Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези

– Пуф!
– фыркнул Хирам, - Чепуха! Хиппи там в Европе еще сильнее урезаны, однако, социального достоинства у них на порядок больше, чем у всяких клерков.

– Пуф!
– пародийно фыркнул Хелсинг, - Включи интеллект! Хиппи - нонконформисты, достоинство которых не зависит от ценностей социума. А прекариат - конформисты с несамостоятельным мышлением. Это декоративные овощи, которые высаживаются на грядках при финансовом подъеме, и выдергиваются при спаде. У прекария нет шансов реализации в социальной шкале ценностей, и нет воли, чтобы, как хиппи, создать свою ценностную шкалу. Прекарий – осознанное ничтожество и это давит на его психику.

– Ага! – встряла Квитти, - Значит, этот парень принимает ислам, и берет пояс шахида, потому что становится психом. Ну, док, и против чего ты тогда споришь?

– Ты не поняла, - ответил он, - этот парень не псих. У него нормальная мотивация, он нуждается в социальном лифте к более престижному уровню. И находит лишь такой специфический лифт. То же самое в каком-нибудь Факистане с кастовой системой. У молодого человека из низов есть единственный простой понятный социальный лифт: вступление в шахиды. Карьера шахида очень недолгая, зато он окружен уважением.

– Хэх… - хмыкнул Хирам, - …Типа как японский камикадзе в 1945-м?

Доктор Хелсинг всерьез задумался, после чего ответил.

– Это феномены одного рода, но камикадзе были гораздо более мощным лифтом. Как известно, камикадзе после тарана становились богами пантеона Синто. А в исламе нет вакансий богов. Догматически единственное место занято навечно. Но, я повторю: это феномены одного рода. Акт религиозно-террористического суицида, это для молодого человека из прекариата - условно-нормальная реакция психики на жесткую пирамиду социальных статусов, лишенную лифтов в политэкономии, и потому…

…Он не успел договорить, поскольку из всех клипс-коммуникаторов донеслось:

«Штаб вызывает позицию-Аш4. Объект-Б в двух минутах, подтвердите готовность!».

«Это аббат, позиция Аш4, готовность подтверждаю», - ответил Тореро.

«ОК, аббат, приказ: стрелять по сигналу, или при оперативной целесообразности. По возможности, брать Объект-Б живым, но если это рискованно, то ликвидировать».

«Ясно, по возможности возьмем его живым, а если нет, то нет», - подтвердил Тореро.

…

Сутжат Бурхани вывел грузовик на парковку, и затормозил почти впритык к сетчатой изгороди, отделяющей экспо-комплекс фирмы «RUR» от обще-муниципальной земли. Пришло время нажать кнопку радио-взрывателя…

…С позиции «игроков в псевдо-пейнтбол» через очки-ноктовизор нельзя было видеть нажатие, но резкая смена позы фигуры в кабине грузовика ясно указало: сделано!

– Включаешь, но не работает, - иронично шепотом прокомментировал Хирам.

– По-моему, - заметила Квитти, - тот парень снова нажал кнопку.

– Да, - подтвердил Хирам, - сейчас понять бы, что у того парня в голове.

– У него, - сказал доктор Хелсинг, - острый кризис экзистенциальной фрустрации.

– Это что такое? – спросила Ралинэ.

– Это чувство пустоты и бессмысленности своего существования. Субъект подвел все мыслимые итоги и, когда нажатие кнопки не отправило его в небытие, у него вообще пропали идеи о том, что делать дальше. Сейчас он начнет звонить и спрашивать.

– Он что, засветит свою группу поддержки? – удивился аббат Тореро.

– Да. Он не думает об этом, и ведет себя как опиумный наркоман в абстиненции. Его интересует только информационная доза, назовем это так. Смотрите, как это будет.

Террорист вышел из кабины грузовика, затем обошел по кругу, будто надеялся найти внешнюю причину неисправности бомбы. Ничего не найдя, он прислонился плечом к кабине, вынул телефон из кармана, включил какой-то вызов, и прижал телефон к уху.

– Психология рулит, - прокомментировала Квитти, - и что будет дальше, док?

– Дальше, - сказал Хелсинг, - он позвонит по всем телефонам братьев по вере, которые найдутся в меню, но не получит искомой инфо-дозы. Тогда он впадет либо в глубокую депрессию, либо в неконтролируемый гнев. По его темпераменту вероятнее гнев.

– Хэх… - выдохнул Тореро, - …Док, хорошо бы знать: как конкретно проявится гнев?

– Аббат, не требуй чудес от науки. Ты читал «Амок», новеллу Стефана Цвейга?

– Хэх… Нет, а что?

– Зря не читал, вот что. Ты ведь теперь, как бы, локальный лидер религии, сыгравшей огромную роль в формировании культуры последнего тысячелетия Старой Европы.

– Док, и что? Мне все бросить и читать кучу книг, написанных в том тысячелетии?

– Кучу не обязательно, - уточнил Хелсинг, - но культурный минимум тебе пригодится. Кстати, это будет полезно и кое-кому из твоих домочадцев. Ралинэ, я о тебе говорю.

– Док, у меня и так куча заданий в школе!..
– трагически зашептала юниорка.

Квитти отложила псевдо-пейнтбольное ружье, взяла бинокль-ноктовизор, и начала присматриваться к действиям террориста. Тот уже успел кратко поговорить с двумя абонентами, и перешел к каким-то иным манипуляциям с телефоном.

– Ну, что там?
– полюбопытствовал Хирам.

– Это чучело что-то пишет, - проворчал она, - но не прочесть. У бинокля-ноктовизора слишком малое разрешение. Давай, ты используешь свой оптический бинокль.

– Ну, и что я там увижу в темноте? – спросил он.

– Окно кабины грузовика, - сказала Квитти, - я вижу: там отражается экран телефона.

Хирам, молча, согласился с этой идеей, сдвинул очки-ноктовизор, и нацелил обычный оптический бинокль на окно, в котором отражался яркий экран телефона. Где-то через полминуты, он сообщил:

– Трудно читать зеркальный текст, но это гостевая книга на сайте крайне популярного американского таблоида «Transcontinental Top-News». Я вижу логотип TTN… Так, он написал сообщение и открывает другой сайт… Так! Это гостевая книга другого, тоже популярного таблоида, «World Mirror». Он пишет сообщения.

– Я на сайте TTN, - быстро сказала Квитти, - это чучело объявляет о теракте!

– Логично, - произнес доктор Хелсинг, - у террориста нет бомбы, однако есть тяжелый грузовик, который можно применить, как таран.