимым при возникновении определенных условий. Из сущности шара диаметром в 1 м необходимо следует его меньший объем по сравнению с любым кубом, длина ребра которого составляет 1 м; но к его сущности это не принадлежит; ибо его сущность есть то, что она есть независимо от того, имеются ли другие тела или нет. – Относительно определенных обстоятельств сущностно необходимо, например, падение некоторого камня (оно наступает сущностно необходимо, как только выполняются определенные условия). – Падение этого камня, во всяком случае, коренится в сущности, но оно не происходит с сущностной необходимостью, если вообще отвлечься от всех определенных условий. Очевидно, что это событие может происходить на основании сущности этого камня. Конечно, в сущности предначертана та участь, какую претерпевает носитель этой сущности, в ней предначертано, в какие отношения он вообще может вступать.
То, что говорится о сущностном законе, также имеет здесь один из своих феноменологических истоков, как и то, что говорится о сущностной необходимости. То, что камень всякий раз падает, когда наступают определенные условия, является законом, коренящимся в сущности камня; точно так же, как то, что ненависть имеет тенденцию изливаться в злых поступках; или что 2 меньше, чем 3.
3.
Иногда применительно к такого рода сущностным положениям говорят об априорных законах; в действительности, это настолько же соответствует словоупотреблению [слова «априорный»], насколько эти положения независимы от специального опыта, что S есть p, но, конечно, они не независимы от всякого опыта. Ибо то, что S действительно имеет такого рода сущность, что быть-p коренится в ней, можно установить только посредством опыта. Разумеется, речь об опыте имеет смысл только тогда, когда S является реальным, принципиально доступным эмпирическому опыту предметом. Соответствующие законы об идеальном и без того называются априорными, если обратить внимание на способ бытия самих этих предметов. [161] Если же стремятся называть априорными все суждения, которые только на основании знания сущности S, то есть до всякого прямого установления этого p-бытия, приписывают реальному или идеальному S некоторое p, то в таком случае было бы установлено, вероятно, не бесплодное, и не совсем чуждое словоупотреблению, но, в любом случае, совершенно новое по сравнению с тем, что ранее обсуждалось, понятие априорности.
161
Фактически в том случае, если S представляет собой идеальный (вневременной) предмет, сущностные законы, относящиеся к S, являются просто априорными. Законы, которые высказывают нечто случайное об S, также предполагают здесь опыт. Для того, чтобы иметь возможность говорить о таких законах, мы должны, правда, привлечь высказывания о реализации идеального в эмпирическом или о проявлении [идеального] в постигающих актах. (Например, «верхнее ля минор эта певица берет без усилий». – «Этот закон был известен уже индийцам».)
§ 4. Сущностные законы не являются законами сущности
Нелишне напомнить о том, что законы, которые приписывают некоторому S p-бытие на основании того, что это p-бытие принадлежит его сущности или коренится в его сущности, являются не законами самой сущности, но законами S.
От тех высказываний, которые выражаются в форме «S в силу (благодаря, на основании) своей сущности есть p», если быть точным, следует отличать такие высказывания о p-бытии, которые именуют этот момент, уже установленный по каким-либо основаниям, сущностной чертой S или представляют его как обнаруживающийся необходимым или возможным образом на основании так-бытия [предмета S].