Аукцион начнется вовремя

– Канадский "хамелеон" нужен? Всего полтинник.

– Это тот, что на тебе?
– приостановился Мальцев.
– Проснись, внучок, это формы вчерашнего дня. Носи сам на здоровье.

И пошел дальше, но опять приостановился, потому что лохматый Сева в неизменной джинсовой униформе подсунулся близко, сказал в никуда:

– Стерео-хром "Агфа", блоком в упаковке, интересует?

– Пожалуй, - согласился Мальцев.
– Только пойдем отсюда на воздух. Там и поговорим.

Они порознь прошли сквозь толпившихся у магазина; завернув за угол, Мальцев закурил, опершись о стену спиной. Вскоре появился Сева.

– Послушай, апостол сомнительных операций, меня вот что интересует, Мальцев подождал, пока их минует компания юнцов, спешащих к ближайшему подъезду.

– Как бы ты поступил, став владельцем очень большой партии мехов?

– Я бы на них спал, но спал плохо, - ответствовал Сева, не задумываясь.
– Потому что если мех грязный, то деть его некуда... Будь я глупый и больной, то мог попытаться разбазарить по мелочи, через знакомых. Но я здоровый и умный, поэтому с таким делом не свяжусь, даже под угрозой произвести меня в участковые.

– Стало быть, что мне остается после того, как я сдуру согласился этот мех заиметь?

– Искать солидный выход на туда, - Сева неопределенно махнул рукой.
– И прилежно молиться каждый вечер, чтобы все обошлось... Кое-какие гости из чужих краев рискуют вывозить ценности. Особенно если прикрыты неприкосновенностью.

– До чего приятно советоваться с умным человеком, - усмехнулся Мальцев.
– Теперь еще одно: меня интересует твоя тачка. Она где?

– Недалеко, у кафе. Надо подбросить? Могу вообще одолжить на время.

– Нет, только подбрось. Откуда у московского корреспондента вдруг взялась машина с ленинградским номером?
– укорил Мальцев.
– Подозрительно я стану выглядеть в глазах интересующихся мной людей.

– А такие наметились?
– внешне безучастно поинтересовался Сева.

– Я не теряю иллюзии, что мной интересуются всегда, - отщелкнул окурок Мальцев.
– Пойдем к твоей стоянке. Об остальном еще поразмыслим, пока совместно прокатимся.

Б.И.Томилин, он же Харитонов, он же Любецкий, одно время Боря Нырок, а теперь Боря Архитектор, в сопровождении конвоира шел коридором управления. И не сразу можно было узнать в пожилом, покореженном жизнью человеке того балагурящего, с которым в их первую встречу беседовал подполковник Бутырцев.

И Бутырцев почуял перемену, едва к нему ввели конвоируемого. Отодвинул бумаги, облокотился на стол.

– Садитесь. Вы просили встречи со мной. Я слушаю.

– Разговор будет простой: мне зазря гореть неохота, - сказал Томилин. Хоть и наше дело сидеть, где укажут, а годочки стали с весом, тяжело государственные харчи отрыгиваются.

– Насчет годочков согласен, - отозвался Бутырцев.
– Каждый, кому к пятидесяти, по-своему их вес ощущает, а нам с вами больше.

– Оно и то-то! И получается, что столько лет берегся, а теперь чуть не под вышку пойду из-за вонючих зверушек... Я того гада давно знаю!

– Кого?
– быстро спросил Бутырцев.
– Старика из Пассажа, да?

– Его. Годочков с четвертак в Казлаге вместе отбывали, ваша правда. Только он по другим статьям числился, за военные грехи... У немцев будто служил. Сам, конечно, кричал, что это ошибка, да я и тогда на веру не брал.

Подполковник обошел стол, пододвинув себе стул, сел близко к Томилину.

– Слушайте, а вы не помните, под какой фамилией он тогда значился?

– Нет, не помню начисто. А гадать да врать не хочу.

