Антология советского детектива-44. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
– А вы уверяли, что хорошо знаете своего брата, - не удержался от укола майор.
Кириллова исподлобья посмотрела на него и ничего не ответила. Шульга быстро закончил формальности, связанные с обыском. Сообщил Кирилловой:
– Сами понимаете, мы вынуждены задержать вас, чтобы выяснить все аспекты дела.
Кириллова, не отвечая, кивнула, а майор раздраженно потер подбородок. Черт возьми, как он сказал - "аспекты дела"? И почему это человек не умеет выражать свои мысли просто?
...Козюренко сидел на диване и заинтересованно хмыкал, слушая доклад Шульги об обыске
– Думаете, Кириллова не знала о коробке с деньгами?
– спросил он.
– Так мне показалось.
– Может быть... Балабан - пройдоха... Но где же он взял деньги?
– Сначала я подумал: сбыл украденное у Недбайло. Однако этих вещей было тысячи на две, ну, на две с половиной. Кроме того, пачки ассигнаций по пятьдесят рублей... Балабан не так глуп, чтобы ходить по магазинам и менять деньги. Кто-то может и заподозрить...
– Поговорим с Кирилловой. Может, она что скажет.
– Козюренко сел за стол.
– Прикажите привести ее.
Кириллова уже пришла в себя. Успела поразмыслить над ситуацией и выработать линию поведения. Она сидела, крепко сжав губы и положив руки на колени, смотрела прямо перед собой и отвечала кратко, хорошо все обдумывая, прежде чем что-нибудь сказать.
– Мы ведем предварительное следствие, Кириллова, - начал Козюренко, и я еще не знаю, в какой роли на нем будете фигурировать вы. По крайней мере, нам следует выяснить несколько обстоятельств. Надеюсь, вы поможете нам, потому что это и в наших, и в ваших интересах.
– Да, - едва разжала губы Кириллова.
– Вы утверждаете, что найденная у вас коробка с деньгами не принадлежит вам?
– Конечно.
– Как она попала к вам в погреб?
– Не знаю.
– Кто, кроме вас, лазит туда?
– Дочка. Ну, еще брат.
– Алексей Балабан?
– Да.
– Дочка могла спрятать деньги?
Губы Кирилловой растянулись в пренебрежительной усмешке.
– Наверно, за всю свою жизнь она не увидит таких денег.
– А Алексей Балабан?
– Это он!
– вдруг сорвалась на фальцет Кириллова.
– Он, только он! Обвел меня вокруг пальца! Я его кормила, обстирывала, а он обдурил меня, паразит проклятый!
– Так уж и обдурил! А золотые часы?
– Чего они стоят? Пусть сотню... А я на Лешку сколько потратила!..
– Итак, Кириллова, вы считаете, что деньги в вашем погребе закопал Алексей Балабан? Откуда он мог взять такую сумму?
И снова уголки губ Кирилловой тронула презрительная усмешка.
– Может, нашел?
– ответила ехидно.
– Да, такие деньги на дороге не валяются, - в тон ей ответил полковник.
– Но мы еще вернемся к этой теме. Скажите, пожалуйста, часто бывал у вас Алексей Балабан?
– Да...
– отказываться не было смысла, и Кириллова призналась: - Не выгонишь же, брат все-таки...
– Когда был в последний раз?
– За два дня до этого... до ареста.
– Откуда узнали об аресте?
– быстро поинтересовался следователь.
– А я в Городянке была. Дело было...
–
Так, дело...– иронически сказал Козюренко, уже слышавший от Шульги о "делах" Кирилловой.
– А вы не помните, был ли у вас Алексей Балабан десятого мая?
– Десятого?... Может, и был...
– Это сразу после Дня Победы, - уточнил Роман Панасович.
– А-а, - вспомнила Кириллова, - приезжал. И в праздники был, и на следующий день. Ушел, правда, около полудня. Я ему еще рубль дала на обед... Сидел без копейки, а мне что, рубля жаль?
– У вас хорошая память, - поощрил ее Козюренко.
– Однако Алексей Балабан утверждает, что и девятого, и десятого мая болел и никуда не выезжал из Городянки.
Кириллова поиграла пальцами на коленях - больше ничем не проявила своих чувств. Что ей до Лёхи, до этого подонка, - иметь столько денег и не поделиться с ней. Она так спрятала бы их, что даже полк милиции никогда не нашел бы...
Злость на Лёху, обманувшего ее, поднялась в ней, и Кириллова твердо сказала:
– Врет Лёха, ей-богу, врет... Да вы дочку мою спросите. Гулял у нас Лёха девятого. Еще пол-литра ему выставила...
– Воспоминание о пол-литре, должно быть, больше всего уязвляло ее, потому что повторила: - Да, пол-литра, и он сам ее выдул. Мы же не пьем с дочкой, разве что красного изредка, сладенького.
Козюренко подумал: вот тебе и Балабаново алиби... Ведь заходил к Балабану участковый. Вот балда. Еще тогда могли выйти на Балабана.
Прервал Кириллову:
– Сейчас мы устроим вам очную ставку с Алексеем Балабаном, и вы повторите только что сказанное.
Женщина дернулась, наверно, испугалась, но сразу овладела собой. В конце концов, у нее не было выхода - ведь следователь мог подумать, что деньги и правда принадлежат ей, а это уже была серьезная угроза для нее.
– Конечно, скажу, - кивнула угодливо.
– Это правда. Я и подписку дам...
Следователь приказал увести ее в соседнюю комнату. Конвоир привел Балабана. Козюренко сел на стул напротив подследственного, совсем близко, мог дотронуться рукой. Он угостил Балабана сигаретой, спросил его о чем-то, лишь бы спросить, и незаметно сделал знак Шульге. Тот выставил на стол коробку из-под леденцов.
– Вам знакомо это?
– неожиданно спросил Балабана.
Тот отшатнулся, выронив сигарету. Глаза его наполнились ужасом.
– Где вы?..
– начал, но, судорожно глотнув воздух, замолчал. Нагнулся за сигаретой, взял, неудобно держа ее двумя пальцами, вид у него был беспомощный.
– Вы выдали себя, Балабан, - сказал Козюренко, - нет смысла выкручиваться.
– И, не давая Балабану опомниться, продолжал: - Советую вам рассказать всю правду. Мы и сами знаем многое. Сейчас вы убедитесь в этом. Но у вас еще есть шансы смягчить свою вину...
Такие слова Балабан, наверно, слышал уже не раз, но теперь они прозвучали особенно весомо. Ведь перед Балабаном на столе лежало неопровержимое вещественное доказательство - коробка из-под леденцов. Он уже собирался было рассказать этому проницательному следователю все, что знал, но в последнее мгновение снова заколебался и упрямо покачал головой.