Апокалипсис в шляпе заместо кролика. Книга вторая

Анжела же, получив со стороны Лилиан такую поддержку, начинает всё больше расхаживаться (и не только в плане туда-сюда), выискивая из памяти, а часто просто выдумывая на ходу те факты из жизни Константина, которые можно неоднозначно трактовать. Ну а после того, как Анжела пару раз приложилась к рюмке, то у неё ещё больше открылись глаза на вероломную сущность Константина, и она уже не стала жалеть Лилиан, и всё, что думает об этом негодяе, Константине, который и в её сторону посылал двусмысленные сигналы и делал странные намёки, выложила ей. – Но я не поддалась, для меня наша дружба священна. – Вон на какие жертвы была готова пойти Анжела, случись такое быть на самом деле (надо понимать, что Анжела иногда любит преувеличить). А Лилиан, как бы не совсем не дорожила дружескими отношениями с ней, и за это Лилиан даже слегка становится стыдно. И она, дабы подчеркнуть важность этих отношений, раскрывает тайну последних слов Константина, брошенных им на пороге квартиры.

– И знаешь, что он мне сказал, когда уходил? – с таинственным видом, вытянув своё лицо в сторону Анжелы, риторически спросила Лилиан. А Анжела вместо того, чтобы выказать полное не знание, начинает выдвигать свои версии, ничего не имеющие общего с настоящим положением вещей (вот за это, за неумение помолчать, Анжела и получает от ворот поворот).

– Всё, ты меня достала! И я тебя бросаю, стерва!? – прямо коробит слух Лилиан своим предположением Анжела. И Лилиан прямо самой хочется сказать эти слова, но в адрес Анжелы. Но тогда она останется совсем одна, и ей тогда не с кем будет предаваться горестными и мстительными мыслями. А это ещё хуже, чем делиться мыслями с Анжелой. И Лилиан сдержанным тоном говорит. – Не совсем так, а он сказал мне, чтобы я не слишком рассчитывала на него, и если я решусь подать на алименты, то он всё сделает, чтобы я от него не получила ни копейки. Лучше говорит, я сдохну, чем копейку тебе дам. – И Анжелу от такой новости прямо в умственный столбняк вбивает, и она и слова промолвить не может, так она потрясена услышанным.

А Лилиан, сама убеждённая этими своими словами, тоже выпадает в осадок и непонимание того, как она раньше жила и не замечала за этим жадным человеком, Константином, всей этой его настоящей сущности. И только теперь у неё глаза открылись на него и на все его прежние поступки, целью которых было зажимание и ограничение её во всём. – Что не попрошу, всё у него для меня жалко. Вечно я должна была у него всё просить. Всю жизнь мою, гад, измерил и рассчитал, и я была для него своя под расчётная единица. А эти его слова: «Твой горизонт событий и мысли ограничен потолком моих алиментов»…Что, чёрт возьми, это значит! – Лилиан так зарядилась от этих своих мстительных мыслей, что было бы лучше, чтобы Константин по выходу за дверь из квартиры, промолчал, ведь последнее слово в их семье всегда было за Лилиан, даже если оно пока не было сказано.

Но Константин лучше нас вместе взятых знал Лилиан и он ничего ей не сказал, а он открыл дверь, переступил порог, обернулся в полуоборот, бросил прощальный взгляд на Лилиан, замершую в одном растерянном положении, с опущенными руками и как-то неожиданно растрепавшими на голове волосами (а они ведь были уложены и приглажены в причёску; наверное, встали дыбом от переживаний), и закрыл за собой дверь.

И вот дверь закрыта за ним и за этой ещё не остывшей в сердце, но опостылевшей главой этой части его жизни, и он уже с более чистой головой и мыслями, освободившимся от укоров совести сердцем, где слегка мешают вопросы будущей неустроенности в плане, где жить, да и юридический аспект нельзя снимать со счетов, но это всё равно уже не те препятствия, которые могут Константина остановить, оправляет себя во внешней обязательности внешнего вида и со спокойной душой и жаждой открытий выдвигается в новый для себя мир. Ведь Константин вышел в него обновлённым человеком и теперь он смотрел на него новым, не отягощённым обязательствами взглядом. И ему всё интересно в нём, и он ко всему проявляет любопытство и повышенное внимание, окромя только окон своей квартиры, проходя под которыми, он удержал себя от желания поднять голову и тем самым дать понять, так забавно прижавшейся к окну своим личиком Лилиан, что для неё не всё потеряно и у неё ещё есть шанс.

Ну а что ждёт Константина впереди и что приготовил для него этот новый мир, то, безусловно, много опасностей в виде новых привязанностей и человеческих отношений. Но Константин на этом жизненном пути уже не новичок и он знает, до каких границ запускать все эти отношения, и главное, он теперь умеет говорить слово «нет». Правда, отсутствие опыта свободной жизни, это тоже в некотором роде препятствие и Константин решает немедленно провести проверку себя и преодолеть это препятствие с первой встречной.

