Архимаг с пеленок. Том 2

Остановлена беговая дорожка, во время занятий буквально облепленная малышнёй — она создана на основе воздушной магии и бежишь ты буквально по пустоте. Детям такое нравится.

Прежде чем снять маскировку, продолжающую тянуть мою ману, я обошёл весь зал. Тщательно глянул, нет ли нигде работающих камер — для этого пришлось вновь обратиться к Заклинанию.

— Ох… — выдохнул я, запустив сканирование электрического поля. Чуждое моему Источнику информационное заклинание буквально подкосило меня!

Из лёгких на миг выбило воздух — и я уже подумал, что сейчас снова начну открывать порталы да творить иллюзии и конец мне придёт. Приготовился бороться за жизнь.

Обошлось. Сканирование завершилось, я смог вновь вдохнуть, а грань между мной и окружающим миром снова стала плотной.

— Пора наконец разобраться с этой ерундой! — сказал я сам себе, не обнаружив ни одной работающей камеры. И вышел из скрытности.

Затем пришло время подготовки самого ритуала.

Раз я не могу обратиться к силе Заклинания для познания души, у меня есть ровно два варианта.

Первый — вновь надолго погрузиться внутрь себя. Впасть в кому, уйдя рыться в глубинах души, изучать её устройство и наличное состояние.

Думаю, я сумею с этим справиться при желании. Это никогда не было моей сильной стороной, но, когда ты живёшь на свете пять веков, ты неизбежно успеешь решить, что вот, мол, пришло время для познания себя.

И отправишься на пару лет заниматься самокопанием.

Только вот этой пары лет у растущего ребёнка нет. Из такой долгой комы я вынырну просто калекой, в том числе на уровне каналов маны. Так что этот вариант отпадает.

Ну а второй — вызвать кого-нибудь, кто сможет помочь мне с моим делом. И, в идеале, не решит меня после этого убить.

Именно это я и планировал сделать. Надеюсь, мой зов дойдёт до него сквозь границу миров — но, насколько я знаю, должен.

Первым делом я начертил рисунок. Квадратную рамку два на два метра. Рамку эту заполнил множеством необходимых символов — они станут ключом, откроющим пространство для моего гостя.

Да, с демонами я никогда дел особо не имел… Чего не скажешь о духах. Духи ведь бывают не только призраками умерших, хотя и в них немало пользы.

Духи — астральные воплощения сущности явления — есть ведь буквально у чего угодно значимого. У рек, гор, лесов, земных недр. У любых уникальных мест. У ветров, сторон света и звёзд.

Звёзды. Именно Космос, почти свободный от вещественной жизни, но играющий в этой самой жизни огромную роль, полнится самыми могущественными духами.

Теми, кто сумел обрести себя, оторвавшись от места своего обитания, и отправиться в странствия.

Одного из таких духов я и запланировал призвать.

Для начертания квадрата я использовал всю ту же астральную краску — но теперь уже не аэрозоль, а жидкую форму. Адам рассказал, что такой чертят круги призыва для демонов.

Значит и для духов сгодится прекрасно.

Встав в центр фигуры, я разложил по углам четыре Жертвы.

Жертву Жизни — коробку с ползающими в ней муравьями.

Жертву Смерти — пузырёк эктоплазмы, духовного остатка призрака.

Жертву Веры — монашеские чётки из какого-то там действующего монастыря. Монастырь этот, какой-то восточной веры, недавно закрыли, так что Адам сумел выкупить для меня эти штуковины. Обычные деревяшки из магазина бы не подошли.

Ну и Жертву Знания — трактат по местной общей теории магии, недоступный простым смертным. Здешние аристократы и их лакеи строго идут по пути сокрытия точных знаний о магии от людей. Так что подобная литература стоит немалых денег.

К счастью, духов можно вызывать, не рискуя быть тут же убитым, или жестоко обманутым. Если речь не идёт о злых духах, конечно. Те да — шаманы, работающие с ними, обычно заканчивают в их же пастях.

Но ожидаемый мной гость не был таковым… по крайней мере, не был семьдесят два года назад, когда я призывал его в последний раз. Но если за прошедшее время он успел «испортиться»… что ж. Придётся вновь рисковать и разбираться ещё и с ним.

Но кто не рискует, тот всю жизнь обречён просидеть на обочине. Я же всегда хотел идти по дороге жизни вперёд сам, а не ждать попутной телеги.

Убедившись в том, что печать призыва нарисована мной верно, а жертвы лежат в верном порядке, я вышел из квадрата.

Жутковато это выглядит, наверное — в кромешной тьме спортзала, среди выключенных тренажёров, нарисована квадраграмма — они светится во тьме мертвенно-синим светом. А над квадраграммой возвышаюсь во весь свой невеликий рост я — почти трёхлетний малыш в привычном спортивном костюме.

— Приступим! — сдул я упавшую на глаза чёлку. Надо будет немного подстричься.

Самым примитивным способом призыва всегда является какое-нибудь ритуальное заклинание. Заковыристое, зубодробительное и, желательно, в стихах.

Но этой мишурой пользовались маги седой древности, призывая всякую нечисть в глухих лесах и мрачных капищах. Цивилизованный чародей может обойтись лишь словом призыва и верным распределением маны.

— Альтаир! — произнёс я громко и чётко имя искомого духа, тут же выплёскивая в контур где-то половину собственной маны.

Мана заклубилась над подсвечивающей её сеткой призыва — и потекла вдоль граней квадрата, охватывая сложным рисунком все четыре Жертвы.

Не зря я ходил на аурочтение все эти полгода! Маленькое тело уже освоилось с эфиром, и я без особых усилий направлял ману ровно туда, куда надо.

И призыв удался!

Воздух в центре квадраграммы сгустился, засиял… а затем тёмный потолок нашего спортзала будто бы исчез, обратившись в купол ночного неба, сплошь усеянный звёздами.

И это не местное, не земное небо! Здесь, вроде бы, тоже есть звезда Альтаир, не помню точно, но сейчас перед глазами появилось давно знакомое мне небо! Небо моего родного мира!

В голове промелькнула вызубренная ещё во времена учёбы звёздная карта. Вот созвездие Лани, вот — Слона, Колдуна, Круг Бездны… А вот и искомое созвездие Короны.

Именно в нём самой яркой звездой является Альтаир… и прямо сейчас из этой звезды в центр квадрата ударил луч яркого космического света.

И тут же вся эта фантасмагория, видимая лишь мне, закончилась. Потолок вновь стал собой, принесённые мной жертвы мгновенно вспыхнули бледным огнём и истаяли… а в центре квадрата выросла сотканная из небесного пламени белая фигура. И спортзал тут же огласился речтю, соверешнно неземной по звучанию, но сказанной на чистейшем русском: