Апокалипсис в шляпе заместо кролика. Книга вторая
Шрифт:
И всё это на фоне падений цен на чёрное золото. Что ещё подогревалось слухами о личности этого тайного мстителя, действующего не как псих одиночка, а за ним стояла целая группа людей-инвесторов, заинтересованная в падении рынка и желающей на фоне всей этой нервозности и падения акций, скупить всё с большим для себя дисконтом. Так что у меня особого выхода не было, как выйти на улицу беззащитным, с открытой головой. Так вот, о моём героизме я сообщил и на этом будет достаточно. Ну а о дальнейших деталях дела, пока идёт следствие, я не уполномочен говорить», – вот таким способом высокий человек подведёт Константина под монастырь.
А задавать себе вопрос: «И зачем ему всё это надо?», разве благоразумно, когда высокий человек уже всё Константину объяснил – ему скучно жить, вот он
– Тогда до следующей встречи. – Говорит высокий человек. – Аш, проводи нашего гостя. – Обратившись к человеку в дверях, высокий человек покидает кабинет прежним, как и заходил способом, через дверь в стене.
Обратный путь Константина пролетел для него незаметно, и даже по выходу из самого здания, где на него во все глаза обращал внимание Николай, тот очень беспокоящийся за безопасность людей в этом здании сотрудник службы безопасности, он не придал никакого значение этому факту своей признательности со стороны Николая. Чем вывел того из душевного равновесия. – Одного приглашения наверх достаточно, чтобы человек в доску забурел и перестал вокруг себя людей замечать. – Со злостью и отчасти с завистью, Николай посмотрел в спину Константину, человеку, приближённому к людям избранными властью и могуществом. И по Николаю было видно, что он бы был не прочь и сам забуреть. А уж стоит ему дать возможность и все основания забуреть, то тут ему на этом поприще равных вряд ли сыщешь.
И, наверное, и сами люди с верхних этажей, те, кто при власти и могуществе, сторонились бы этого забуревшего Николая, который так исчерпывающе дух обмерит тебя ничтожного своим взглядом презрения, посмей ты ему дорогу перейти, что сам произвольно в штанах теряешься. А ещё у него есть при себе кулачищи, которыми он может добавить вам уверенности в том, что не стоит вам расходиться с ним взглядами на себя ничтожество. А так как эти люди при власти и влиянии, преотлично знают, что творит с людьми толика власти и признания, – по себе, сволочи из сволочей знаю, – то они в этом деле крайне избирательны и только при крайней необходимости, через своё признание дают такую возможность забуреть людям из низов.
Константин между тем оказался на улице, где лёгкий ветерок, а других степеней его порывов в этих местах и не наблюдается (разве только когда рынки охватывает рецессия и пошли свои падения вслед за падением столбика барометра, и начинается буря), только чуть-чуть освежил его голову. Чего было явно недостаточно, чтобы привести в порядок его мысли.
– И что всё это было? – задался к себе вопросом Константин, только сейчас ощутив нереальность произошедшего там, наверху. И чем больше Константин углублялся мыслями в то, что там происходило в кабинете, то больше ему не верилось, что это происходило на самом деле. – Да разве люди серьёзные и при таких должностях, могут, таким образом, себя вести и мыслить? – вопросил себя Константин. – Или это всё какая-то странная шутка, или…– Но здесь Константин себя оборвал, посмотрев на прилегающую к зданию небоскрёба открытую площадку, где в центре стояла скульптурная композиция, изображавшая одного из мифических богов, вроде как Гермеса, покровителя торговли. Далее же шли свои дорожные ответвления, ведшие в три стороны (четвёртая сторона находилась со стороны самого здания).
