Авеню Анри-Мартен, 101

— У меня с ней свидание.

— Мадемуазель Дельмас, это правда?

— Да… разминувшись с ним, я не знала, что и делать.

Серо-зеленые глаза с недоверием смотрели то на одного, то на другого.

— Я принял вас за приличную девушку, а вы, оказывается, встречаетесь с таким типом, как Маль!.. Я этого не понимаю.

Несмотря на возникшее в комнате напряжение, Леа рассмеялась: то же самое, почти слово в слово, сказал ей по поводу писаки Ришар Шапон. Решительно, ее приятель Рафаэль ни в какой компании не пользовался хорошей репутацией.

— Мы знакомы уже много лет. Он помогает мне своими советами.

— И вы поддерживаете с ним хорошие отношения?!

Удивление Мазуи было таким искренним, что Рафаэль и Леа расхохотались. Их веселье вывело Кристиана из себя, и он ударил кулаком по столу, что, однако, не привело к желаемому результату: Леа буквально задыхалась от смеха.

— Бедный мой Рафаэль, даже здесь вас презирают, это просто уморительно!

— У них есть для этого основания! Они хорошо меня знают… Не правда ли, дорогой мой?.. Я больше не могу, позвольте мне сесть…

— Прекрати, ты смешон!

— Я это прекрасно знаю… Этот мир мне столь же отвратителен, как и я сам… Так лучше уж смеяться, не правда ли?.. Какое у тебя было лицо!.. Минуту назад ты был весь коасный, а сейчас совсем зеленый… Нужно почаще смеяться, это помогает сохранить хороший цвет лица. Посмотри на нашу прекрасную подружку: только веселье придает ей такой цветущий вид… Ну ладно, довольно шутить, мы пришли поговорить о деле. Как тебе известно, за мной наблюдают французская полиция и твои дружки из гестапо, поэтому я не могу заниматься своим маленьким бизнесом. Но ты меня знаешь, друзья для меня святы, и если я могу оказать им услугу, то не колеблюсь ни минуты. Поэтому, когда мадемуазель Дельмас попросила меня продать ее бриллиантовое украшение, я подумал о тебе.

При упоминании о мнимых бриллиантах Леа закрыла глаза.

— Бриллианты? — сразу успокоившись, произнес Мазуи. — Я думал, что речь идет о нескольких безделушках. Я бы, конечно, взял их, чтобы оказать услугу такой очаровательной девушке. Но бриллианты!.. Когда я мог бы их увидеть?

— Вначале я должна убедить родственников отдать их мне.

Мазуи понимающе взглянул на нее.

— Я прекрасно понимаю, мадемуазель. Давайте встретимся и поговорим об этом. Только приходите одна, без этого прохвоста.

— Дорогой мой Кристиан, какой вы злопамятный!.. Долго вы еще будете на меня дуться из-за нескольких пустяковых афер?

— То, что вы называете «пустяковыми аферами», стоило мне, однако, больше миллиона франков.

— У меня не было выбора, меня обманули. Вот увидите, после сделки с мадемуазель Дельмас вы еще будете меня благодарить.

Леа встала, показывая, что ей пора идти. Мазуи галантно помог ей надеть канадку.

— До свидания, мадемуазель, я жду вашего визита. Пока, Маль. Помни, что чем реже я тебя вижу, тем лучше для тебя.

— Воистину, я — никем не признанный гений, — мелодраматически произнес Рафаэль, выходя из комнаты.

Прихожая теперь была забита до отказа. Многие посетители стояли. Некоторые из них устремились к открывшейся двери:

— Месье Мазуи, у нас назначена встреча!..

— Я подумал, месье Мазуи. Я отдам вам его за полцены…

— Умоляю вас, месье, вам известно что-нибудь о моем муже?..

— Что со мной будет? Они арестовали моего сына…

— Месье, вы велели мне прийти, если я замечу что-нибудь подозрительное у соседей. Я слышал, как у них говорят по-английски, это подозрительно или нет?

— Терпение, друзья мои, терпение, я всех приму.

Леа почувствовала отвращение.

Почему Рафаэль так сильно сжал ей руку? Он делал ей больно… Леа взглянула на него, готовая возмутиться. Почему он так смотрит? Нет! Эта женщина с распухшим лицом и мокрыми волосами… это не…

— Отвлеките внимание Мазуи и этих людей, — сквозь зубы процедил Рафаэль.

Сумка Леа упала на пол, и ее содержимое рассыпалось во все стороны.

— Ничего страшного, — наклоняясь, сказал Мазуи, — мы поможем вам собрать все эти безделицы.

Она никогда не думала, что в ее сумке умещается столько вещей. Когда все эти галантные господа, наконец, выпрямились, лица их немного покраснели.

Большое спасибо, месье, спасибо.

— Держите, Леа, я нашел вашу губную помаду, — сказал Рафаэль.

— Но…

— Я с трудом отыскал ее, она закатилась под скамейку.

Внезапно поняв, она быстро убрала в сумочку губную помаду, зная, что та ей не принадлежит.

Дождь прекратился. Леа отвязала велосипед от решетки и, сев на него, поехала, не заботясь о Рафаэле Мале.

— Эй! Подождите меня!..

Вкоре он, оседлав свой гоночный велосипед, догнал ее.

— Не спешите так, нам надо о многом поговорить.

— Оставьте меня в покое, я не хочу иметь с вами ничего общего.

— Вы не правы. Прежде всего, вы должны быть мне благодарны: если бы не мое вмешательство, то вам, может быть, пришлось бы познакомиться с методами моего друга Мазуи.

— Я не сомневаюсь в том, что вы прекрасно знаете его методы, и время от времени даже помогаете ему.

— Думайте все, что хотите. В любом случае нужно быть совершенно сумасшедшей, чтобы броситься прямо в пасть волка. Скажите, что вы собирались там делать? Эта история с драгоценностями — правда?

— Не более чем история с вашими бриллиантами. Зачем вы сочинили подобную небылицу? Теперь он захочет снова увидеть меня.

— Я это прекрасно знаю. Бриллианты — его страсть. Только таким способом можно было избежать слишком подробных расспросов. Леа, прошу вас, не гоните так, мне уже не двадцать лет, и я за вами не успеваю.

— Это вам только на пользу, вы слишком много едите и стали жирным, как свинья довоенной поры.

— Вы очень жестоки. Однако мне необходимо поговорить с вами спокойно.

— Ну и говорите себе на здоровье: на велосипеде, посреди авеню Анри-Мартен, — да это же идеальный способ избежать подслушивания, не правда ли?

— Вы правы, но я слишком запыхался. Прежде чем мы остановимся, ответьте мне: что вы там делали?

— Думаю, то же, что и вы: собиралась узнать что-нибудь о Саре.