Астральный летчик
Шрифт:
Дело не в этом, — сказал Андрюша.
— А в чем, если не секрет? — Опять то же легкое кокетство.
— Я думаю… Если бы вы видели мое лицо, еще вопрос, захотели бы вы со мной встречаться.
Сергей Николаевич сделал испуганные глаза. Марина секунду молчала.
— Андрюша, у вас машина есть?
Сергей Николаевич быстро закивал. Мол, сколько угодно, хоть десяток автомобилей.
— Нету, — сказал Андрюша и добавил: — Пока нету.
— Ничего, — успокоила его Марина. — Давайте так договоримся… В восемь
Сергей Николаевич поднял подбородок к потолку, оценивая сказанное.
— А где это, Приморская стрелка? — спросил Андрюша.
— В Приморском парке. За стадионом Кирова. Знаете?
— А-а… Знаю.
— Там замечательный закат. Мне это очень важно. Придете?
Андрюша не понял, что ей важно. Закат, что ли? Но сказал уверенно:
— Конечно, приду.
— Даже «конечно», — довольно хмыкнула Марина. — Вы мне сразу понравились. Глаза у вас хорошие.
Сергей Николаевич изумленно раскинул руки, а Андрюша спросил баском:
— А какие у меня глаза? Вы хоть помните?
— Очень редкие, — тут же ответила Марина, — темно-серые.
Сергей Николаевич только покачал головой. Мол, ну ты даешь!
— А вы мне тоже очень понравились, — вдруг сказал Андрюша.
— Спасибо, — вежливо ответила Марина и засмеялась вдруг: — А у меня какие глаза? Помните?
— Если честно, не помню. То есть я ваши глаза разглядеть не успел. Извините.
— Не извиняю. — Марина сделала вид, что обиделась. — Глаза — это единственное, что у меня есть.
— Не скажите, — утешил ее Андрюша.
— Не надо комплиментов, — заторопилась вдруг Марина, зашептала почти. — Короче. Если хотите запомнить мои глаза… В восемь вечера… На Приморской стрелке… Будете?
— Конечно, буду!
Резко взвизгнули короткие гудки, и Андрюша повесил трубку.
— Да-а-а, — сказал Сергей Николаевич и закурил. — «Стрелка» на стрелке… Очень странно.
Андрюше самому этот разговор показался очень странным. И особенно ее торопливый шепот в финале. Андрюше очень хотелось курить. «Беломора» он не купил. Не до того было. А Сергей Николаевич, раскинувшись в кресле, самозабвенно курил, думал. Андрюша втягивал в себя чужой сигаретный дым и ждал, когда Сергей Николаевич начнет «думать вместе». Но он думал один. Спросил неожиданно совсем о другом:
— И о чем же вы с Аликом говорили у сфинксов? А?
Андрюша с трудом переключился с Марины на сфинксов.
— Да ни о чем.
— Всю ночь ни о чем? — не поверил Сергей Николаевич. — Так даже с проституткой не бывает. За всю ночью даже с ней о чем-то поговорят. Иногда о самом главном. Не зря проститутки на ментов работали или на КГБ… А?
Сергей Николаевич улыбнулся. Сейчас и эта красивая улыбка не понравилась Андрюше. И сравнение с проституткой тоже очень не понравилось! И слова про КГБ.
— Да кой о чем говорили,
конечно… Он меня расспрашивал. Я отвечал.— О чем спрашивал?
— Про армию. Про войну… О чем еще? Про мои военные специальности…
— Знаю я твои специальности, — махнул рукой Сергей Николаевич. — Володя мне доложил. Редкие у тебя специальности. На любителя… А этот сфинкс не предлагал тебе работать на него? А?
— Нет, — сразу ответил Андрюша.
— Честно? — искоса прищурился Сергей Николаевич.
— Да он же в дупель был. Сам говорил, третий день на кочерге.
— Третий день? — повторил Сергей Николаевич. — Очень странно… А мне говорили, что он цистернами пьет и не пьянеет. Не заметил? А?
— Не заметил, — сразу мотнул головой Андрюша. — Со мной он точно в дупель был. — И поправился: — Почти в дупель…
— Притворялся, — улыбаясь, открыл ему тайну Сергей Николаевич. — А как вы расстались?
— Нормально.
— Встречаться договорились?
— Он мой телефон записал. Сказал, что позвонит.
— Ага! — почему-то обрадовался Сергей Николаевич. — Кстати, и мне свой телефончик запиши. Я ведь имею право: теперь ты на меня работаешь. Правда?
О работе они еще не сказали ни слова. Может, он считал, что этот звонок Марине и была уже Андрюшина работа?
Сергей Николаевич достал с нижней полки толстый бухгалтерский гроссбух — свою телефонную книжку. Открыл нужную страницу и подмигнул Андрюше:
— Балашов, говоришь? Значит на «бэ»?
Не понравились Андрюше эти его скользкие шуточки. Но номер он свой сказал, а тот записал номер черным фломастером.
— Да… Что-то ты вчера мне о цене говорил? Напомни.
— Я сказал, что цену свою сам назначу. В зависимости от задачи.
— У меня не армия, Андрюша, — пожалел себя Сергей Николаевич.— В жизни все гораздо сложней и страшней. Четкой задачи у тебя не будет. Что жизнь подбросит завтра, даже я не знаю и предвидеть это не могу. Я не волшебник. Договоримся так: мне задачи ставит жизнь. Я ставлю задачу тебе и в зависимости от сложности оцениваю… Первую твою задачу с Мариночкой я оцениваю… — Он поднял подбородок, поглядел в темный потолок. — Оцениваю в тысячу баксов. Заметано?
— Смотря что я должен делать?
— Да ничего особенного,— тут же успокоил его Сергей Николаевич. — Считай, совсем ничего. За тысячу баксов встретиться с красивой девушкой на стрелке. Полюбоваться закатом, поговорить о том о сем. Только и всего. — Он улыбнулся красивой улыбкой. — И особую сексуальную остроту вашему свиданию придаст эта тысяча баксов. Ты ведь будешь знать, что тебе еще и заплатят за удовольствие. А?
Андрюша поглядел на него с ненавистью. Сергей Николаевич сложил руки у груди:
— Извини-извини. Это шутка… А взгляд! Какой взгляд! Темно-серых редких глаз! Ты хорош даже с избитой рожей… Мариночка будет рада…