И вот над тем, куда сейчас пойти, и задумался Константин. А почему это сейчас вызвало у него особенный интерес, так что-то в его голове как-то крепко зачесалось, и Константину головой вдруг почувствовалось, что сейчас было бы очень кстати, иметь
при себе зонт, несмотря на солнечную погоду. А вот почему ему так подумалось, то он не хочет раскрывать все карты даже самому себе. И Константин искоса посмотрел в сторону верхних этажей и в самый неожиданный для себя и может ещё для кого-то момент, рванул с места и быстрым шагом направил свой ход подальше отсюда.Когда же Константин, после этого рывка, позволившего ему скоро удалиться на расчётное Константином расстояние от знакового небоскрёба, остановился, он повернулся, посмотрел на здание небоскрёба и вдруг от души рассмеялся. – Это уж совсем за гранью! – усмехнулся Константин, глядя в самую высь здания небоскрёба, в котором ему иллюзорно виделось раскрытое окно, с торчащей из него рукой, ждущей, когда Константин ослабит контроль над собой и тогда ему в голову кое-что прилетит.
И хотя расстояние между Константином и зданием было более чем приличным и все физические законы настаивали на том, что совершенно невозможно добросить монету с такого расстояния до Константина, да ещё и очень точно, ему в самую голову, Константину почему-то спокойно не чувствовалось. А когда он нащупал монету у себя в кармане, то его мысль вообще такое выкинула. – А он ведь добросил монету и даже попал в тебя. – Вот такое пришло на ум Константину. А монета в его руках всё это доказывает.
– И что это всё значит? – вопросил себя Константин. Но ответ на этот вопрос он уже знал – ему от них никуда не деться, даже захоти он сейчас выбросить монету. – И этот его проскользнувший вопрос с кроликом, уж очень неоднозначный. И я, кажется, догадываюсь, что он под собой на самом деле подразумевает. – Сглотнув слюну, подумал Константин, чувствуя себя подловленным на чём-то пока для себя неизвестном. И поэтому Константин посмотрел на монету и не стал замахиваться, в желании закинуть её обратно в то самое окно, на самом верху небоскрёба (и что-то подсказывает Константину, что он бы это смог сделать), а положил обратно в карман пиджака. После чего он вынул телефон и вызвал по нему такси, и по его прибытию убыл в свой мир.
И вот Константин вновь оказывается в городских кварталах близких ему по духу и они ему вообще знакомы, – вон кафетерий, в который он забегает за стаканчиком кофе на пути на работу, а вон чуть в дали, то многофункциональное здание, где их страховое агентство занимает один из этажей, – и он, окинув взглядом знакомые виды, облегчённо вздохнул знакомым воздухом своей беззаботности (как будто камень с души снял). Где нет такого напряжения мысли и чего ещё другого, как в том месте, где он только что был, где на тебя столько всего давит, – люди своими взглядами, монументальность и основательность зданий, возлагаемые на тебя надежды высоких людей и мало ли ещё чего, – и приходится постоянно быть начеку.
– Зайти что ли. – Посмотрев на кафетерий, несколько запоздало вопросил себя Константин, уже направив свой ход туда. – Стаканчик кофе, да ещё отсюда, точно будет кстати. – Почему-то обрадовался Константин от этой мысли, берясь за ручку двери, ведущей в кафетерий. Зайдя в который, а точнее сказать, ещё только находясь на пути во внутреннее помещение кафетерия, то есть переступая порог, Константин уже почувствовал знакомый запах этого кафетерия. А ведь он никогда не придавал какого-либо значения таким отличительным особенностям этих мест на своём пути на работу или ещё куда. А вот сейчас заметил и почувствовал себя надёжнее что ли.
Ну а по заходу внутрь, Константину захотелось непременно увидеть за кофе-машиной Марию и никого другого. И что может и удивительно для него, а для Марии, для которой это рабочая обыденность, не очень, то у кофе-машины стояла она и выполняла заказы на кофе. Константин же при виде её, а также выполнения своих тайных пожеланий, не скрываемо обрадовался и с этим выражением своей радости на лице подошёл к стойке, за которой стояла Мария и принимала заказы на кофе от клиентов.
И вот Константин с этим своим радостным настроением подходит к стойке и с той беззаботностью, свойственной людям, ответившим для себя на все сложные вопросы, естественно глядя прямо в глаза Марии, как и любому другому человеку на её месте, делает заказ: Мне, как всегда.