– Врать нехорошо, - согласился Бутырцев и взял со стола из-под бумаги фотографию.

– Он?

– Его хохотальник, точно. Я еще в тот раз уличил, да по привычке в отказ вломился... Так думаю, что он сам тот складик заделал, а нас, как фрайеров, прокатил. Зря он со мной нехорошо обошелся, когда бог есть - еще встретимся!

– Вы сказали - "нас", - сразу поймал его на слове Бутырцев.
– Почему вас, если вы были один?

– Потому что про Шмеля этому порчаку я брякнул. Он в серьезных числился, Шмель, мы с ним на пути в Питер встренулись, полялякали и разбежались. Оставил он мне наводку на себя, про всякий случай, - Томилин смотрел на подполковника, говорил медленно, как бы доразмышляя в процессе разговора.
– Когда с этим гадом в кабаке сидели, я сперва не соглашался и сдуру совет дал, чтобы он лучше Шмеля на это дело агитнул. Ну, после уломал он меня, под "Сибирскую", так ведь где Шмеля найти - я обмолвился!

Заметив, что Томилин несколько раз облизывал губы, Бутырцев встал, подойдя к столику, что стоял в углу, открыл бутылку "Нарзана", принес со стаканом.

– Благодарю, - залпом выпил, утер рот ладонью Архитектор.
– Я нынче на койке все прикидывал, кости ворочая... Он ведь как мог сделать, этот сторож подлючий? Меня навел и Шмеля, скажем, навел. Оставил шкурок с пустяк, остальное сам взял и ушел с концами. Кто-то из нас по его расчету обязательно на дело выходил! Значит, в случае чего, с нас и спрос, раз мы подучетники. Вспо-омнил я, как он все напирал, чтоб я ровно в три на дело выходил... А когда Шмеля он на позже подначил? Мы и сшиблись, как псы на кости! Вот истинный крест, - Боря Архитектор расстегнул рубаху, под которой синело выколотое распятие, перекрестился.
– Не хотел я чужой жизни вредить... Сами посудите: ну зачем мне своего грабить? Да еще со Шмелем лоб в лоб стукаться! Не-ет, старик все это обтяпал, верное слово. Его, гниду, ищите.

– А вы не предполагаете, Томилин, где он может укрыться?

– Вот не скажу... Знал бы - не утаил, верное слово, гражданин начальник! Даже признаю: по нашим захоронкам его бесполезняк нюхать, успел я на волю крикнуть, какой он мне подарок угадал.

– Успели, это я знаю. Та-ак...
– поразмыслив, Бутырцев вернулся в кресло за столом.
– Учтется вам, Томилин, ваше заявление. Сейчас в соседнем кабинете другой товарищ все запишет с ваших слов, а вы поточнее, поподробней все изложите.

– Теперь темнить нечего, - поднимаясь, сказал Томилин.
– В открытую я пошел, такое мое решение.

Когда его выводили, в кабинет вошел Таганцев и положил перед начальником лист протокола.

– Прямо сто пятьдесят шкурок?
– прочитав, посмотрел на старшего лейтенанта Бутырцев.
– Щедрее становятся наши партнеры, забеспокоились... Как он выглядит, волнуется, да?

– Очень, Николай Афанасьевич! Я на всякий случай даже врача пригласил: вдруг давление или с сердцем что.

– Правильно сделали. Попросите его сюда. Именно попросите, вежливо.

Таганцев вышел и очень скоро вернулся вместе с Самохиным.

– Здравствуйте, гражданин подполковник, - тихо сказал Самохин.

– Здравствуйте, товарищ Самохин, - улыбнулся Бутырцев.
– Ждал я вас, Леонид Петрович, и рад видеть. Усаживайтесь.

– Ждали? Почему?.. Не понимаю.

– Сейчас, сейчас... Вот, - протянул изъятый у Томилина листок бумажки Бутырцев.
– Тут записан ваш номер телефона?