Ашу Сирай

Джастер выразительно развёл руками, давая понять, что ждёт ответа.

А я закусила губу, так же внезапно понимая, что именно сейчас по-настоящему решаю, кем я хочу быть для него.

Даже не так. Кем я хочу быть: правильной ведьмой или… или собой.

Настоящей собой, даже если ради этого придётся нарушить все традиции и… отказаться от… от того, чтобы быть в глазах других людей госпожой ведьмой Янигой.

И решать надо не умом, а… сердцем.

Не, не так.

Можно обмануть глаза и уши, можно обмануть даже ум и сердце, но нельзя обмануть свою душу.

Какая у меня душа?

«Ты настоящая ведьма, Янига. Просто таких, как ты, мир не видел очень давно…»

«Ты — ведьма-защитница…»

«Я — не все… — И я тоже не все! Не смей сравнивать меня с другими ведьмами! — Не буду…»

Он и не сравнивал. Я сравнивала.

Я всё время выбирала между ним и тем, чтобы быть… как все. Быть в тени Холиссы, в тени других ведьм.

Но я… Я — не все, Джастер. Я — не все. Как и ты.

Ашу Сирай не боялся быть… другим. Не боялся быть «на свету», привлекать к себе внимание и показывать свою силу и чувства. И никто не посмел бы назвать его слабым или трусливым из-за этого.

Шут-«пёс» не боялся выступить один против своры других «псов». Не боялся «волков» и разбойников, но при этом умел вовремя остановиться и не убивать без нужды.

Джастер не боялся быть простым шутом и трубадуром. Не боялся насмешек и презрения, не боялся быть острым на язык, не боялся быть незаметным и оставаться «в тени» госпожи ведьмы…

«Везде за своего сойду…»

Он и в самом деле это мог. Но при этом…

При этом он не боялся жить полной жизнью и быть собой.

С любым прозвищем, в любой одежде и в любой роли он оставался собой.

А я…

Я хочу встать рядом с ним. Я хочу быть его достойной.

Иногда, чтобы получить возможность начать новую жизнь, нужно отказаться от старой, да?

Моя старая жизнь — это жизнь ведьмы, которая следует традициям. Даже когда её душа желает совсем другого.

Хотела стать знаменитой ведьмой королевства, да, Янига? Носить чёрное, смотреть на простых людей сверху вниз, принимать страх за уважение, менять любовников, как модница платья, не переживать и не сочувствовать людским радостям и горестям?

«Ведьмы не плачут, Микай»…

И не ввязываются в битву за надел, пожалев глупых деревенских баб, обидевших ведьму.

Не спасают сопливых девчонок от разбушевавшегося водяника.

Не переживают за погорельцев и не лезут в болото к нежити и нечисти, чтобы покарать разбойников за безвинно убитых…

Не заводят себе ученика-колдуна и не таскают с собой приблудного шута…

Не притворяются «бездушной» легендарного мастера смерти, чтобы увидеть настоящего тёмного бога в чужой стране…

Глупо пытаться казаться тем, кем не являешься.

Не этого «почтения» к «госпоже ведьме» я хочу. Совсем не этого. Не для того Джастер столько всего показал мне и учил своим примером, чтобы я отказывалась от…

От настоящей себя и от своих настоящих желаний.

Я хочу быть с ним. Даже с таким. Хочу бродить с ним по дорогам, вместе смеяться и вместе плакать, делить с ним радости и горести. Хочу слушать его сказки и песни, встречать с ним рассветы и закаты, хочу проводить ночи в его объятиях. Хочу летать с ним на драксе, хочу снова вместе с ним увидеть море и горы, увидеть мир, каким он его видит. Хочу, чтобы у нас были дети и чтобы он играл с ними и радовался сам, как ребёнок…

Потому что… потому что я хочу этого всей душой.

У его души есть крылья. И рядом с ним у меня они появляются тоже.

И мне не важно, видит он теперь или нет. Я буду его глазами, сколько понадобиться. Он много раз помогал мне и спасал меня, а теперь моя очередь. Я буду его щитом, его ведьмой-защитницей. Иначе… Иначе как я могу называть себя так, если не могу уберечь того, кто мне дорог?

И мне всё равно, что будут думать про меня другие. Я не больше не хочу ломать себя под традиции, которые мешают мне быть счастливой и свободной рядом с тем, кого я люблю всей душой.

И если мне придётся отказаться от звания «настоящей» ведьмы ради этого…

Я откажусь.

Потому что я — не все. Я — госпожа ведьма-защитница, Янига. И это — моё решение.

— Женой.

— Сестра и жена сразу? — Светлые брови взметнулись вверх, а лунный взгляд стал холодным, словно отражение подёрнулось льдом. — Выбери что-то одно, ведьма.

— Тогда сначала невестой, а потом женой. — Я подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза, хоть он и не мог этого видеть. — Это моё решение, Джастер. Я хочу быть с тобой. И я не буду об этом жалеть, даже если мне придётся отказаться ради этого от своего ремесла.

Изумление на лице Шута не поддавалось описанию. Я и сама не думала, что скажу такое, но теперь внутри была ясная и звенящая уверенность, что я всё сделала как надо.

Правильно.

— Я бы подумал, что ты решила отыграться, ведьма, но ты не даже шутишь, — негромко сказал он, опустив глаза и сжимая в ладонях пустую чашку.

— Не шучу.

Я встала, подошла к нему и остановилась рядом. Он поднял голову и смотрел на меня невидящим взглядом, но я больше не робела и не сомневалась в принятом решении. Бахира осталась по ту сторону костра и смотрела на меня внимательно, и в то же время с неожиданной лаской и теплом.

— Ты сказал, что я сомневалась в тебе, в том, что ты можешь мне помочь. Ты ошибся. Я сомневалась в себе. Точнее, я не знала, чего я хочу. А теперь знаю.

— И… чего ты хочешь, Янига? — тихо спросил он.

Я села рядом и взяла его лицо в ладони, глядя прямо в лунные зрачки.

— Быть с тобой. Я знаю, что я для тебя по-прежнему деревенская дурочка, потому что очень многого не знаю и не умею. Знаю, что не твоя женщина и никогда ей не стану, потому что ты любишь другую. Знаю, что и в подмётки не гожусь даже этим самым наложницам. Но ты сам сказал, что ты и я пришли, чтобы изменить этот мир. Ты сказал, что наши судьбы связаны. Не хочешь, чтобы я была невестой и женой, я буду подругой и любовницей, буду джихайен-маат, буду танцовщицей, буду кем угодно, но рядом с тобой. Ты столько раз спрашивал меня, что я хочу. Я хочу этого, Джастер. Быть с тобой и менять этот мир вместе с тобой. Это мой выбор. И я не жалею об этом.

Шут смотрел так, словно мог видеть, но я не обманывала себя.

— Но ведь я слеп, ведьма, — негромко подтвердил он очевидное, прикрыв глаза. — Я не…

— Это не важно, — я взяла его ладонь в свои. — У тебя есть Бахира, у тебя есть я. Ты сам сказал, что теперь мы одна семья. Мы будем твоими глазами, пока не спадёт Завеса. А потом ты или вылечишь себя сам, или я переверну вверх дном всю эту Сурайю, но найду целителя, который это сделает. А если он откажется, я призову самого Сурта и заставлю его это сделать.