Анжелика Монсорье

На этих словах шумно выдохнула, сквозь стиснутые зубы.

— История повторяется, — наконец, после молчания, выдавил он. Резко вскочил с кровати и зашагал по комнате.

— Что простите?

— Ты тогда тоже не хотела за меня замуж.

— А?

— Хорошо, — поднимая руки вверх, сдался правитель, заметив мой полный гнева взгляд, — я обещал тебе историю, ты ее заслужила.

Это он про мой выигрыш? Да, заслужила, но что-то мне не очень хочется слушать его историю. Как — то больше моя участь интересует.

— Я встретил тебя, простите, ее, — поправил сам себя правитель, замети в мои сжатые кулаки, — на склоне огромного снежного холма. Зима царила в том месте: все застыло под коркой белоснежного покрова, кружили в танце снежинки, все спало долгим сном. И она…яркая, живая! Каждое ее движение — полное жизни. Длинные каштановые волосы, словно пышное покрывало, струились по спине. Я тогда удивился тому, что ее голова ничем не покрыта.

— Вот Вам еще одно отличие, — не удержалась я, показывая на свою голову, — как Вы сами сказали: Я похожа на попугая.

На меня посмотрели как на маленького, еще не разумного ребенка. Я поперхнулась собственными словами.

— Этому есть объяснение, — загадочно улыбнулся Алисдэйр, — как и многому другому, — уже хмуро добавил он.

Вновь заправив, выбившие пряди волос за спину, правитель сел на краю кровати, спиной ко мне. Жадно потянувшиеся руки, к его чудесным волосам, опустились с его словами.

— Я был самым безжалостным существом в мире. Привыкшим брать все, что пожелаю, зачастую именно силой. Никто не мог сравниться со мной, да и сейчас, не может. Я совершеннейшее существо, созданное для гармонии этого мира. Лика, я человек, наделенный огромной силой, я человек, но созданный по образу и подобию Хранителя трижды проклятой планеты.

Он сорвался на крик, но его спина так и осталась прямой. Казалось, будто ему с трудом даются слова. У меня же, нещадно разболелась голова. Было ощущение, что мне в виски впилось тысячи острых игл, и они медленно, но бесповоротно, вгрызаются все глубже и глубже.

— Я тот, кто первую тысячу лет своего существования, упивался болью и горем людей и нелюдей. Я стравливал всех, как собак, наблюдая со стороны, что из этого выйдет.

Голова разрывалась, слова Алисдэйра доносились ко мне как будто издалека.

— Наш первый поцелуй, ты назвала кровавым, — возмущаться тому, что он вновь сравнивает меня с той девушкой, сил не было. Я крепче сжала виски руками, надеясь, что эта боль пройдет, исчезнет, испарится.

— Кровавым, — эхом повторил правитель, — ты первая, кто посмел мне перечить, первая, кто после поцелуя, влепила затрещину своей хрупкой рукой. Ты ее сломала. Ты не позволила мне себя вылечить, ты кричала, что от меня веет кровью, и что я противен тебе.

Перед глазами поплыли цветные пятна, я уже не пыталась себя подлечить, — все равно бесполезно. Непонятная, спонтанная боль, расползлась по всему телу, правитель же, не замечал моего состояния и продолжал.

— Именно тогда, я стал пользоваться мятными пастилками. Ты очень любила мятный чай, а еще лесные ягоды.

— Алисдэйр, — хрипло позвала я, так плохо мне еще не было. Я звала его, надеясь, что ему под силу унять мою боль, но не была услышана.

— Долгих пять лет, я пытался завоевать тебя. Долгих…для того, кому век, казался мгновением. Я изменился и изменил реальность вокруг. Кровопролитие ушло в небытие, и ты, ты обратила на меня свой взор.

— Хватит! — из последних сил, выкрикнула я.

Не увидев, но почувствовав, что правитель обернулся, выдохнула, сейчас все закончится.

— Лика?

Да-да, она самая, сделай уже что-нибудь! Я это не сказала, подумала, но была услышана, наконец-то.

Касанье холодных рук по моим щекам, легкое покалывание висков, и утихание боли, не сразу, постепенно.

Когда боль исчезла, я обнаружила себя, свернувшуюся клубочком на коленях правителя. Не буду врать, мне нравилось быть с ним, чувствовать тепло его тела, какой-то неуловимый аромат, такой бывает во время грозы. Алисдэйр покачивал меня из стороны в сторону и бережно прижимал к себе. И не особо важным стали, ни этот отбор, ни его история. Хотелось просто нежиться в его руках. Удивительное чувство гармонии.

— Рано, слишком рано, — выдохнул правитель, — извини.

— За что? — все же пытаясь встать, но конечно, безрезультатно, спросила я.

— Тебе больно, ты сама должна все вспомнить, — опять он за старое, что ж, пусть будет по — вашему.

— Пустите…пожалуйста.

На мой взгляд, правитель неохотно выпустил меня из своих объятий. Задумавшись, я меряла шагами комнату, переходя из угла в угол. Неожиданная догадка посетила мой мозг.

— Вы один из тех мужчин, которые мне снились? Только кто? Тот, что убил беременную девушку или который снес женщине голову мечом? Во сне я не видела лиц…

Правителя перекосило, часто-часто дыша, он поднялся с кровати.

— Лика! — меня сбила с ног Сай.

Именно она влетела ко мне в спальню с громким криком. Я же, как всегда слишком удачно остановилась у импровизированной двери(это я про шторы, которые отделяют будуар от самой спальни).

Причитая и охая, подруга сползала с моей тушки. Не переставая охать, пыталась поднять и меня. Комичность ситуации взяла свое, переглянувшись, мы рассмеялись.

— Бежала к тебе, чтобы справиться о твоем здоровье, в итоге сама же шишку и набила. Причем и тебе и себе, — потирая ушибленный лоб, смеясь, сказала подруга.

— Допустим, я осталась без подарка, — хмыкнула я, — болит? Давай подлечу.

И не дожидаясь ответа, протянула руку к ее лицу. Подруга вздрогнула, но не отклонилась. После того, как лечение было окончено, она виновата протянула:

— Извини, я не привыкла, чтобы ко мне прикасались…мм…

— Голыми руками, — закончила я за нее.

Сай отвела глаза. Покрутив головой в разные стороны, отметила отсутствие правителя. Он снова ушел не прощаясь, вот ведь!

— Знаешь, ты так всех напугала! Я уже решила, что ты ранена, но больше всех, испугался правитель. Ты можешь говорить, что угодно, и отпираться сколько влезет, но он любит тебя! И, думаю, только слепой этого не понял.

— Сай. Давай не будем о грустном, — попросила я, полностью проигнорировав последовавший немой вопрос подруги.

— Как остальные?

— А что с ними сделается? Амрель шипит, остальные кандидатки гадают, что последует дальше, а императоры, императоры обсуждают твой успех.

— Наш.

— Да какой там наш! — фыркнула вампирша, — я только мешалась тебе.

Я скривилась, будто съев тарелку кислющих фруктов.

— Перестань, — одернула ее, — нас кормить сегодня будут?

— Спрашиваешь, куда они денутся, — рассмеялась подруга, — все же, как ты себя чувствуешь.