Астральный летчик
Шрифт:
— Это не бред, Вася. Магамба консультировал их военное ведомство, ты сам сказал. Он над ними астральную защиту выставил!
Василий засмеялся тихо:
— Бред! Что может против вас этот старый ниггер?
Сигарета догорела, обожгла пальцы. Алик воткнул ее в хрустнувшие ампулы.
— Негров на Гаити привезли в семнадцатом веке из Анголы. Черная цивилизация старше нашей. Догоны считали себя пришельцами с Сириуса. Их жрецы входили в транс и летали к себе домой, на Сириус. А я-то удивлялся, откуда у противника появилась такая мощная астральная защита… Ма-гам-ба! Это же у догонов что-то
Загорелое лицо Василия стало серым. Он сел на кровати:
— Ты считаешь, это он в меня вселился? Как он мог это сделать? Ведь для этого нужно, чтобы мое физическое тело ответило на его AT. Нужно, чтобы у нас был одинаковый код.
— Он и закодировал тебя.
— Когда?
— Когда намазал своей кровью точку на твоем лбу, когда амулет тебе повесил.
Василий долго молчал, потом спросил растерянно:
— Но почему… Почему он выбрал меня? Он же видел меня всего пять минут?
Алик задумался:
— Значит, ему и этого хватило. Он все понял.
Василий заорал хриплым шепотом, озираясь по сторонам:
— Что? Что он мог понять? Что я, паренек с Васильевского острова, его наследник? Чушь! Васильевский остров на Гаити! Чушь!
Алик тронул пальцем красный амулет на груди Василия:
— Сними его, Вася.
Василий, втянув подбородок в грудь, со страхом глядел на красный амулет.
— Сними его, Вася. Сними сейчас же. Сам сними.
Василий поднял голову, вытянул шею и, как змею,
снял с груди кожаный шнурок:
— Куда его?
— Положи на блюдечко.
В блюдечке среди разломанных ампул лежал красный кривой кинжальчик с белым глазком на рукоятке.
Василий посмотрел на Алика и выдохнул с облегчением:
— Ну ты чума. Это и все? Все лечение?
Алик не отрываясь смотрел на амулет:
— Лечение еще не началось. Мы пока разбираемся… Мы должны понять, почему… почему он выбрал тебя… именно тебя…
Василий покачал головой и устало откинулся на подушку:
— Я не могу. Давай ты сам, Саша.
Алик посмотрел на него печально:
— Берегись, Вася… берегись…
— Кого? — схватил его за руку Василий.
— Себя берегись, — сказал Алик и встал.
— Ты куда?
— Я устал. Мне сегодня ночью тоже досталось…
Василий откинул одеяло и сел на кровати:
— Убежать хочешь! Отсюда ты никуда не убежишь! Никуда!
— Я к себе пойду, — успокоил его Алик. — В мансарду. Подумать надо. Ты же мне правды не скажешь.
— Подожди! — вцепился ему в руку Василий и усадил рядом с собой. — Саша, помоги! Спаси меня, Саня. — Зашептал в самое ухо Алику: — Что хочешь взамен проси! Что хочешь! Только скажи! Хочешь, Маринку тебе отдам? Только скажи!
Алик улыбнулся грустно:
— Она же тебя любит и ждет.
Василий вдруг сказал хрипло, с трудом:
— Чума! Я же не на нее гадал! Совсем не на нее! На Светку!
Алик опешил. А Василий засмеялся над его растерянным видом:
— Чума! Ну чума! Не ожидал, да? Не ожидал?
Алик широко раскрыл глаза, как будто собирался чихнуть, но не чихнул, сказал задумчиво:
— Значит, Магамба тебя кровью помазал на Светлану Филипповну?
Василий резко перестал смеяться:
— Кончай! При чем тут кровь? Я его попросил только
наказать ее как следует. Просто наказать. Ни о какой крови и речи не было.— За что же ее наказывать? — удивился Алик.— Она же любит тебя и ждет.
Василий посмотрел на него с сожалением:
— А ты думаешь, я простил ей? Не простил и никогда не прощу. До самой смерти. Любовь проходит, Саша. Вечно живет только месть. До самой смерти. Вот самое сильное чувство на свете, Саша! Святое чувство!
Алик опять широко открыл глаза и покачал головой.
— Чума! — зашипел на него Василий. — Я тебе доказал вчера, что наша жизнь на этой Земле — месть Божья! Сколько уже поколений отбывает здесь свою кару за грехи одной доисторической бляди. Так неужели первую свою женщину, которую я до сих пор забыть не могу, я не имею права наказать за ее грехи? Неужели не имею права? Неужели это не по-божески? Ведь и Бог нам мстит, потому что возлюбил свое творение. Месть — это и есть любовь Божья!
— Магамба! — Алик встал.
Василий вздрогнул и уставился на Алика:
— Чума! Обалдел?!
Алик спросил его сурово:
— Хочешь расскажу, как ты в астрале выглядишь?
Василий растерялся:
— Ты же сказал — это не я.
Алик прошел по палате:
— Я дрался с черным могучим монстром. У него клыкастая розовая пасть. И разные глаза.
— Су-ка! — Василий откинулся на подушку и закрыл глаза. — Я же сказал ему — проси любую сумму. А он, паскуда, за пять баксов превратил меня в урода! И глаз стал черный, и родинка пропала, и загар какой-то…
— При чем тут загар? — не понял Алик.
Василий вытянул перед собой мускулистую бронзовую руку.
— Видишь? — прошептал он. — Я в этом году и не загорал. Некогда было. Саша, я чернею. Что делать, Саша?…
Алик остановился перед ним:
— До вчерашней ночи ты был доволен собой. Ты был рад, что снова стал молодым.
Василий снизу смотрел на него зло и тоскливо:
— Не хо-чу! Не хочу превратиться в Магамбу. Помоги.
Алик сел рядом с ним, придвинул к себе тумбочку. Поставил посередине блюдечко с расколотыми ампулами, поднял над блюдечком на кожаном шнурке амулет. Василий напряженно наблюдал за ним.
— От заклятия Магамбы я тебя освобожу,— предупредил его Алик. — Но дальше дело твое, Вася. Дальше тебе никто не сможет помочь. Только ты сам. Как на зоне.
— Чума! — недоверчиво хмыкнул Василий.
Алик щелкнул зажигалкой, поджег на блюдечке оставшийся от уколов смятый ватный тампон. Тот вспыхнул голубым спиртовым пламенем. Алик поднес под голубое пламя красный кинжал амулета. Побурела, вспенилась кровь на его поверхности. Закапала тугими каплями в блюдечко. Василий, как зачарованный, разными глазами смотрел на пламя. Уже вся кровь стекла с кинжальчика и обнажилась желтая кость. Оказалось, что это был и не кинжальчик вовсе, а пожелтевший звериный клык. Только белое пятнышко глаза пузырилось у его основания. Белый глаз пузырился, надувался, тихо шипел… И вдруг почти бесшумно взорвался! Алик и Василий отпрянули от тумбочки. В палату словно залетел обжигающий порыв ветра. Занавески на окне стали параллельно полу. Василий вздрогнул, закрыл глаза, хотел сказать что-то и рухнул на подушку.