– А какой смысл откладывать, – подумал Константин, вдруг резко остановившись на месте, но при этом очень удачно, как раз напротив входа в одну из кофеен, куда он всегда заглядывал по пути на работу, чтобы прихватить с собой стаканчик горячего кофе, – нужно немедленно выяснить для себя, на что я ещё способен, и не растерял ли я себя. – Достаточно объективно и со своей долей самокритики рассудил Константин и направил свой шаг в сторону этой кофейни. Оказавшись в которой, он прямиком направился к стойке, за которой решаются все интересующие посетителей вопросы с кофе. Ну а привлекательный вид и прописанное гостеприимство на лице девушки за этой стойкой, немало способствует решению всех возникающих в головах посетителей вопросов. Правда не без того, чтобы не отвлечься от своего желания согреться одной чашкой кофе и не поинтересоваться у этой милой девушки о том, чем она согревает себя в неуютную погоду по вечерам.

Ну и Константин, до сегодняшнего дня, забегавший сюда по прямому назначению этого заведения, только за кофе, не замеченный ранее никем из обслуживающего персонала этого заведения, в том числе этой сто раз продававшей ему кофе девушкой, в рассеянности взгляда и особой внимательности к чему-нибудь другому кроме кофе, на этот раз, то есть прямо сейчас, если конкретней, смотрит прямо на Марию, на эту самую девушку у кофейного аппарата и за стойкой, а не куда-нибудь сквозь людей, куда он всегда смотрел своим погруженным в размышления взглядом и, не успевает она сообразить, что всё это может для неё значить, спрашивает её. – А как всё-таки вас зовут?

Что, конечно, очень удивительно слышать для Марии, уже достаточно давно считающей, что это не тот вопрос, который не разрешён между ними. Хотя бы потому, что он был давно между ними выяснен, и он как-то ей уже представлялся: «Константин», а она ему в ответ назвала своё имя, которое также было прописано на бейджике, подвешенном на её униформе. Но может ему хочется ещё раз услышать её имя в её устах, то, что ж, она не против. Но только на этот раз ему придётся убедить её в этом.

– Так нынче не знакомятся, молодой человек. – Не слишком холодно, несколько нейтрально, и отчасти благожелательно, что даёт надежду на благополучный исход начавшихся взаимоотношений, отвечает Мария, для Константина, до сегодняшнего дня, вечно погруженного в самого себя, девушка из кофейни. И, пожалуй, скажи ему, что ты, Константин, ведёшь себя отчасти странно, ведь тебе уже раз ответили взаимностью, сообщив своё имя, а ты и помнить об этом не помнишь, то он бы и не поверил, что при его-то памяти на лица, на имена и исторические события, он вдруг упустил из виду такое замечательное имя и его хранительницу.

Но этого сказать Константину никто не может, кроме самой Марии, которая, конечно, такого тоже не скажет, и Константин, ничего такого за собой не подозревая, с чистым сердцем удивляется в ответ. – Вот как? А как же тогда знакомятся? – спрашивает он Марию.

– Нынче всё мобильно, – вынув из кармашка фартука телефон и, протерев его тряпичной салфеткой, сказала Мария, – и это основа построения любой связи.

– Хм. Интересно. – Глядя на телефон в руках Марии, задумчиво говорит Константин. – А как же быть тем людям, кто, скажем так, несколько отстал от научно-технического прогресса, и у кого нет этого мобильного приложения в своём багаже знаний.

Мария в ответ еле сдержалась оттого, чтобы уколоть Константина, забывчивого человека, сказав ему: «А ты закачай их из интернета», а она пристально на него посмотрела, затем взяла чашку, налила в него кофе из кофе машины и, поставив её перед Константином, сказала. – А вы хоть раз выпейте кофе из чашки, спокойно за столом, а не как всегда делали, на ходу, и тогда вы всё вспомните и поймёте. – Теперь уже Константин до крайней степени удивлён. И он, определённо заворожённый взглядом и словами Марии, берёт поставленную перед ним чашку кофе и, стараясь не сводить с неё своего внимания (боясь разлить), таким невнимательным по сторонам образом следует до первого свободного столика. Где он и не успевает присесть и отвести своего взгляда от поверхности кофе, как до него доносится голос незнакомца, как оказывается сидящего на другой стороне стола. – Вы, или неразборчивы в связях, или вы чем-то крайне озабочены.

– Что-что вы сказали? – подняв глаза навстречу человеку, обратившемуся к нему с этим замечанием, переспросил Константин.

– Не более того, что сказал. – С какой-то отстранённостью сказал незнакомец.

– Я не совсем понял, к чему всё это было сказано. – Уточнил Константин.

– А разве вы до сих пор не поняли. – Незнакомец продолжает гнуть свою загадочную линию. И надо отдать ему должное, ему отчасти удалось сделать некомфортным сидение на месте Константина – он действительно почувствовал под собой какое-то неудобство. Но Константин не хочет поддаваться на манипуляции сознанием этого типа и продолжает придерживаться линии своего непонимания этого типа. – А что я должен понять? Может, объясните. – С вызовом заявляет Константин.