Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт

СОСЕД. А это у вас что?

ДОЧЬ. Виолончель. Я учусь в музыкальной школе. Вы разрешите?

СОСЕД (уныло). Давайте.

Дочь входит в квартиру, устраивается в кресле с инструментом.

ДОЧЬ. Вы любите Гайдна?

СОСЕД. Обожаю.

ДОЧЬ. Тогда слушайте. Соната си-минор. (Долго и нудно водит смычком по струнам. Сосед, обхватив голову руками, раскачивается на стуле. Останавливается.) Вам нравится?

СОСЕД. Очень. Только я думал, что эта соната гораздо короче.

ДОЧЬ. Что вы, это только первая часть. Часть вторая— аллегро модерато!

СОСЕД. Девушка, постойте! Может, это не совсем удобно? Все-таки полночь, соседи могут возражать.

ДОЧЬ. Что вы! Наши соседи очень любят Гайдна. Они с ним сроднились.

СОСЕД. Верю. Но, может, нам лучше сыграть в какие-нибудь тихие игры? В шахматы, например?

ДОЧЬ. В шахматы я не играю.

СОСЕД. Какая жалость! Знаете что, приходите завтра, я вас научу.

ДОЧЬ. Как хотите. Значит, вторую часть не будете слушать?

СОСЕД. Тоже завтра. Куда торопиться? Гайдн подождет.

ДОЧЬ. Тогда до свидания. (Берет в охапку виолончель, возвращается к себе.)

МАТЬ. Ну как он?

ДОЧЬ. Не знаю. Хочет в шахматы играть.

ОТЕЦ. Чудно, уже появились желания. Коля, бери шахматы — и к нему.

СЫН. Какие шахматы? У меня завтра курсовая.

ОТЕЦ. Стыдись! Человек мучается в одиночестве, ему так нужно человеческое тепло… Ступай немедленно!

Сын берет шахматы, выходит, звонит к соседу. Звонит долго, настойчиво. Наконец дверь открывается.

СЫН. А я к вам. С шахматами, как вы просили.

СОСЕД. Товарищ дорогой! Какие шахматы? Час ночи.

СЫН. Это ничего. Я могу хоть всю ночь не спать. Я привычный.

СОСЕД. Послушайте, что же это такое? Человек устал, измучился. Только принял снотворное — приходит какой-то любитель шахмат…

СЫН (обиженно). Я не любитель. Если хотите знать, у меня первый разряд. Я могу играть, не глядя на доску.

СОСЕД. Но почему именно со мной?! У вас столько соседей.

СЫН. Не спорьте! Сейчас вам нужно человеческое тепло.

СОСЕД. Да не нужно мне никакое тепло! Мне не холодно.

СЫН. Вы не волнуйтесь, мало ли чего в жизни бывает. Пройдет. Вам белые или черные?

СОСЕД. Зеленые! Оранжевые! Серо-буро-малиновые в крапинку! Вы меня оставите в покое или нет?!

СЫН. Конечно. Вот сыграем пару партий — и все.

СОСЕД. Вон отсюда! (Хватает, пригоршню фигур, кидает их в стенку.) Мучители! Изверги! Злодеи! (Держится рукой за сердце) Воды… Скорее… Мне плохо.

СЫН (кидается к телефону). «Скорая»? Немедленно приезжайте! Человеку плохо!

Слышен рев сирены. Вся семья в полном составе в квартире соседа. Сосед лежит на кровати, возле него хлопочет врач. Наконец больной засыпает, врач отходит от постели.

ОТЕЦ. Ну что, доктор? Что с ним?

ВРАЧ. Страшное позади. Отавное, что вовремя нам позвонили. Он вам кто?

МАТЬ. Сосед.

ВРАЧ. Просто сосед?

ОТЕЦ. Что значит — просто? Прошло то время, когда рядом с нами жили просто соседи.

МАТЬ. Теперь это близкие нам люди.

ДОЧЬ. Дорогие нам существа.

СЫН. Одним словом — наши соседи!

Не понимаю…

Читал я в одной книжке, не помню в какой, что каждому человеку мозгового вещества отпущено поровну: по килограмму серого и килограмму белого. В одни руки. А вот у меня, не сочтите за нескромность, кило белого, кило серого и еще грамм двести бородинского. И, наверное, из-за этой добавки голова у меня как-то странно работает: сложные вещи я сразу понимаю, а вот простые — никак. Не понимаю— хоть убей!

Вот, например, все мы знаем, что человек у нас дороже всего. Действительно, для человека и дома новые строят, и лечение бесплатное, и пенсии повышают. Это все я понимаю. Я другого не могу понять: если человек дороже всего, почему в автобусе за человека пять копеек надо платить, а за чемодан десять?.. Неужели паршивый чемодан в два раза дороже человека? Или, может, считается, что чемодан в два раза больше места занимает?.. Но это смотря какой чемодан. И какой человек. Иной чемодан скромненько в уголке стоит, а человек разлегся и весь проход занимает. Как тут быть? Был бы это чемодан, можно взять за ручку и поставить в сторону. А попробуйте этого взять за ручку — он вам сразу ножкой… Вот и спрашивается: кто из них чемодан? И почему бы в данном случае не сделать наоборот: за чемодан взять пять копеек, а за человека — десять. И не копеек, а рублей. Чтобы он чемоданом не прикидывался. Почему так не делают, не понимаю!

Но это еще что! Я и в более простых вещах разобраться не могу. Например, в общественном питании. Вот, предположим, человек в столовой поел суп и ему понравилось. Ну, бывает, это я еще понимаю. Но он поел и говорит: «Вкусно, как дома!» Вот это я уже не понимаю. Что значит «как дома»? Дома же хуже должно быть. В столовой готовят повара, специалисты, а дома — жена, самоучка. Вот если она поступит в кулинарный техникум, три года проучится, сдаст экзамены, тогда она такой суп сварит, что в рот не возьмешь. Вот я и не понимаю, чему их там три года учат? Тому, что в суп класть или что из него вынимать? Загадка! И ни одна ревизия разгадать ее не может.

Ну, хорошо, оставим суп. Возьмем второе. К примеру. бифштекс. Простая вещь, а я не понимаю. Чем его резать? Потому что ни в одной уважающей себя столовой ножей не бывает. Одни вилки. И те с молочными зубами: растут в разные стороны и все время выпадают. Вот мне и непонятно, почему ножей нет? Может, боятся, что мы за такой бифштекс повара зарежем? Или думают, что мы эти ножи домой унесем? Тогда я опять не понимаю: почему мы все говорим о доверии. Если нет доверия, не надо говорить. А если есть, то надо доверять людям хотя бы этот маленький кусочек тупого ржавого железа из нержавеющей стали.

Вы только не подумайте, что для меня вопрос питания важнее всего. Я могу и о чем-нибудь культурном поговорить. Например, о культурных связях. Вот у нас говорят: «Долг гостеприимства — дороже всего!» Это я понимаю. Действительно, гостей надо так встречать, чтобы у них остались лучшие воспоминания. Но вот что странно: приходит к нам начальник отдела и говорит: «Сегодня не работаем. Все идем встречать ансамбль песни и пляски с острова Пасхи!» Вот тут я не понимаю! Петь я не умею, плясать — тоже, пасхального языка не знаю. Зачем мне их встречать?.. Из гостеприимства? Да если б все это время, что мы на встречи теряем, в деньги превратить, каждому иностранцу можно подарить по дубленке. Вот это будет гостеприимство! А еще лучше на эти деньги взять нас и послать на остров Пасхи, посмотреть, как они живут. А они пусть нас там встречают.