Ашу Сирай

— Вот, значит, как… Теперь я понял… Всё встало на свои места… — негромко пробормотал он, успокаиваясь также внезапно, как засмеялся. — Благодарю, Великая Мать! — вдруг крикнул он в закатное небо. — Благодарю! Да будет так…

Бахира испуганно прижала ладони к лицу и смотрела на Шута, как на умалишённого. Я же по-прежнему не понимала, что случилось, почему кровь, о чём он говорит, но мне было страшно.

Потому что… потому что я уже догадывалась об ужасной истине, но отчаянно не хотела в это верить.

Только не с ним… Не с Джастером…

Шут внезапно замолчал и опустил ладонь. Глаза были закрыты, на щеках засыхали бурые дорожки.

Ответ был очевиден.

Великие боги… Нет… не может быть… Датри… Матушка, этого не может быть! Не верю! Как же так?! За что?!

— Д… Джа… — Я закусила кулак, чтобы не разревется в голос.

— Бахира, Янига, — спокойно сказал Шут, вытянув перед собой руки. — Я ничего не вижу, но по-прежнему хорошо слышу. Не ревите, это ничего не исправит. Лучше проводите меня в лагерь. И будьте осторожны, здесь могут быть ещё змеи.

— Клянусь, отныне я буду твоими глазами, Джасир! — Бахира, вытирая лицо от слёз, взяла его за правую руку и коснулась лбом его пальцев. Джастер только грустно улыбнулся в ответ.

Я молча взяла его за вторую ладонь. Такую твёрдую, горячую… Из-за меня… Из-за меня он больше не видит. Я никогда не смогу искупить эту вину…

— Пойдёмте. — Он шагнул вперед, и мы с Бахирой, со слезами на глазах, повели его в лагерь.

— Садись, Джасир.

Бахира остановилась в нескольких шагах от костра. Шут отпустил наши руки и сел на траву.

— Кажется, надо было сначала умыться, — он коснулся окровавленной щеки пальцами. — Что-то я не подумал сразу… Бахира, ты не могла бы…

— Я принесу тебе воды, Джасир. — Она вытерла лицо от слёз и встала. — Сейчас вернусь.

— Ко… котелок там, в траве, — я старалась говорить ровно, но голос срывался в сипение. — Я… я его уронила…

— Не волнуйся, Яния, — Бахира попыталась мне улыбнуться. — Я его поищу.

— Только найди палку, Бахира. И будь осторожна.

— Хорошо, Джасир. — Вытерев мокрые глаза, женщина скрылась за кустами.

— Янига?

— Я… я здесь…- говорить получалось с трудом.

— Дай руку, — он протянул ладонь и я осторожно вложила свои пальцы в его. — Иди сюда.

— Джа… — Я села рядом, не в силах вымолвить даже слова.

— Не реви, — Шут не смотрел на меня, но это не мешало ему ласково и бережно вытирать слёзы с моего лица. — И не смей себя винить.

— Но…

— В этом нет твоей вины, Янига. — Он обнял меня за плечи и прижал к себе. — Это воля Датри. Значит, так надо.

— Её воля?! — Я не выдержала и вскочила. — Я не согласна с такой волей! Ты же ослеп! Кому это надо?! Зачем?! Ты… Ты теперь…

От обиды, злости и горечи я снова захлюпала носом, стараясь не разреветься в голос.

— Вот же упрямая ведьма… — грустно вздохнул он. — А я думал, что ты мне веришь.

— Я верю! — от избытка чувств я топнула ногой. — Но это несправедливо! Это не правильно! Так не должно было быть! За что?! По… почему…

— Потому что судьба, Янига. — Он так привычно повернул голову, что я вздрогнула, ожидая увидеть спокойный и печальный взгляд серых глаз. Но Джастер по-прежнему не поднимал веки, слипшиеся от засохшей крови. — Некоторые вещи случаются, потому что… должны случиться. И лучше так, чем… остаться совсем без…

Он неопределенно повёл перед лицом рукой, но и так было понятно, что он имел в виду.

И от этого понимания, что всё действительно случилось, что это правда и ничего не исправить, вся моя злость и ярость внезапно схлынули, оставляя меня опустошённой и обессиленной.

Потому что должны случиться…

Вот почему он не вернул мне браслет. Вот почему отговаривался от меня, как мог. Вот почему говорил о том, что я всегда могу… уйти.

Он видел чужие судьбы. Видел и свою.

Сколько раз он пытался от меня уйти, и каждый раз я его догоняла. Вот и теперь… догнала.

Бусина на браслете была бы чернее черного.

Только… только браслета двух судеб на моём запястье больше не было.

Он не хотел связывать себя и меня.

«Не смей возвращаться в мой храм! Никогда! — Ваше желание исполнимо, Ёзеф… Прощайте…»

Вот о чём он говорил. Слепой Ашу Сирай никогда не вернётся в храм Сурта…

— Ненавижу это слово… Неужели ничего нельзя сделать?! Ты же говорил, что здесь самые лучшие целители! Ты мог бы вернуться в храм не как Ашу Сирай, а…

— Ты, в самом деле, решила, что я могу обмануть служителей Сурта? — Джастер приподнял брови. — Брось, Янига. Они и без маски узнают, кто я, и не станут мне помогать. Никто из Взывающих и целителей не нарушит волю своего бога. Кроме того, даже Сурт не может исцелить Ёзефа, пока есть Завеса. А если бы её не было, я бы справился с этим сам.

— По… почему ты не убил эту змею? Ты же мог…

— Он уже атаковал, ведьма. Я просто не успел бы его убить. А потом было не за что. Ты его спугнула, когда он грелся на солнце, и он просто защищался. — Джастер пожал плечами. — Кроме того, это мукрин, священная змея Датри, «воля Великой Матери», как его ещё называют. Он далеко и метко плюётся ядом, который смертелен для людей. Хорошо, что это была молодая змея, и я почти успел увернуться, поэтому всего лишь ослеп.

Джастер снова отвернулся и обнял колени.

Я только молча стискивала кулаки и кусала губу, понимая, что он прав. Совсем забыла, что Ашу Сирая не тронули в Онферине только потому, что такова была воля Тёмноокого.

Священная змея Датри… «Воля великой Матери»…

Только она была направлена на меня, а не на него.

Это я, задумавшись и замечтавшись, забыла обо всём и потревожила отдых мукрина, а не Шут.

Он принял этот удар судьбы вместо меня.

— А Игвиль?! — внезапно вспомнила я. — Он?!.

— Я же не умираю, ведьма, — холодно срезал он меня. — Ты свободна и можешь уйти, Янига. Как видишь, я теперь калека и бесполезен для тебя. Думаю, тебе лучше будет вернуться в Кронтуш и жить там вместе с твоей наставницей. До Арсаниса и торгового тракта осталось совсем немного. А там доберёшься до Кронтуша с торговым караваном.

Вот так мне. Горькой и честной правдой, как всегда.

Калека. Великолепный воин и легендарный мастер смерти, в один миг утерявший зрение из-за меня, он и в самом деле был готов к тому, что я… что я брошу его и уйду.

Потому что… Он больше не может быть «псом», не может быть Ашу Сираем, не может торговать, не может помочь мне справится с Вахалой и её демонологом. Он больше не может сражаться. А значит… Значит, встреча с его врагом будет для него смертельной.

Игра закончилась. Шут проиграл.