Апокалипсис в шляпе заместо кролика. Книга вторая

– А ты разве его не знаешь? – с долей сомнения спрашивает сосед гражданина с шармом в лице.

– Нет. – Удивляется в ответ гражданин с шармом в себе. – Я думал, что ты его знаешь.

– Теперь мне понятно, – с тяжким вздохом говорит упитанный гражданин, с трагизмом во взгляде поглядывая на свою опустошённую даже не Ноем, а самозванцем кружку, – кто он такой на самом деле есть. – И такая информативность упитанного гражданина насчёт Ноя, переводит всё внимание людей за столом в его сторону, и в их лицах красноречиво читается один на всех вопрос: Кто?

– Вот кто! – заявил с надрывом упитанный гражданин, выставив вперёд руку, с кулаком на острие, где он ещё при этом её перехватил другой рукой в сгибе локтевого сустава. И понятно, что такой его ответ трудно читаем из-за своей многозначимости. Но он и не думает удовлетворять никого за этим столом своим ответом. И упитанный гражданин, не став объяснять, что этот его ручной посыл означает, выходит из-за стола и направляется к барной стойке, чтобы заказать себе новую кружку крепкого напитка, которую он на этот раз не выпустит из рук, пока она не будет именно им выпита.

Глава, дополняющая пролог.

В продолжение прошлой главы рассказывается о неугомонности и планах Ноя.

– Как бы странно это не прозвучит, – поглядывая на проходящую мимо себя жизнь в виде тех же гуляющих в такую солнечную погоду по улице людей, глубокомысленно рассудил Ной, помешивая ложечкой чай в чашке, стоящей на столе перед собой, усевшимся на стуле в одном из уличных кафе, – но нам в нашем деле помогут современные разработки учёных, так сказать, прогресс. Где я отвожу своё знаковое значение теории большого взрыва, от которого своё начало берёт наше время. – Ной покосился взглядом на своего соседа по столу и добавил. – И я более чем согласен с этим утверждением, но в своих частностях.

И тут слово берёт сосед Ноя по столу. – Хотелось бы послушать. – Говорит он. Ной в свою очередь откладывает в сторону чайную ложку, берёт чашку с чаем, делает из неё глоток, затем отставляет её и пускается в объяснения. – Человек живёт себе, живёт, не замечая нисколько время, – а в это время в нём ежедневно всё копится его нагруженность своей жизнью, со своими неосуществлёнными мечтами и надеждами, плюс не получившие своего должного выхода чувства и эмоции, скомпоновались во взрывную смесь, – и так пока не наступает свой момент истины, когда это всё в нём накопленное достигает пределов своей бесконечной плотности.

– А тут в него ещё, выступив тем самым спусковым крючком, врезается плечом зазевавшийся прохожий, – на этом месте собеседник Ноя, видимо, человек слишком эмоциональный и увлекающийся, посмотрел по сторонам, в поисках этого зазевавшегося прохожего (но его нет нигде), – или он вляпывается в скверную для себя историю, – Ной между тем продолжает свой рассказ, – и в нём всё внутри начинает зашкаливать, – я называю эту точку, точкой сингулярности, – и он взрывается. И это для человека и есть большой взрыв, в своей, конечно, аналогии и локальности. Но по своей разрушительности, ничем не уступающий тому самому большому взрыву, на который в своих диссертациях так уповают учёные. – Ной перехватывает ртом воздух, в котором он почувствовал недостаток после таких эмоциональных высказываний, и, не давая себе возможности остыть, продолжил дальше свой рассказ.

– И с этого момента время для него получает новое начало. – С долей патетики сказал Ной. – И он, чувствуя себя в иной временной среде, – он выплеснул из себя весь этот отягощающий ход его жизни временной налёт тягот и забот, и ему стало легче дышать и передвигаться, – начинает жить по другим, от души правилам. Где он вначале совершает всяческие глупости, – это понятно, он ещё не настроен для жизни в новой временной реальности, – но постепенно у него всё выправляется и … – На этом месте Ной сбивается с мысли, вдруг задумавшись.

– Да…– проговаривает Ной, выйдя из своего задумчивого состояния. – При его выходе после большого взрыва в новую для него реальность, его могут ждать свои проблемы. Ты может, слышал историю о …– Ной резко перешёл от одной истории к другой, обратившись к своему больше слушающему, чем говорящему собеседнику. – Как там его? – задался вопросом к самому себе Ной, видимо запамятовав имя того, о ком собирался сейчас упомянуть. И видимо сильно забыл, что махнул на него рукой и сказал, что это не столь важно.

– Так вот, – продолжил свой рассказ Ной, – один тип, находясь в сильном подпитие, не сумел преодолеть себя и добраться до своей квартиры, и как есть и был, увалился спать на лужайку у своего многоквартирного дома. Благо место и время позволяли ему без особых для себя осложнений здесь вздремнуть, – было лето, а проживал он где-то на юге, где почти всегда лето и тепло. И вот когда он спал, так уж вышло, происходит землетрясение и люди кто, в чём дома был и спал, повыскакивали на улицу. И теперь представь его умонастроение, когда он, очнувшись от земных толчков, всё-таки проснулся и увидел бродящих к округе людей в ночных сорочках и рубашках. – Ной повышает накал своего рассказа и озвучивает то, что его герой подумал, увидев такое вокруг себя:

– Я что, оказался в дурке?! – ахнул герой рассказа Ноя, вцепившись руками в землю, и даже с этого своего спросонья решивший бросить навсегда пристрастно пить горькую. – Допился до чёртиков, вот и поместили. – Пришёл к выводу герой рассказа, всё больше теряясь в себе при виде лунатически при таком освещении и виде выглядящих людей вокруг.

– Чтобы обезопасить наших испытуемых, – Ной вновь резко перескакивает на другую тему, – мы должны дать им защиту в виде надежды. И когда они погрузятся для себя в новую реальность, этот тотем должен помочь им совладать с новой действительностью и просто выжить. – Резюмировал себя и свой рассказ Ной, глядя на своего внимательного собеседника.

А тот на этот раз не столь внимателен к нему, и он отвлечён неким за спиной Ноя событием, куда он заинтересованно посматривает. И Ною ничего другого не остаётся делать, как обернуться и посмотреть в ту сторону, в которую так интригующе смотрит его собеседник.

А там вроде как нет ничего столь драматического и интересного, чтобы сбивать его с мысли. И Ной оборачивается к своему собеседнику и с претензией спрашивает его. – И что ты там такого увидел?

Собеседник Ноя смотрит на него со значением и начинает рассудительно говорить. – Ты знаешь мою философию. Я в своём мировоззрении не отталкиваюсь на превалирующую в современном, само собой прогрессивном обществе, мысль о связующей всех нас, отдельных, цельных личностей, систему взаимоотношений. А наш мир, это не отдельно друг от друга локальные объекты права, а все мы части одной стратегии, где имеет значение не наша локальность, а наше движение. Но, тем не менее, я готов рассмотреть твоё предложение.

– Что ж, я рад это слышать. – Говорит Ной, и теперь уже по собственному почину поворачивается в ту сторону, в которую чуть ранее смотрел его собеседник. Там им выхватывается семейная пара среднего возраста, в окружении детей-подростков, которая, в общем, ничем особым не отличается от любой другой семейной пары, и он, глядя на них, говорит. – Семья есть становой хребет конструкции нашего мира. Как думаешь, выдержит? – задаётся вопросом Ной.

– Противник изощрён. Есть смысл быть не полностью уверенным. – Отвечает собеседник Ноя. Поглядывая в ту же сторону.